Самый темный соблазн (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 79

• Предыдущая
• 79/101
• Следующая

Эвер покачала кулачком в воздухе. С гордостью? Или гневом?

— Имя идеально, как и она сама, — сказала Эшлин. Её веки затрепетали и опустились, как будто ей с трудом удавалось бодрствовать.

— Поспи, милая, — сказал ей Мэддокс. — Я обо всём позабочусь.

— Спасибо, — сказала Эшлин, вздыхая, её голова уже накренилась в сторону.

— Хочешь подержать её? — спросил Уильям Париса.

— Эшлин? Нет, спасибо. — Мэддокс размозжит ему голову, что в общем-то сделал бы и Парис с каждым воином, который бы попытался подержать Сиенну. Хотя никто бы не смог увидеть её в тот момент, кроме Уильяма и, быть может, Люциена.

Уильям закатил глаза.

— Ты знаешь, кого я имел в виду. Малышку. Эвер.

— О, гм, да. Я точно знаю, кого ты имел в виду.

— Обязательно говорить так громко? — прорычал Мэддокс тихим, нежным голосом, который так не вязался с его суровыми чертами лица.

Парис поднял руки в знак того, что всё понял, и прошептал:

— Полагаю, это не самая лучшая идея. — Он был слишком большим, слишком суровым, что боялся повредить хрупкой малышке. Кроме того, та рыкнула на него, обнажила крохотные клыки, тем самым давая понять, что ей вполне хорошо там, где она находится.

Парис подошёл к другой стороне кровати, где сидел Мэддокс и держал на руках мальчугана. Разумеется, воин светился от гордости, когда отодвинул одеяльце с детского личика. Как и Эвер малыш выглядел так, словно ему уже несколько месяцев. У него были чёрные волосики, а глаза были такого же оттенка фиолетового, что и отцовские. На голове у него были два маленьких рожка, а руки покрывали чёрные и гладкие как стекло чешуйки.

Малыш впился в Париса внимательным взглядом, и у воина не осталось сомнений, что тот оценил его в мгновение ока, отметил все слабости, недостатки, дурные привычки, и подготовился к бою.

— Как его зовут?

— Урбан, — ответил Уильям прежде, чем это смог сделать Мэддокс, и снова в его тоне слышалось отвращение.

Эвер и Урбан. Симпатично и довольно эксцентрично.

— Что натолкнуло вас на то, чтобы выбрать именно эти имена?

— Мы не выбирали, — ответил Мэддокс. — Они это сделали.

Глаза Париса расширились.

— Они могут говорить?

— Нет, но они отлично могут общаться.

Должно быть… как?

— Я слышал, во время родов возникли осложнения. Как Уильям спас положение?

Мэддокс напрягся, даже Уильям покачал головой и положил Эвер в люльку рядом с кроватью. Когда он выпрямился, то резким движением затряс рукой у шеи жестом прекрати-этот-разговор-прямо-сейчас.

— Этот гребанный акушер разрезал мою женщину, достал младенцев и обратно зашил. — Ноздри Мэддокса расширялись от охватившего его гнева. — Без анестезии.

Уильям сжал челюсть.

— Не было времени. Они выцарапывали путь наружу, и если бы мы прождали ещё немного, они бы точно убили твою Эшлин. Уж лучше разрез кинжалом с ровными краями, чем жестоко разорванная когтями плоть. И, к слову сказать, пожалуйста. Они все живы.

Тогда ладно. Как крыса с тонущего корабля, Парис покинул комнату, оставив Уильяма сносить гнев Мэддокса в одиночку. Парис отправился в спортзал, находившийся на нижнем этаже. Как и обещал, Страйдер был внутри, занимался на беговой дорожке как одержимый. Каким он и был.

Белокурые волосы прилипли к голове, а пот рекой стекал по сильно загорелой коже.

Беловолосый Торин на противоположном конце зала на скамье отжимал вес, который был настолько тяжёлым, что трещал мраморный пол. Торин никогда ни к кому не приближался, поскольку боялся заразить кого-нибудь случайным прикосновением.

Интересно, а как он сюда попал? Парис слышал, что Болезнь отверг предложение Люциена об авиаперевозке. И, чёрт возьми, когда это Торин стал таким мускулистым? Обычно он торчал в своей комнате, с ног до головы одетый в чёрное. Сейчас же, глядя на парня без футболки, Парис видел его накачанное тело и подумал, что Торин смог бы надрать ему задницу.

Оба мужчины перестали заниматься, когда поняли, что он вошёл. Парис снял с себя футболку, кобуру с пистолетом и кинжалы, положил их на скамейку и перешёл на беговую дорожку рядом со Страйдером.

— О чём ты хотел поговорить со мной? — Парис нажал несколько кнопок, и затем тренажёр поднялся, и дорожка начала двигаться, что дало воину изнурительную нагрузку и темп бега, которые так ему нравились. Он не тренировался так давно.

— Я слышал, у тебя здесь где-то невидимый Ловец? — спросил Страйдер, поймав полотенце, которое ему бросил Торин. Он вытер лицо, не сводя с Париса взгляда. — Я бы добавил, Ловец одержимый Гневом.

Значит, всем всё известно.

— Она не Ловец. Больше нет. И это не подлежит обсуждению.

— Чёрта с два не обсуждается. Здесь находится моя женщина.

— Да, и твоя женщина может позаботиться о себе.

В глазах Страйдера цвета морской волны мелькнула гордость.

— Да, это верно, но факт остаётся фактом: невидимый враг — самый опасный. Твоя подружка может сделать что угодно кому угодно в этом замке.

Парис прибавил ещё скорости, пока его ботинки не начали стучать с умопомрачительно скоростью, сотрясая весь тренажёр.

— Она не собирается никому вредить.

— У меня имеются кое-какие дела, — заметил Торин. — Вы тут, парни, сами разберётесь. — Послышались удаляющиеся шаги, и Парис со Страйдером остались вдвоём.

— Ты говоришь мне, что девчонка, которая накачала тебя наркотиком, смотрела на твои пытки, больше не представляет угрозу тебе или кому-то ещё? — скептически спросил Страйдер. — Я тебя умоляю.

— Мы разобрались с этим. — Пот каплями выступал на поверхности кожи Париса, струился и капал. Его мышцы буквально горели от напряжения, что доставляло ему немалое удовольствие.

— В постели, как я полагаю, но дело в том, что в данной ситуации ты руководствуешься явно не собственным мозгом. Надеюсь, ты в курсе, о чём я.

"Не реагируй, не отвечай ему, ты же понимаешь, что тебе не стоит с ним ссориться. Тебе стоит быть осторожным в отношении Страйдера. Его демон тут же подхватит малейший намёк на конфронтацию, и тогда Страйдеру придётся ввязаться в драку, пытаясь бессмысленно, но основательно отмутузить тебя, о чём он будет очень переживать в последствии".

— Все приняли Хайди, — наполнил ему Парис, — а она была Ловцом.

— Теперь она само воплощение жизни и любви. Её просто невозможно не любить или не доверять ей. А твою девушку мы не видим и не слышим. Нам сложно оценить её слова или поступки. Не знаем, что у тебя с ней. Тебе лучше подыскать другую или ты считаешь, что мы должны поверить тебе на слово?

Тьма… поднимается…

— Прошу тебя, остановись, — произнёс Парис, — прежде чем всё станет необратимым и у нас не останется иного пути. — Если ему придётся прибегнуть к драке, чтобы заставить своего друга прекратить оскорблять его женщину, он готов к этому.

Молчание. А затем ужасное:

— Я чувствую…

— Жжение, когда писаешь? — Ну вот, началось.

— Очень мудро, — заметил Страйдер, немного успокоив тон. — Нас с тобой кое-что связывает. Нечто, о чём понятия не имеют другие, нечто, в чём мы сами себе не в состоянии до конца признаться, и мы оба знаем, что это является одной из причин того, что наши пути разошлись: я остался с Сабином, а ты с Люциеном.

Жар опалил щёки Париса, и он не имел никакого отношения к физическому напряжению.

— Мы договорились, что не станем возвращаться к этому и даже думать об этом. — И он всегда соблюдал данное соглашение.

— Видимо, времена меняются. Ты был слаб, умирал. Вокруг не было людей, а ты отказался позволить любому из нас помочь тебе.

— Заткнись. — Его счастливый день быстро сходил на нет. — Просто заткнись.

— Тогда мой демон принял вызов, и я заботился о тебе. Теперь я прошу ответной услуги, чтобы ты проявил заботу о своих друзьях. Избавься от девчонки, — продолжил Страйдер, игнорируя его протест. — Нам недостает одного артефакта, всего одного, и как только мы его получим, то отправимся искать ящик Пандоры. Мы, наконец, сможем освободить нас. Мало того, что она может следить за нами, украсть что-нибудь, подвергать нас опасности, она способна разрушить наше будущее. Просто подумай об этом. Ради меня.

• Предыдущая
• 79/101
• Следующая