Астровитянка (сборник) - Горькавый Ник - Страница 21
- Предыдущая
- 21/86
- Следующая
– Денег нет, а сами стоят возле конфетной лавки! – крикнул большой суслик. – Сладости выбирают!
– Чего пристали?! – огрызнулся Джерри. – Сказано – нет денег!
Звери стали рычать, свистеть и ругаться на Никки и Джерри. Хотя под масками скрывались пациенты госпиталя – обычно тихие и незлобивые болезные существа, – но сейчас они были сами на себя не похожи.
– Почему они такие агрессивные? – спросила Никки у Джерри, еле слышная сквозь шум.
– Маски делают их неузнаваемыми и безнаказанными, – угрюмо ответил Джерри. – Анонимность крепко ударяет в слабые головы.
Зверская толпа насвистелась и пошла дальше. Самая добрая вилорогая антилопа с массивным крупом обернулась и крикнула:
– Это вам от наших щедрот, раз вы такие бедные! – и бросила на колени Никки простенький леденец – ядовито-розовую рыбку на палочке.
Джерри метнул яростный взгляд в ускакавшую брыластую антилопу.
Никки рассматривала снисходительный подарок:
– Кажется, бедным быть очень плохо…
Джерри только вздохнул.
Девочка аккуратно развернула хрустящую прозрачную бумажку леденца. Мальчик нахмурился.
Зазвенел колокол к началу циркового представления, и раздался странный фыркающе-гогочущий голос, приглашающий в балаган на совершенно незабываемое представление. Когда голос в конце заржал, то стало понятно, что это говорила лошадь. Неужели цирк привёз говорящих лошадей! Вот бы посмотреть!
– Буратино продал свою азбуку, чтобы попасть на представление… – пробормотала Никки, лизнув рыбку, – а у нас даже азбуки нет…
На лужайке возникло мощное течение: госпитальные звери неудержимо потянулись к цирковому балагану, словно жители жаркой африканской саванны – на единственный в округе водопой. Друзья же стояли неподвижно и чувствовали, как между ними и остальными посетителями Благотворительного Карнавала разверзается глубокая пропасть.
– А леденец-то кислый… – сказала необычно грустная Никки.
Цирковая ярмарка по-прежнему гремела и сверкала вокруг них, но уже не так громко, как раньше, – словно ярмарочные раструбы, висящие на столбах и извергающие фонтаны музыки и завлекательных объявлений, отвернулись своими воронками от бесперспективных, нищих клиентов.
А может, действительно отвернулись.
Через несколько дней Никки пришла на завтрак очень поздно. Кафе уже опустело, лишь Джерри за их обычным столиком терпеливо ждал Никкиного появления.
– Мы с Робби раскопали, – с сияющим видом сообщила девочка, – закон о космической колонизации. Он гласит, что если человек или группа людей образовали поселение в космосе на никем ещё не занятой территории и прожили там год, то он или они автоматически становятся владельцем квадратной мили вокруг поселения – если никто не предъявляет обоснованных претензий на эту территорию. Если же человек прожил десять лет, то его территория постепенно распространяется до десяти квадратных миль. Как законы Дикого Запада в период освоения земель! Так как я прожила на астероиде нужное время, то фактически я могу – да что – могу! – должна! – считаться космическим колонистом, и весь астероид принадлежит мне по закону. Гип-гип-ура! Я очень рада, что мой астероид может быть по-настоящему МОИМ, – и Никки энергично приступила к завтраку.
– Ого! – воскликнул Джерри. – У тебя, как у Маленького Принца из книги Сент-Экзюпери, будет своя планета!
– Сент-Экзюпери? – переспросила Никки. – Не читала, но это имя мне нравится – французское и красивое… Самое важное то, что стоимость такого астероида равна примерно пяти миллионам на марсианском риэлтерском рынке. Обычно банки не дают в кредит сумм, превышающих пятидесяти процентов от стоимости космических территорий или недвижимости. Тем не менее я смогу получить в долг два с половиной миллиона. С учётом кредита за твой дом нам хватит на первый год! – воскликнула радостно Никки.
– Здорово! – поневоле восхитился Джерри. – Слушай, неужели ты всё это изучила за несколько дней?
– Да, но с Робби это несложно – он у меня опытный информационный диггер. – Никки похлопала по корпусу Робби. – Я сегодня же свяжусь с адвокатом Дименсом и спрошу, поможет ли он с официальным оформлением прав на астероид – это нетривиально из-за моего возраста… Полагаю также, сударь, что готовиться к экзаменам можно начинать всерьёз!
– Никки… – замялся Джерри. – Извини, но я не могу взять у тебя эти деньги. Это почти половина твоего состояния… Как я смогу отдать такую огромную сумму?
– Я никогда и не попрошу их назад, – удивилась Никки.
– Тем более, – нахмурился Джерри. – Я не могу с этим согласиться…
Никки посмотрела на его расстроенное худощавое лицо с печальными голубыми глазами. «Чёрт! – подумала она. – Вот ведь удивительный мальчишка… Он никогда не возьмёт этих денег, если его не заставить…»
– Джерри, – сказала с чувством Никки, подъехав вплотную и положив руку на его плечо, – в этой коляске я – инвалид, и меня легко обидеть, а враги мои жестоки! Мне нужен сильный и смелый защитник. Ты – единственный человек, которому я могу доверять. Я очень хочу, чтобы ты учился со мной в Колледже! Это для меня гораздо важнее, чем миллион золотых монет… Деньги – прах, друзья – бесценны!
Она провела рукой по его волосам и так особенно взъерошила их, что лицо Джерри вспыхнуло. Потом Никки придвинулась к Джерри близко-близко, так что её губы почти касались его уха.
– Пожалуйста, Джерри, соглашайся, – ласково и настойчиво шепнула она. – Мне нужна твоя помощь, ты не можешь бросить меня одну!
Её горячее дыхание обжигало ухо, щёку и сердце.
– Конечно, Никки… – хрипло сказал Джерри. – Когда ты так говоришь… отказаться совершенно невозможно…
– Отлично! – обрадовалась Никки и выпрямилась. – А насчёт второго года мы потом что-нибудь обязательно придумаем. Будем решать проблемы по мере их возникновения.
– Тебе столько же лет, сколько и мне, но ты уже такая самостоятельная и независимая, сама всё планируешь и не боишься никаких трудностей… – удивлённо произнёс Джерри, незаметно переводя дух.
– Ну, как ты понимаешь, это вынужденное – ведь обо мне никто не заботился последние десять лет, – как всегда весело, сказала Никки. – Первые годы я жила на старых корабельных запасах, а когда консервы и кислород стали кончаться, мне и десяти лет не было, но пришлось размораживать семена и икру, расширять и засеивать оранжерею, заводить пруд, рассчитывать и обеспечивать водный, тепловой и воздушный баланс корабля и теплицы. Да ещё всё время приходилось подбадривать реактор, который постоянно норовил заглохнуть, как и полагается порядочному реактору в аварийном состоянии… К этому времени аккумуляторы корабельного робота уже перестали держать заряд, и я лишилась своего единственного помощника.
– А как же я? – возмутился Робби.
– Ты – не помощник, ты – советчик, – отмахнулась Никки. – Так что грустить и жалеть себя оказалось совершенно некогда! Разве что во время солнечных бурь, когда по несколько дней приходилось прятаться в мрачном складе – в самом защищённом от радиации месте… вот где была скукотища! А кроме хозяйственных дел, железный Робби заставлял тренироваться меня по многу часов в день на тренажёре с перегрузками… и ходить в силовом скафандре, специально жёстком, чтобы кости и мышцы могли сформироваться. Маленькой я часто ревела… или тихо скулила от изнеможения в этом проклятом негнущемся скафандре, а потом привыкла и плакать как-то разучилась… Родители помогли мне всё преодолеть, я просто не могла расстраивать их своими соплями…
– Зато ты не боялась расстраивать меня! – заявил нахальный Робби.
– Тебя расстроить легче легкого – как из кремня слезу выжать… – хмыкнула Никки. – Тяжелее всего было, когда метеорный поток разбил теплицу, растения погибли, и мне пришлось начинать всё заново. Хорошо хоть часть рыбы удалось спасти… правда, когда я бежала спасать мальков из-под метеоритного дождя, меня чуть не пришибло камнями. Кислорода не хватало, я стала падать в обмороки… пришлось забраться на месяц в скафандр с последними баллонами. Потом самая быстрорастущая трава зазеленела, и с кислородом стало полегче. Вот только эту траву нельзя было есть, и мне пришлось ещё месяц ждать первого урожая томатов и подроста мальков форели. Жрала одни шампиньоны, похудела килограммов на пять, но дотянула, не сдохла…
- Предыдущая
- 21/86
- Следующая
