Воронята (ЛП) - Любительский перевод - Страница 16

• Предыдущая
• 16/78
• Следующая

Адам произнес:

— Не думаю, что тебе и дальше стоит говорить об этом людям.

— Это не секрет.

— Возможно, должен быть им.

Беспокойство Адама было заразно, но логически не было ничего в поддержку этих подозрений. На протяжении четырех лет Гэнси искал Глендовера, свободно открывая этот факт любому, кто проявлял интерес, и он никогда не видел ни малейших доказательств того, что кто-нибудь еще разделяет его скрупулезный поиск. Но ему пришлось признать, однако, что предположение такой возможности подарило ему исключительно неприятное чувство.

Он сказал:

— Уже не может, Адам. В какой-то степени все, что я делаю, является публичным. Слишком поздно, чтобы держать это в секрете. Было поздно очень много лет назад.

— Да ладно, Гэнси, — продолжал Адам с некой горячностью. — Неужели ты не чувствуешь этого? Не чувствуешь?..

— Не чувствую чего? — Гэнси презирал борьбу с Адамом, а так или иначе это была своего рода борьба.

Безуспешно Адам изо всех сил старался облечь свои мысли в слова. Наконец, он ответил:

— Наблюдение.

На той стороне стоянки Ноа, наконец, вышел из Нино и спустился к ним. В Камаро силуэт Ронана откинулся на сидении, голова наклонилась, будто он спал. Поблизости Гэнси мог чувствовать запах роз травы, скошенной в первый раз в этом году, и дальше пахло сырой землей, приходящую в себя под упавшими в прошлом году листьями, и водой, бегущей среди скал и горных изгибов, где не ступала нога человека. Возможно, Адам был прав. Было что-то полное смысла этой ночью, как он думал, что-то, выпавшее из поля зрения, открывающее свои глаза.

На этот раз, когда Адам подбросил мяч, рука Гэнси поймала его.

— Думаешь, был бы хоть какой-нибудь смысл шпионить за нами, — сказал Гэнси, — если бы мы не были на верном пути?

8

К тому времени, как Блу удалось медленно выбраться наружу, её тревогу сменила усталость. Она втянула в себя большую порцию холодного ночного воздуха. Неужели эта ночная прохлада состоит из тех же химических соединений и элементов, что и просачивающийся кондиционированный воздух сквозь вентиляцию Нино.

Она откинула голову назад, чтобы посмотреть на звезды. Здесь, на окраине города, не было достаточного количества уличных фонарей, чтобы те своим светом затмили сияние звезд. Большая Медведица, Лев, Цефея. С каждым знакомым созвездием, которое она находила на небосклоне, её дыхание становилось ровнее.

Когда Блу снимала цепь со своего велика открывая замок, та была холодной. По всей стоянке, приглушенные разговоры смолкли, как и за её пределами. Где-то за её спиной, очень близко раздались шаркающие шаги. Даже когда они были тихими, люди поистине были самые шумными животными.

Придет день, и она будет жить в каком-нибудь таком месте, где она смогла бы стоять у своего дома и видеть только звезды, где нет никаких уличных фонарей, где она могла бы себя чувствовать так близко, насколько это возможно, что она даже может поделиться даром своей матери. Когда она смотрела на звезды, что-то дернулось внутри неё, что-то тянуло, нечто, убеждающие видеть больше, чем звезды, разобраться в хаотическом небосводе, чтобы вытащить из него изображение. Но это никогда не имело смысла. Она видела Льва и Цефею, Скорпиона и Дракона и только. Может быть ей нужно больше горизонта и меньше города. Но сказать по правде, он на самом деле не хотела видеть будущего. Ей хотелось увидеть нечто такое, чего больше никто не видел, или она просила больше магии, чем её было в этом мире.

— Простите меня, гм, мисс… здрасте.

Голос был осторожный, мужской и местный; все гласные были проглочены. Блу повернулась с равнодушным выражением лица.

К её удивлению, это был Элегантный паренек с худым лицом и в свете далеких уличных фонарей он выглядел старше. Никаких признаков Президентского Мобильника, чумазого типа или их враждебного дружка. Одной рукой он придерживал свой велик. Другую он спрятал в карман. Его неуверенная поза не очень-то сочеталась со свитером с эмблемой ворона на груди, и она мельком увидела потрепанный шов на плече, прежде чем он дернул плечом, как будто ему было холодно.

— Здрасте, — ответила Блу, мягче, чем она сама ожидала, если бы не заметила прореху.

Она понятия не имела, что за Аглионбайский парень наденет свитер с чужого плеча.

— Адам, верно?

Он нелепо и смущенно кивнул. Блу взглянула на его велик. Мда, Блу также понятия не имела, что за Аглионбайский парень будет ездить на велосипеде, вместо того, чтобы рассекать на своей тачке.

— Я как раз был уже на пути домой, — сказал Адам, — и мне показалось, что я узнал тебя. Я хотел извиниться. За то, что случилось ранее. Я не говорил ему что делать, и мне хотелось, чтобы ты это знала.

От Блу не ускользнуло, что его голос с легким акцентом был так же хорош, как и его внешность. В Генриетте догорал закат: раскаленные качели, холодные стаканы чая со льдом, и стрекочущие цикады, слышные лучше, чем собственные мысли в голове. Он глянул через плечо, затем его привлек звук автомобиля на тихой улице. Когда он обратно повернулся к ней, на его лице было по-прежнему настороженное выражение, и Блу стало понятно, что подобное выражение — морщинка меж бровей и напряженно сжатый рот — было обычным делом для него. Это очень шло его чертам лица, прекрасно сочеталось с каждой морщинкой и складочкой вокруг его рта и глаз.

А этот Аглионбайский паренек не так уж часто бывает счастлив,подумала она.

— Ну, это очень мило с твоей стороны, — сказала она. — Но не ты должен извиняться.

Адам возразил:

— Я не могу позволить ему взять на себя всю вину. Я имею в виду, что он был прав. Я правда хотел заговорить с тобой. Но я не хотел просто… подцепить тебя.

Вот здесь бы она должна бы отшить его. Но она была загнана в угол, когда он покраснел за столом; его таким честным выражением лица; его неискушенностью; неуверенной улыбкой. Его лицо было таким необычным, что её просто хотелось продолжать смотреть на него.

На самом деле, она никогда не флиртовала с кем-нибудь, с кем бы её хотелось добиться успеха.

«Не делай этого!»предупредил Блу её внутренний голос.

Но она спросила:

— И что же ты хотел сделать?

— Поболтать, — сказал он. Благодаря его местному акценту, это слово получилось растянутым и казалось меньше походило на синоним слову «поговорить», а скорее на исповедь. Она не могла отвести взгляда от тонких симпатичных складочек вокруг его рта. А он добавил: — Наверное, можно было избежать недопонимания, если бы я сам подошел с тобой поговорить. Идеи других людей, похоже, всегда вовлекают меня во всяческие неприятности.

Блу собралась уже было поведать, каким образом идеи Орлы, аукаются неприятностями и для всех её домочадцев, но, затем она осознала, что он на это что-нибудь ответит, а потом и она, еще что-нибудь скажет, и они могут застрять здесь на всю ночь. Что такое в Адаме подсказывало ей, что именно с этим парнем, у неё как раз и могла бы сложиться беседа. И тут вдруг, словно из-ниоткуда в голове Блу раздался голос Моры. «Я же не должна тебе лишний раз напоминать, чтобы ты ни кого не целовала, ведь так?»

И вот так просто Блу пошла на попятные. Она была, как подметила Нив, разумной девушкой. Даже самый лучший результат здесь может закончиться только мучениями. Она тяжело вздохнула.

— Короче, дело было не в том, что он сказал о тебе. А в том, что он предложил мне денег, — сказала она, поставив ногу на педаль велосипеда.

Дело даже не в том, что она не могла себе представить, как это, остаться и поболтать. Когда у Блу не хватало на что-то денег, худшей вещью на свете, было представить как бы это могло быть, если бы эта вещь была у неё.

Адам вздохнул, как будто понял, что она решила отступить.

— Он не понимает. В вопросах денег он тупит.

— И ты?

Он встретился глазами с её очень пристальным взглядом. Это не было выражением, в котором осталось место для дурачества.

• Предыдущая
• 16/78
• Следующая