СВР. Из жизни разведчиков - Полянский Алексей Иванович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

Это известие взбудоражило всех.

Каждому стало ясно, что начинается новая жизнь, и что ждет впереди — неизвестно.

Пути отступления, возвращения к прежней жизни были отрезаны.

Всем нам теперь придется пройти этот отрезок жизни длиною почти в год.

Самолет приземилился.

Через двери, открытые в хвостовой части лайнера, мы увидели суровые скалистые горы. Все здесь было совсем не похоже на наш российский пейзаж.

Нас встречал генерал Лазарев.

Он был командиром первого и второго отрядов «Каскада».

Так что теперь в его распоряжение прибыл уже третий по счету отряд.

Я представился командиру, доложил, что без происшествий прибыли в его распоряжение. Отряд разбился на команды, которые в этот же день самолетами были переброшены в свои пункты дислокации.

А мы, команда штаба отряда, погрузились на автомашины и покатили в Кабул.

Когда-то раньше я путешествовал по странам Юго-Восточной Азии.

Так что я уже бывал и в кабульском аэропорту, и любовался красивой панорамой гор вокруг афганской столицы, и дышал чистым горным воздухом Афганистана.

Но сейчас я не узнал аэропорта.

На взлетной полосе выстроились боевые машины — истребители, транспортные самолеты.

В воздухе кружили вертолеты.

Потом мы их стали называть ласково — вертушки.

А несколько гражданских самолетов, сиротливо прижавшись друг к другу, потеснились к краю аэродрома.

Казалось, что вокруг — одни военные, наши солдаты и афганцы.

Гражданские вообще растворились в этой массе.

Кабул, в котором шла война, был совершенно не похож на тот мирный Кабул, который я запомнил.

От колоритнейшей восточной столицы не осталось и следа.

Сейчас это был серый карликовый низенький город.

Одноэтажные глинобитные дома-мазанки лепились на холмах и на довольно крутых горах почти в центре столицы. Каждый дом имел огражденный стенами участок земли.

Нас разместили в нескольких двухэтажных виллах в престижном квартале Кабула, недалеко от нашего посольства.

Мы сымпровизировали своеобразные офицерские казармы-кубрики.

Тут мы проводили почти все свое свободное время, отдыхали, обсуждали служебные и житейские дела.

Военная обстановка способствовала сплочению наших рядов.

Кабул вовсе не располагал к праздному шатанию, особенно в ночное время.

На улицах часто случались перестрелки и другие «ЧП».

Генерал Лазарев отличался крепким здоровьем, несмотря на то, что приближался к семидесятилетнему рубежу. Несмотря на свой возраст и высокую должность, он держался вполне демократично, и офицеры очень хорошо к нему относились.

Многие ему просто сочувствовали, так как он безвылазно сидел в Афганистане. Менялся лишь состав отряда.

«Каскад-3» начал осваивать Афганистан, разделившись на отдельные команды.

Команда «Карпаты» осела в Герате.

В ее состав входило двадцать шесть офицеров, четыре прапорщика, пятьдесят солдат и четыре переводчика.

Команда «Карпаты-Н» разместилась в Шиндаде. Состав у нее был такой же.

В Кандагаре разместилась команда «Кавказ». Она состояла из двадцати семи офицеров, четырех прапорщиков, шестидесяти пяти солдат и четырех переводчиков.

Команда «Алтай» осела в Газни. Она имела почти такой же состав, как и первые две команды.

Примерно такой же была и команда «Тибет», разместившаяся в Джелалабаде.

Команда «Север — 1» была расквартирована в Мазари-Шарифе, недалеко от границы с Советским Союзом. В ее состав входили двадцать четыре офицера, шесть прапорщиков, восемьдесят солдат и четыре переводчика.

Команда «Север-П» находилась в Кундузе, там было двадцать три офицера, шесть прапорщиков, шестьдесят четыре солдата и четыре переводчика.

В штабе «Каскада-3», располагавшемся в Кабуле, насчитывалось сорок шесть офицеров, два прапорщика, пятьдесят семь солдат и трое переводчиков.

Я пока еще полностью не осознавал, какую ношу и ответственность взвалил на свои плечи, за какое дело взялся. Но уже с первых минут пребывания в Афганистане я понимал, что я лично отвечаю за жизнь и здоровье каждого члена отряда.

Перед «Каскадом-3» были поставлены вполне конкретные задачи: не допустить свержения правительства Бабрака Кармаля и отстранения от власти прогрессивной Народно-демократической партии Афганистана (НДПА).

Я знал, что партия расколота на два лагеря — «Хальк» (народ) и «Парчам» (знамя).

Признанным лидером халькистов и ярким выразителем ее идей был Тараки. Он впадал в крайности, но двигался, как мне казалось, в правильном направлении.

Но Амин, будучи правой рукой Тараки, жестоко и варварски устранил своего наставника, добиваясь неограниченной личной власти. Поэтому судьба Амина меня не волновала.

В то время во главе Афганистана встал Бабрак Кармаль. Он возглавлял популярное в народе движение «Парчам».

Мне казалось, что именно такой лидер нужен афганцам.

Нам нужно было помочь ему противостоять внешним и внутренним силам.

Афганистан раздирали надвое мусульманские экстремисты, изнутри и со стороны Пакистана.

Я был убежден, что Советская Армия пришла в Афганистан не воевать против афганского народа.

Бывая в провинциях, я собственными глазми видел, как тепло и гостеприимно простые люди относились к шурави — к советским представителям и к нашим солдатам. Никакой враждебности не было и в помине.

Ничто не предвещало беды.

Я четко осознавал, что нам ни в коем случае нельзя втягиваться в вооруженную борьбу правительства и нарождающейся агрессивной оппозиции. Они, по моему разумению, должны были выяснить отношения между собою, не разжигая гражданской войны.

Но банды из Пакистана постепенно наводняли Афганистан. Они были хорошо вооружены, в основном у них было американское оружие, боеприпасы, снаряжение и продовольствие.

Мне тогда казалось, что стоит перекрыть эти каналы, а в провинциях обеспечить безопасность силами наших армейских частей и нашей команды «Каскад», то вооруженная агрессия из Пакистана постепенно будет нейтрализована.

Конечно, откуда мне тогда было знать, что война так затянется и станет настоящей кровавой бойней… Парчамисты и халькисты разделились на два непримиримых враждебных лагеря. Это противостояние нагнеталось. Появились первые жертвы. Убийства и с той, и с другой стороны совершались какими-то варварскими, жестокими, дикими методами.

В таких условиях авторитет Бабрака Кармаля катастрофически падал. Его ближайшее окружение, по большей части люди деятельные и толковые, не смогли предотвратить гражданскую войну.

Участились случаи диверсий и первобытно диких убийств мирных советских граждан.

Наша армия между тем медленно, но верно, усилиями некоторых сил в руководстве афганцев и целого ряда наших военных советников, втягивалась в войну.

Словом, машина кровавой мясорубки постепенно раскручивала свои жернова, набирая обороты.

Уже через месяц после нашего прибытия в Кабул Москва разрешила уставшему и основательно издерганному генералу Лазареву выехать на отдых в Союз.

Этот отпуск, вопреки моим ожиданиям, здорово затянулся.

Александр Иванович вернулся в Афганистан почти под самый конец нашей командировки.

Так что все заботы о деятельности «Каскада-3» легли на мои плечи.

Все это произошло так неожиданно, что я даже не успел испугаться. Ведь я оставался один на один с огромным отрядом.

Война с каждым днем уносила все больше жизней.

Погибали солдаты и офицеры с обеих воюющих сторон.

Нам нужно было сгруппироваться и действовать так, чтобы наносить противнику максимальный урон, а самим при этом обходиться, по возможности, малой кровью.

За эти девять месяцев мы лишились трех наших товарищей по оружию — двух офицеров и одного солдата.

Они погибли при исполнении своего священного долга — служения отечеству с оружием в руках, выполнения задание своего правительства, защищая южные рубежи нашей Родины.

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая