Повелитель баталий - Самаров Сергей Васильевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/46
- Следующая
– Что там нового, товарищ старший лейтенант? – поинтересовался Чубо.
– Ищут, где мы можем быть. Они вообще еще не уверены, что мы где-то здесь. Мы допустили ошибку, атаковав пост. Но его нельзя было обойти. Если бы мы и ухитрились каким-то чудесным образом это сделать, то на выходе все равно показали бы им свои спины. Теперь, когда пост найдут, будут уверены, что мы неподалеку. Погоня нам обеспечена, это точно.
– А локаторы что? – спросил я.
– Нас только один локатор обнаружил. На других станциях, наверное, люди чай пили в это время. А одна станция координат не даст. Она покажет только линию, на которой мы находимся. Эта полоска может тянуться отсюда до Цхинвала. Но раз мы себя обнаружили, то надо уходить. Волконогов, что у тебя на планшете?
Я часто посматривал на монитор и теперь просто повернул его к старшему лейтенанту. На «живой» карте космической съемки мы присутствовали в виде светящихся точек. Других таких же поблизости не было. Значит, не наблюдалось и угроз нам. Тем не менее, чтобы их в ближайшее время не возникло, нам, наверное, стоило поторопиться.
– Вперед! – приказал командир взвода.
Он пошел первым, мы с младшим сержантом двинулись следом, и почему-то нестроевым шагом. Наверное, при таком темпе передвижения он выглядел бы как в дешевой комедии. Однако мы чувствовали себя участниками трагедии. Это обстоятельство кардинально меняло наше настроение.
Путь наш лежал в единственные здесь ворота между крутых скал, китайской стеной выстроившихся поперек нужного нам направления. По большому счету даже мне было понятно, что это место – своего рода Фермопильское ущелье, где триста спартанцев царя Леонида остановили огромную персидскую армию. Мы втроем смогли бы удержать здесь на какое-то время если не всю грузинскую армию, то хотя бы тех коммандос, которые были расквартированы поблизости.
Беда заключалась только в том, что позади Фермопильского ущелья была Греция, родная земля, а за этими воротами тоже лежала Грузия. Коммандос могли подойти к нам с обеих сторон. Надежда на то, что они проведут встречную атаку и перестреляют друг друга, была слишком призрачной.
Если бы противник окружил нас, тогда наше положение стало бы просто плачевным, совершенно безвыходным в самом прямом смысле этого слова. Тем не менее более удачного места для засады поблизости нельзя было отыскать.
Это, несомненно, заметил и более опытный, чем я, вояка в нашей команде. Старший лейтенант Станиславский остановился. Он внимательно посмотрел по сторонам и углубился в размышления.
Именно этим путем, как нам казалось, должны были возвращаться те двенадцать бандитов с российского Северного Кавказа, которые прошли в лабораторию. По крайней мере, мы думали, что они пойдут назад. Планшетник показал, что эти люди вошли во двор лаборатории, но там и остались. Куда-то в помещения их не приглашали. Значит, они пришли ненадолго.
Правда, какие-то сотрудники лаборатории вели с бандитами переговоры. Камера спутника при сильном укрупнении показывала нам, что визитеры явно недовольны сложившейся ситуацией. Их, кажется, заставляли что-то сделать. Переговоры шли прямо во дворе, где бандиты расселись на длинных ящиках. К сожалению, спутниковые камеры не оборудованы чуткими микрофонами, способными из космоса слушать то, что говорится на земле. Нам оставалось только догадываться, что там происходит.
Подошло время очередного сеанса связи.
– Без меня будете обходиться, товарищ старший лейтенант? – не удержался я и съязвил.
Станиславский собрал на переносице морщины и сказал:
– Не хватало только, чтобы против нас в усиление коммандос сунули еще и тех бандитов. Этот противник посерьезнее. По крайней мере, они воевать умеют. Хотя, как и коммандос, только до тех пор, пока их бить не начнешь. А как врежешь хорошенько, те и другие только на ноги и надеются. Я диктовать буду, а уж ты шифруй и отправляй сам.
У старшего лейтенанта Станиславского была такая привычка. Он говорил что-то одно. Я уже собирался вроде бы задать вопрос, а командир взвода резко переходил на деловой тон и отдавал приказ. При этом вопрос, рыболовным крючком висящий на языке, не просто забывался. У меня пропадало всякое желание его задавать, когда требовалось. В этот раз вышло точно так же. Только я собрался спросить у старшего лейтенанта, когда же именно он встречался с убегающими коммандос, если сегодня от нас никто не удирал, как его приказной тон перебил мое желание.
Я лег за планшетник, систему «Оператор» закрывать не стал, только вывел ее в окно на половину экрана. На второй половине я открыл программу военной коммуникации, расширенную мощным шифратором, вывел на монитор клавиатуру и приготовился к набору сообщения.
Станиславский долго думал, прежде чем начал диктовать мне текст. Со стороны можно было подумать, что я клопа давлю, а старший лейтенант дает мне время для печатания и дожидается завершения каждого предложения. Но я набирал быстро и каждый раз подолгу ждал, когда Станиславский сформулирует в голове то, что хочет сказать. К счастью, Станиславский был по-армейски краток, любил короткие резаные фразы, но не упускал при этом фактов. Он совершенно презирал различные прилагательные. Такой текст набирать было одно удовольствие!
Я зашифровал текст, отправил его и получил в ответ весьма объемный блок информации. Он пришел сразу, как только я послал свое сообщение. Из этого факта я сделал вывод, что этот текст был заранее подготовлен к отправке. Во избежание засветки перед грузино-американскими локаторами письмо было помещено на так называемый облачный диск, откуда я его и скачивал по прямой ссылке. Даже при работе в режиме быстродействия, эта операция заняла чуть ли не десяток секунд.
При прямом скачивании с московского сервера локаторы, конечно же, сразу обнаружили бы меня. Облачные диски в этом отношении удобны и безопасны. Если на локаторе и появился какой-то сигнал, то он представлял собой кратковременный точечный импульс. Таких пятнышек на экране радара всегда бывает великое множество. Никто не обратит на него внимания.
Я расшифровал текст и передал планшетник старшему лейтенанту Станиславскому, чтобы он читал самостоятельно и не заставлял меня стыдиться собственной дикции. Я с начальных классов школы не люблю читать вслух. В такие моменты мне всегда кажется, что я вот-вот начну заикаться. Хорошо хоть, что наш командир взвода человек неленивый. Он стал все читать сам.
Но уже через минуту я даже пожалел о том, что передал ему планшетник. Старший лейтенант вдруг вскочил, будто от волнения. Продолжая читать сообщение, он начал вышагивать в одну и в другую сторону на коротком пространстве между скалами, где мы остановились. Будь места побольше, мой командир, думаю, и бегать бы попробовал.
Видимо, текст оказался достаточно интересным, а характер старшего лейтенанта вовсе не предполагал обязательного желания делиться информацией со своими спутниками и подчиненными, то бишь мной и младшим сержантом Чубо. Станиславский прочитал сообщение и вовсе не собирался показывать его мне. Вообще-то, с точки зрения соблюдения режима секретности, мой командир взвода, конечно же, был прав. Документы, имеющие гриф «секретно», положено немедленно удалять, если нет необходимости сохранять их для дальнейшей работы.
– Однако мы попали в яблочко, – сообщил он нам.
По манипуляциям его пальцев я понял, что Станиславский удалял. Но эти движения продолжались. Я было с радостью подумал, что произошел какой-то сбой и командир не сумел удалить сообщение.
Но тут старший лейтенант поставил меня в известность:
– Новое письмо пришло. Я уже открыл. Это ответ на мой рапорт.
Старший лейтенант сначала прочитал, потом удалил и это письмо. Он так и не удовлетворил любопытство подчиненных. Станиславский присел на камень, очертаниями похожий на кресло, но не привалившись к спинке, а уперев локти в костлявые колени, и надолго задумался. Мы ждали, справедливо считая, что старший лейтенант доведет до нашего сведения хоть какой-то, самый необходимый минимум информации. Но он решил делать это не напрямую, а только по мере необходимости, при подготовке тех или иных действий.
- Предыдущая
- 32/46
- Следующая
