Краткая Воровская ЭНциклопедия - Майер Вячеслав Андреевич - Страница 9

В настоящее время скот воруют тушами с животноводческих ферм и свинарников, там же убивая животных и их разделывая. Жуткое воровство. Маленьких поросят обычно уносят с собой, помятуя, что краденое порося и в ушах долго визжит. Такое воровство невозможно осуществить без машины, а посему раскрываемость большая, определяют по протектору — следам по земле и снегу.

Кур, гусей, уток ловят на птицефермах в темноте, убивая рывком, просунув между пальцами голову птицы. Потом все туши складывают в мешки и увозят. Птицы любят устраивать переполох и воровать их не так-то и просто. Единственно, что сторожа могут к таким переполохам привыкнуть, ибо птичий мир поднимает крик от всего, бывает, что и сами пернатые, заснув на шестах, падают спросонья. Не столько тут надо знать птиц, сколько сноровистость и активность сторожей. К счастью, они часто бывают пьяные до одурения, и поэтому воровство пернатых продолжает процветать. Похитителей пернатого мира в тюрьмах и зонах называют презрительно курощюпами и за настоящих воров их не признают, над ними всегда смеются, бывает, что и за это опускают в пидоры. Дразнят кличками «Го-го-го».

В некоторых местах Таймыра, на Анабаре-реке, и на острове Врангеля воруют перелетных гусей в период линьки. Садится вертолет, беспомощным птицам сворачивают шеи, при этом в их число попадают и лебеди вместе со стерхами. Один пенженский прораб со товарищи в один из летных дней 1976 года умудрился таким образом на острове Врангеля заполнить вертолет тысячами птиц. Афера раскрылась, и ему присудили небольшой штраф и удаление с острова. Потом в Магадане он был известен под кличкой Белый Гусь. Прораб и на самом деле побелел, только не известно от чего — от стыда или наступающей старости.

Многие хозяйки, отправляя коров на пастбище, удивляются резкому снижению надоев, недержанию молока в вымени, даже считают, что это дело проказниц ласок. В чем причина — свежая, сочная, разнолистная трава должна поднять надои. Раскроем секрет — это воруют молоко особым древним способом. Пастух или его подпасок вводит корове во влагалище руку и нажимает матку, после чего молоко из сосков брызжет ручьями. Корова, блаженствуя, истощается.

Стада верблюдов можно перегонять куда угодно, их везде есть чем кормить. Мясо верблюжье вкусное, а в голодные годы по питательности предпочтительнее баранины и говядины. Эти свойства верблюжьего мяса знал даже всероссийский староста Михаил Калинин, он в голод 1921 года подарил немцам Поволжья двугорбого великана стоимостью в восемь миллионов рублей. Верблюды выносливы и морозоустойчивы, на них возили камни при строительстве многих железнодорожных мостов, как в Средней Азии, так и в Сибири и на Дальнем Востоке. Из истории известно, что верблюжья кавалерия проходила там, где подыхали от усталости и бескормицы лошади, на них возили продукты и гнали скот по тракту, открытому Петром Кропоткиным из Агинских степей до Бодайбо.

В советское время на розыски угнанных табунов лошадей, отар овец, стад яков посылали вертолеты; сейчас при большой стоимости горючего навряд ли кто и обратится за помощью к авиации. Известны случаи перегона яков из Монголии по Гобийскому нагорью в Туву, бывало что и чукчи умудрялись в пургу перегонять стада оленей на Аляску по льду Чукотского моря. Домашние олени теряют природные качества — чувствительность к толщине морского льда, поэтому часто проваливаются, а дикие — никогда. Они добираются в поисках корма по льду и вплавь до острова Бенета в Восточно-Сибирском море, куда и человеку трудно добраться.

Уж кто из животных совсем не поддается угону — это овцебыки, их никак не уговоришь, они тонко различают своих людей и собак, их как бы негласно принимают в свое братство (стадо) и защищают в случае опасности, встав кругом, как своих подруг и молодежь. В России пока два стада таких животных — на острове Врангеля и на берегах красивейшего ледяного озера Таймыр.

Охотники Алтая, мастера на байки, повествуют о невиданном, о том, что они якобы в прошлое время у алтайцев, шорцев и тувинцев… воровали волков. Так рассказывают — набирали дохлятины (павших лошадей, коров, свиней) и в морозное время в декабре-январе помещали ее под крутой склон горы, а покатость заливали водой, получалась горка-каталка. В основании горки еще летом устраивали яму-ловушку. Волков, известно, ноги кормят, и они, рыская везде, чуют запах любого съестного за десятки километров, они же едят все, что грызется и пахнет. Голодная стая и прибегала на запах из Ойротии и Урянхайского края. Поднявшись, гонимые голодом и усталостью, на ледяную гору, с жадностью приступали к трапезе, тут же, огрызаясь, дрались и скатывались кубарем и растормашками в ямы, где их глушили дубинками. Тут же, рядом, с них сдирали шкуры, а вонючие туши снова клали на вершину и шла всю зиму потеха, для людей — радость, а для волков — смерть.

Хотелось бы сказать вот о чем: в российском крестьянском самосуде самой жестокой пытке подвергались всегда конокрады. Приведем несколько историй. «Конокрада раздели донага, повалили на землю и стали сдирать в него с рук и ног кожу, затем принялись вытягивать из него жилы, а потом изрубили топором голову». В другом описании: «Крестьянин приблизился к конокраду, обвязал веревкой ему голову, задвинул в узел палку и принялся за дело. По мере того, как палка поворачивалась в руках крестьянина, веревка, обвязывающая голову конокрада, стягивалась. Послышался глухой стон… и из глаз конокрада брызнула кровь, затем что-то хрустнуло. То лопнул череп! «Вот теперь не будет красть лошадей», — проговорил вертевший палку крестьянин»[1].

Слово «вор» в XIII–XIV веках было адекватно понятию «изменник Родины или Православного дела». Лошадь в хозяйстве — это практически все, ее угон часто приводил к голоду, а то и смерти крестьянской семьи. И угон не соответствовал христианскому делу, поэтому конокрада также считали изменником, к тому же окраинные районы России — Поморье, Алтайская Бухтарма, Староверческий Никой в Забайкалье, Марково на Анадыре, Дон, Урал, Сибирская линия не знали, что такое засов или замок, и любые кражи там считались изменой делу. В те времена говорили: «воровство — последнее ремесло», «дошел тать в цель, ведут его на рель (на висельницу. — В.М.)».

і Примем к сведению, что многие великие путешественники и исследователи наряду с научными выполняли разведывательные — шпионские — поручения, таковыми были Миддендорф, Пржевальский, Арсеньев, Вавилов, Згмунд и Ганзелка… Иначе рассуждая, они были своеобразными ворами-разнюхивателями тайн стран и народов. Они ведали, как дипломаты, тайнописью, ключами и шифрами. Тайна всегда пронизывала жизнь, как шампур шашлычные куски. Оглянись вокруг, каждый живет при недосказанности, недомолвности и с ртом… открытым. Мир наполнен жаргонами, хитростями и уловками, или непосвещен-ным недоступными. «Я иду, шатаясь по тайге», — поется в одной шлягерной песне, и продолжай дальше раскачиваться, так как тайги ты не знаешь. Знатоки языка тайги (затесы на стволах деревьев, заломы, завязки ветвей, особые срезы, зарубки, раскладки камней и поленьев…) прочитают многое, себя сохранят и найдут нужное. Еще недавно, а кое-где и сейчас в Европе и Азии, применялся особый понятийный язык торговой вывески — в городах Китая висящие перед входом в ресторан гигантские красные кисти означали, что здесь готовят из всех видов мяса, синие — из всех видов, кроме свинины. Изображения обручальных колец на окнах ювелирных лавок во Франкфурте-на-Майне означают, что здесь не только продают украшения, но и скупают краденые. Тайно, переходя Одер на границе Польши и Германии, поставщики контрабандных сигарет — цыгане — особым свистом извещают своих коллег о том, что у них есть выгодный товар и они готовы его передать и просят выходить на встречу. Мужчины Стамбула, постукивающие дощечками на манер кастаньет, приглашают посетить игорный дом, покурить кальян, позабавиться объятиями и поцелуями. Из истории Греции нам известно, что гетеры, высунувшись из окна, приглашали клиентов, соединяя большой палец руки с безымянным. В наполовину зажатой руке образовывалось кольцо-бублик. Ежели красотка нравилась, то молодец поднимал вверх указательный палец правой руки и исчезал под пологом.