Выбери любимый жанр

Краткая Воровская ЭНциклопедия - Майер Вячеслав Андреевич - Страница 60


Изменить размер шрифта:

60

Не говорю о том, что в совершенстве обладаю житейской мудростью (есть ли она у меня?), ибо знаю, что мой жизненный опыт ничтожно мал. Иначе говоря, если б я и обладал хоть толикой этой самой мудрости, то не совершал бы необдуманных поступков. И это уже о чем-то должно говорить. Тебе не приходилось слышать такое слово — работяга? Если да, то надеюсь, что оно всегда взывало в тебе какие-нибудь ассоциации. Именно к этому племени людей я и отношу себя. Скупо? Ну, нет! Впрочем, могу добавить — я даже дорожу этим словом. И это же, собственно, приводит меня к подобным мыслям?

Последние четыре года жизнь текла в одном строго ограниченном русле; это — работа, книги, сон. Но вот что-то изменилось в этом отлаженном ритме, что-то возникло новое и вместе с этим новым возникли и мои сомнения. Возможно новое и является моей новой жизнью, тогда почему эти сомнения? Почему? Почему?

Быть может ты поможешь их разрешить? Только зачем? Не надо. Я ведь чувствую, что все пройдет у тебя. Поверь, мое сердце никогда не обманывало меня.

Порой, Надежда, я задаю себе вопрос: когда же прекратятся твои письма, надо полагать, рано или поздно такое случится. И это, наверное, неизбежно. Как-нибудь тебя прорвет, и тогда моя откровенность и жестокосердие (жестокосердечие) станут тебя попросту бесить и раздражать. Это и будет концом. Наши отношения, подхваченные смерчем проклятий и взаимных упреков, рассыплются на части. И мне будет жаль, очень жаль, когда такое случиться, тебе тоже, только мы оба окажемся бессильны что-либо изменить. Все это наводит меня на печальные размышления, ты прости меня, ладно? Прости мрачные мыслишки мои. Но они ни в какую не хотят уходить от меня, не дождавшись твоего ответа. Серьезно или просто так все это? Тот же гамлетовский вопрос «Быть или не быть?», только перефразированный немаловажным чувством всего человеческого рода.

Мне не нужно успокоение — как всегда, успокоение — корни фальшивой игры. И я никогда его не приму. Ведь это будет выглядеть совсем не так, как вот эта писанина:

Быть нелюбимым! Боже мой!

Какое счастье быть несчастным!

Идти под дождиком домой

С лицом потерянным и красным.

Какая мука, благодать

Сидеть с закушенной губою,

Раз десять на день умирать

И говорить с самим собою

Какая жизнь — сходить с ума!

Как тень по комнате шататься!

Какое счастье — ждать письма

По месяцам — и не дождаться!

Кто нам сказал, что мир у ног

Лежит в слезах, на все согласен?

Он равнодушен и жесток,

Зато воистину прекрасен.

Что с горем делать мне моим?

Спи. С головой в ночи укройся.

Когда б я не был счастлив им,

Я б разлюбил тебя. Не бойся!

Знаешь, всегда непросто бывает писать тебе. Дело не в мыслях, словах и даже целых выражениях, а совсем в другом. Нет, совсем непросто взять и написать тебе! Бывает, что я целыми чесами мучительно размышляю о том, что я буду писать тебе? Достаточно, наверное, черкнуть пару сухих, ничего незначащих фраз, что жив и здоров, что настроение такое-то, что стоит отличная, поднимающая твой душевный мир на заоблачную высоту, погода и т. д. и т. п.

Но не могу я вот так писать тебе, не могу и все тут. Другому, может быть, я и написал бы, но для тебя… Для тебя — не имею проза! Ты согласна со мной? За каждой моей строчкой — мои глаза, мое сердце, наконец. Ты ведь должна чувствовать это, должна все понимать. Потому что я знаю — ты не такая, как все. По крайней мере, для меня ты не как все. И это тоже ты отлично понимаешь. Впрочем, суть не в этом. Нагие знакомство — это наши письма. Только лишь письма. Условное знакомство. Можно говорить и так. Ты ведь разрешишь? Ни о чем не загадываю на будущее, но все же хотелось бы очень заглянуть вперед ~ что там? Но… вновь это всепоглощающее и запрещающее «но». Значит, судьба моя ~ эти «но». Вот если б не было их, то я тотчас же отбил бы тебе всего одно телеграфное слово «Встречай»! Как трудно проходят эти последние месяцы?! Если б ты только знала! Сейчас, чтобы как-то побольше загрузить себя читаю, «Историю» и «Литературу». Художественной литературе внимания уделяю очень мало, почти забросил. В чтение входят лишь программированные классики. Изредка хожу в киношку. Для разнообразия. Новый год встретил нормально. Словом, все без каких-либо изменений. Что же еще написать? Наверное это все. Да и что писать. Все старое. Ну, а сейчас ты напиши мне. Что у тебя? Какие изменения произошли? Как ты проводишь время? Ты пиши все, все. А я буду ждать, ведь это мой удел — ждать. И я уже смирился с ним. Порой появляется желание взбунтоваться, но я преодолеваю такое желание, с трудом, но преодолеваю. Пиши. Жду.

Спокойной ночи тебе, Надюшка. Сашка

Письмо от 15.04.1975.

Здравствуй, Надежда! Надеюсь, ты простишь мне упорное мое молчание. Надеюсь, что да. Ведь ты — Надежда. А значит, сам смысл имени твоего о чем-то должен говорить, так ведь!

Причинами же не запасся. Да и нужны ли они?

По-моему нет, не нужны.

А тебе, тебе нужны они, эти причины?

Их объяснить готов, но не сейчас, не завтра, а при встрече нашей.

Разумеется, если она будет еще, наша встреча.

Впрочем, ни о чем не сожалею, кроме лишь одного, что впереди — неизвестность.

Гнетущая мрачная пустота. Тьма, одним словом.

«Не верю в Бога, верю в Богиню, собой пригожих, а не постноликих».

Слова Н. Островного

Строчки-то оказались мифом, блестящей наигранностью слов, этакими театральными декорациями.

И словам не верю сейчас. Даже своим.

Теряю веру, но главное не это. Глазное в том, что окончательно убедился, а вместе и разочаровался в никчемности разных бравад словесных.

Искренность? Блеф. Она не существует.

Понимание друга, вера в него, в его идеалы? Мишура одна, да и только.

Любовь? Ширма…

Дружба? Детский наив.

Верно. Люди живут по волчьим законам. Так и быть должно.

Господи! Каким большим ребенком был. И система «беззакония и беспредела» не открыла глаза мои на жизнь.

Пожалуйста, входите в меня, прекрасная жизнь, для тех, кто смотрит на меня в стеклышко разноцветное.

Да что это? Словеса одни.

Глупо, как будто жалуюсь. Кому? В сущности никому. Только лишь знакомой по письмам.

А я-то, я-то, дурак, все ведь жил, построенным в себе симметрическим мирком, где одно было — хорошо, другое ~ плохо. Мерзость. На рвоту тянет.

Ты меня прости.

Надежда, мой совет тебе и при встрече нашей выскажу его (а она будет у нас одна — единственная, больше их не будет).

У тебя будущее блестящее.

Все у тебя предопределено заранее.

Ты ~ чистота стерильная.

Не хочу пачкать все это.

Ты забудь меня, ладно?

Зачем я тебе, такой вот, изломанный, искореженный?

Вот, как в воду ледяную окунулся.

Мурашки по телу. У нас разное все.

До свидания. Сашка

Благодарю за Рождественского. И спасибо тебе, спасибо за все, ты ведь понимаешь меня? И будь счастлива.

Переписка шла по адресам: Сначала Бушмакин А.В. писал из № 427230, Удмуртская АССР, Увинский р-н, Каракалай, П/Я ЯЧ 91/3-Б, затем ему смягчили режим и отправили в колонию-поселение по адресу: 618643. Пермская обл., Чердынский р-н, село Верхняя Колва. Адреса Шиляевой Надежды: 426054, г. ИЖЕВСК, пр. Металлургический, дом 15 или Кировская обл., Кирово-Чепецкий р-н, п/о Чуваши, деревня Коршуниха, где А.В. Бушмакин был убит.

Письмо трафарет — подставляется только Имя. Значительная часть заключенных начинают писать письма только в тюрьмах, до этого им сей жанр не был знаком. Этими письмами-трафаретами активно пользуются умственно отсталые зэки.

60
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело