Правда и неправда о семье Ульяновых (СИ) - Клейменов Гелий - Страница 22

 Я свято верю в силу материнской любви и сыновней его преданности и ни минуты не сомневаюсь, что я в состоянии сделать из моего несовершеннолетнего еще сына честного члена русской семьи.

 Милости, государь, прошу милости!..

 Мария Ульянова.

 30 марта государь наложил на прошении следующую резолюцию: «Мне кажется желательным дать ей свидание с сыном, чтобы она убедилась, что это за личность - ее милейший сынок, и показать ей показания ее сына, чтобы она видела, каких он убеждений».  В тот же день министр внутренних дел граф Д.А. Толстой направил распоряжение директору департамента полиции Дурново: «Нужно попытаться воспользоваться разрешенным государем Ульяновой свиданием с сыном, чтобы она уговорила его дать откровенное показание, в особенности о том, кто кроме студентов устроил все это дело. Мне кажется, это могло бы удаться, если б подействовать поискуснее на мать».

 Анна в своих воспоминаниях, основанных на тридцатилетней давности рассказе матери, представила  ее свидание с Александром в тюрьме таким образом: 

 Мария Александровна упросила сына написать прошение о помиловании, - она еще надеялась на милость государя. Александр свое прошение передал в полицию: 

 Процесс по «делу 1 марта 1887 г» проходил при закрытых дверях. В зал суда было разрешено допустить лишь министров, их товарищей, членов Государственного Совета, сенаторов и  лиц из высших кругов по списку. Близкие и  родные подсудимых не были допущены не только в судебный зал, но и на свидание с ними во время суда и после. На прошение матери Ульянова, позволить ей свидание с сыном в это время была наложена начальством полиции резолюция: «Если госпожа Ульянова будет справляться, объявить, что свидания не разрешены». Директор департамента полиции распорядился ответить Ульяновой на прошение лишь в случае нового ее обращения.

 Одновременно Мария Александровна обратилась к товарищу министра внутренних дел Оржевскому смягчить наказание ее дочери Анне Ильиничне Ульяновой и направить ее просьбу царю. Однако Оржевский это прошение царю на  отправил, а передал его в особое присутствие Сената, куда и поступило дело

 К суду были привлечены 15 человек: Ульянов Александр, Осипанов, Андреюшкин, Генералов, Шевырев, Лукашевич, Новорусский, Ананьина, Пилсудский Бронислав, Пашковский, Шмидова, Канчер, Горкун, Волохов и Сердюкова. Из 15 обвиняемых 12 человек были студентами. Все подсудимые были приговорены к смертной казни, но особое присутствие Сената ходатайствовало для восьми подсудимых о замене смертной казни другими наказаниями. Александр III утвердил смертный приговор для пятерых осужденных: Ульянова, Шевырева, Генералова, Осипанова и Андреюшкина. Были пожизненно заточены в Шлиссельбургскую крепость Лукашевич и Новорусский и пробыли в ней 18 лет  до революции 1905 г. Ананьина была сослана на реку Кару, на север, на границу Архангельской губернии, на 20 лет, Пилсудский был отправлен на 15 лет на Сахалин. Четверых осужденных приговорили к 10 годам каторжных работ. Шмидову сослали в Сибирь на поселение, а Сердюкову, признанную виновной в недоносительстве, заключили на 2 года в тюрьму. 4 мая приговоренные к казни были вывезены в Шлиссельбург и повешены 8  мая 1887 г. Исполнением судебного приговора не  завершилось обширное делопроизводство по процессу «1 марта 1887 г».

 Вынесение административных решений по делам других привлеченных по этому процессу продолжались. 8 апреля вышло «высочайшее» повеление сослать в Восточную Сибирь на 5 лет Анну Ульянову. Заведующий полицией Н. И. Шебеко в письме к министру юстиции Н. А. Манасеину просил  учесть бедственное  положение Марии Александровны Ульяновой  и выслать А. И. Ульянову в более благоприятную местность. В одной из имеющихся справок конкретно  указывался адрес - дом семьи Ульяновых. С согласия Александра III Ан¬не Ульяновой было предписано в течение пяти лет находиться под надзором полиции в родовом имении семьи Бланков в селе Кокушкино.  Анна  проживала  в Кокушкино до 1889 г, а затем вместе со всей семьей, с разрешения полиции, переехала на хутор около деревни  Алакаевка, купленный Марией Александровной. Их приезд в Алакаевку 4-го мая зафиксирован в донесении самарской жандармерии: «прибыла состоящая под гласным надзором полиции дочь действительного статского советника Анна Ульянова на хутор при деревне Алакаевке».

 В июле 1889 г. с разрешения самарского губернатора Анна вышла замуж за Марка Тимофеевича  Елизарова. С Марком Анна познакомилась еще в Петербурге. Марк  учился на одном отделении университета с Александром,  вошел в самарское землячество,  и был его активным членом. Участвовал в кружке по изучению истории крестьянства, организованном этим землячеством. В  экономическом кружке познакомился с Александром Ульяновым. Окончив в 1886 г университет, Марк Елизаров на год остался в Петербурге, где работал в Казенной палате – учреждении Министерства финансов, ведавшего поступлением доходов по губернии. Марк Тимофеевич собирался служить в земстве. По делу о подготовке покушения на царя: Александра III он был арестован и лишь за отсутствием каких-либо улик был освобожден из-под стражи, но со службы уволен и зачислен в разряд «политически неблагонадежных». Елизарову пришлось оставить Петербург и уехать в Самару, где он  работал помощником секретаря самарского мирового судьи, а после долгих хлопот ему разрешили занять место помощника делопроизводителя управления государственных имуществ. Все попытки устроиться преподавателем математики и физики, баллотироваться в мировые судьи остались безуспешными.  В Самаре Марк имел квартиру на Дворянской улице. Привезти сюда молодую жену, находящуюся под надзором полиции, без разрешения властей он не мог. После настойчивых хлопот разрешение было получено. 26 сентября Анна переехала из хутора Алакаевка в Самару. А потом вся семья Ульяновых поселилась в Самаре. После снятия «неблагонадежности» в 1893 году е Марк  работал бухгалтером в Управлении железной дороги в Москве. Брак Анны с Марком оказался счастливым, хотя и бездетным.

 Версия, что Александр Ульянов был сыном государя, выстроена на информации о якобы существовавшем приеме царем провинциальной дворянки, Марии Александровны, сразу после ее приезда в Петербург. В развитии этой истории даже сообщались  детали об их  совместном посещении сына Александра в камере Шлиссельбургской крепости и об  их уговорах сына написать прошение о помиловании. Но  якобы тот наотрез отказался. Как следует из документов  государь имел информацию о процессе только из донесений министерства внутренних дел. И реакция его была жесткой и категоричной. Марии Александровне были разрешены свидания в тюрьме, но отказано во встречах с сыном во время суда и после него. А просьбу о помиловании Александр по просьбе матери написал. Версия – чистый вымысел,  далека от реальности, следовало бы ее отнести по схожести замысла к произведению  Александра Дюма, а не к истории.