Астровитянка (сборник) - Горькавый Ник - Страница 82

• Предыдущая
• 82/86
• Следующая

– Замечательные вопросы, я их записала и обдумаю, – с удовольствием посмотрела на свою ученицу профессор Франклин. – Хорошо известно, что для науки вопросы часто важнее ответов. И молодой учёный в первую очередь должен научиться ставить проблемы. Я знаю только часть ответов: остальные вы должны найти сами – их ещё никто не знает… – Профессор окинула взором притихший зал, а потом крепко пожала Никки руку. А у девушки снова заныло горло – что-то совсем она расклеилась…

В секции свободного парения началось распределение школьников по командам. Никки легко прошла тестовые испытания на искусство пилотирования и владение мечом, и её с радостью взяли в формирующуюся пятерку «Летающих Леопардов» – в команду воздушного боя или, попросту говоря, летающих пятнашек.

По периферии стадионного поля мощные вентиляторы создавали постоянный «термик» – восходящий поток воздуха, позволяющий крылатым игрокам не только парить в слабой лунной гравитации, но и быстро набирать высоту и маневрировать. Одной рукой крылатый игрок управлял крыльями, другой – бился с противником длинным электроплазменным мечом, который при ударе о крыло разрезал обшивку, но с треском отскакивал от оружия соперника. Телу человека эти мечи не причиняли вреда.

Над поверхностью натягивалась защитная сетка, смягчающая падение игроков. Игра велась жёсткая: невесомые мечи сталкивались с молниеносной скоростью и почти непрерывным треском. В лунном киддиче разрешались любые приёмы, включая удары крыльями, что на практике не применялось, так как при этом страдали оба соперника. Обычно игрок старался сделать мечом максимальное количество разрезов на крыльях противника, после чего те переставали быть крыльями.

На груди игрока размещалось красное «сердце», которое он защищал изо всех сил, так как удар мечом в «сердце» означал чистый проигрыш – крылья немедленно покрывались сквозными зигзагами-трещинами, в которых сердито бормотал убегающий бесполезный воздух, и пилот с разбитым сердцем летел к земле. Игра заканчивалась, когда одна команда полностью спешивалась.

После сформирования команды начались интенсивные тренировки «Летающих Леопардов». Они включали пилотирование, фехтование и командные игры в виртуальной реальности. Леопарды учились безопасному приземлению на батут и с удовольствием прыгали на нём, что оказалось почти так же увлекательно, как полёты на крыльях, – в условиях лунной гравитации человек мог взлетать с помощью батута очень высоко. Фигурные прыжки на батуте являлись старейшим и популярнейшим видом спорта Лунных Олимпиад.

Первый матч новой команды Леопардов должен был состояться в ближайшую субботу – с «Белыми Совами», командой первокурсников Ордена Совы, куда попал и Джерри – к беспокойству Никки: как они, друзья, будут сражаться друг с другом?

Никки с Джерри проходили возле доски объявлений в кафе. На ней ярче всех мигало огнями красочное приглашение на диспут вегетарианцев «Посмотри в глаза бифштексу». Рядом висел циничный листок о продаже робопса с хромой задней ногой, но в хорошем состоянии.

– Никки, пойдешь? – стоявший у доски Хао указал на анонс Семинара-По-Средам «Роль принципа неопределённости Гейзенберга в возникновении мутаций» – доклад пятикурсника Бена Липски (Орден Совы), руководитель – проф. Франклин.

– Непременно пойду, – ответила Никки, – в прошлый раз там шла настоящая битва вокруг доклада «Статистическая невероятность возникновения вирусной квазижизни».

– Никки, а что ты думаешь – какой вопрос главный для науки? – солидно спросил Бойда-Олень. – Я полагаю, что открытие принципов неограниченного генетического апгрейда или усовершенствования генома человека. А вот Джули, – он указал на собеседницу-Сову, – считает, что саморазвивающийся искусственный интеллект есть альфа-вопрос современности.

– Вопрос вкуса… – буркнула Никки. – С моей точки зрения, самый замечательный вопрос науки: «ПОЧЕМУ?» Систематически повторяя этот вопрос, можно уконтрапупить любого учёного или какую угодно теорию, которые сфокусированы на вопросе: «КАК?» Простейший пример – спросите какого-нибудь классика: ПОЧЕМУ скорость света равна трёмстам тысячам километров в секунду? – и наслаждайтесь зрелищем, КАК в ответ его будет корчить. КАК искривляет пространство массивное тело – мы знаем со времён Эйнштейна, а вот ПОЧЕМУ оно это делает? – совершенно не понимаем. ПОЧЕМУ наш мир устроен таким образом? – это и есть труднейший вопрос науки.

– Ещё хороший вопрос: «ЗАЧЕМ?» – добавил коварный Хао.

И они поспешили на семинар по астрономии, где профессор Гутт объявлял студентам оценки за рефераты.

– Я пока не поставил оценки за работу мисс Гринвич, – заявил профессор, – потому что нашёл в её модели фундаментальное противоречие, которое зачеркивает всю привлекательность этой теории… Мисс Гринвич, как вы ухитряетесь совмещать столь различные точки зрения внешнего и внутреннего наблюдателя? С точки зрения внешнего наблюдателя, падающий на чёрную дыру человек никогда не долетит до неё…

Профессор взмахнул руками.

– Вдумайтесь, пожалуйста, леди и джентльмены! Никогда! Вечность пройдет, бесконечное время, а падающий наблюдатель по-прежнему будет тихо подползать к поверхности чёрной дыры – всё медленнее и медленнее для глаза внешнего наблюдателя… С точки же зрения падающего наблюдателя – наоборот, падая, он минует поверхность чёрной дыры очень быстро…

Профессор повернулся к Никки.

– Вы утверждаете в реферате, что потом дыра разомкнется и выбросит его наружу – снова во внешний мир. Но до такой встречи для внешнего наблюдателя должно пройти времени больше, чем бесконечность! Это парадокс.

– Вы фундаментально правы, дорогой профессор, – с удовольствием сказала Никки. – Это чистейший, беспримесный парадокс, который вопиет к автору: реши меня или ты – дурак и вся твоя теория – дурацкая!

– Вот и я об этом говорю… – опешил профессор Гутт от такой покладистости Никки.

– Но этот парадокс относится к теории Эйнштейна и известен давно. Английский математик Пенроуз писал: посмотрите-ка, в момент пересечения границы чёрной дыры вся история внешней Вселенной для падающего наблюдателя мгновенно прокручивается и заканчивается – то есть в момент пересечения горизонта чёрной дыры снаружи проходит бесконечное время. Но ведь падающий наблюдатель продолжает лететь внутри чёрной дыры. Что будет происходить с внешним наблюдателем в это время – которое для него больше бесконечности? Гравитационисты ушли от ответа, объявив парадокс несовместимости точек зрения двух наблюдателей предельным проявлением относительности. Мудрый старик Уилер долго не соглашался с такой трактовкой, но не смог найти верное решение…

– А вы его знаете? – прищурил глаза профессор.

– Оно элементарно, – бодро сказала Никки. – Парадокс возникает только при одновременном существовании внутренних и внешних наблюдателей. На практике же реализуется только один вариант – все наблюдатели оказываются или внешними, или внутренними. Поэтому никакого парадокса не возникает.

Аудитория зашумела.

– И кто же решает, какого сорта наблюдатели имеют право на существование? – удивлённо поднял брови профессор.

– Сама Вселенная, – ответила невозмутимая девочка-монстр, у которой Вселенная ходила в подружках, и они, видимо, о многом болтали за чашкой чая. И не только о своём, о девичьем.

– В открытой Вселенной все наблюдатели будут внешними по отношению к чёрным дырам. В таком мире внутренних наблюдателей не существует – даже если падающему астронавту кажется, что он в следующую секунду пересечёт поверхность чёрной дыры и станет внутренним. На самом деле миг его падения – это наша вечность.

– Что ж, – сказал задумчиво профессор, – с этим я могу согласиться… А что будет в замкнутом мире?

– На фазе сжатия замкнутой Вселенной, – продолжила Никки, – внешние наблюдатели и чёрные дыры с застывшими возле них падающими наблюдателями будут неумолимо сближаться. Коллапсирующая Вселенная запрещает существование внешних наблюдателей! Она беспощадно сталкивает всех, без исключения, наблюдателей в чёрные дыры. Да и сама замкнутая Вселенная становится такой же чёрной дырой. Падающий наблюдатель, прыгнувший в чёрную дыру всего минуты назад по субъективному времени, но миллиарды лет назад с точки зрения внешнего наблюдателя, с удивлением увидит, как в его дыру начинают падать оставшиеся в безопасном отдалении и сильно постаревшие внешние друзья, а его родная чёрная дыра сливается с другими дырами… Превращение всех внешних наблюдателей во внутренние произойдет одновременно, и вот они уже все вместе стремительно летят уже не к сингулярностям локальных чёрных дыр, а к конечной Сингулярности Вселенной!

• Предыдущая
• 82/86
• Следующая