100 великих тайн Первой мировой - Соколов Борис Вадимович - Страница 59
- Предыдущая
- 59/93
- Следующая
Также 23–26 октября 1917 года шесть французских дивизий, поддержанные тремя дивизионами «Шнейдеров» (38 машин), тремя дивизионами «Сен-Шамонов» (20 машин) и почти 2000 орудий, перешли в наступление, чтобы захватить дорогу Шмен-де-Дам и срезать выступ под Мальмезоном. Артиллерия, чтобы избежать глубоких воронок, вела огонь по проволочным заграждениям с взрывателями мгновенного действия. На фронте в 11–12 км. удалось продвинуться на 6 км. Французы потеряли 8000 человек и 2 «Сен-Шамона». Танкисты потеряли 38 убитых, 7 пропавших без вести и 119 раненых. По французской оценке, немцы потеряли 38 000 человек убитыми, 12 000 пленными и 200 орудий.
27 июля был создан первый танковый корпус. Для наступления англичане сосредоточили 6 пехотных и 3 кавалерийские дивизии и 3 танковые бригады (по 3 танковых батальона в каждой), более 1000 орудий и почти 300 самолетов. Всего в бою приняло участие 378 боевых танков и 98 — специальных. Из 280 выведенных за день из строя машин было подбито артиллерией только 60, остальные были потеряны по техническим причинам. 21 ноября в бою участвовало только 49 танков. 23 ноября количество боеспособных танков возросло до 67. 27 ноября из 32 атакующих танков неповрежденными остались лишь 13. Во время немецкой контратаки 1 декабря в бою участвовали 73 машины. По итогам сражения немцы захватили 80–100 подбитых танков, но так и не смогли отбить две первые позиции линии Зигфрида.
24 апреля 1918 года произошел первый бой между танками — германскими A7V и английскими Мк IV (всего немцы использовали 13 танков). A7V «Никсе» смог подбить два пехотных танка, но и сам был поврежден огнем танка прорыва. Экипаж немецкого танка покинул его, два других отошли. В тот же день другой A7V, «Зигфрид», совместно с артиллерией отразил атаку семи танков «Уиппет», впервые использованных в бою. Один «Уиппет» был уничтожен и три повреждено, еще три английских танка подбила артиллерия. Тем не менее «Уиппеты» успели рассеять немецкий пехотный полк. Еще один немецкий танк, «Эльфриде», опрокинулся, попав в воронку, и был позднее эвакуирован англичанами при помощи двух танков.
На рассвете 18 июля у Суассона под прикрытием тумана атаковали 245 «Рено», 123 «Шнейдера» и 100 «Сен-Шамонов». Уже через два часа после начала артподготовки фронт был прорван на протяжении 15 км. Но уже в 12 часов дня наступление французов остановилось. Кавалерия и три батальона пехоты, посаженной на автомашины, дошли до старого французского фронта лишь к 3 часам дня. Под огнем немецких пулеметов кавалерия спешилась, а вечером была оттянута в резерв. Немцы удержали тыловые позиции, а через несколько дней организованно отступили за реку Вель.
Общая глубина прорыва, несмотря на усиление противотанковой обороны, составила 20 км. За каждый день боя в среднем выходило из строя около половины имевшихся машин и четверть всех экипажей. Всего французские танкисты потеряли четверть офицеров, 6 % солдат и 27 % машин.
2 октября 1918 года представитель германской Ставки заявил в рейхстаге: «Надежда победить противника исчезла. Первым фактором, решительно повлиявшим на такой исход борьбы, являются танки. Неприятель применяет их в огромных массах. Там, где они появлялись неожиданно, нервы наших войск не выдерживали. Танки прорвали наши передовые позиции, открыв путь своей пехоте, продвинулись в тыл нашим войскам, производя панику и нарушив управление боем. Успехом танков следует объяснить высокую цифру наших пленных, которая чрезвычайно ослабила наши силы и вызвала быстрый расход наших резервов».
Всего за войну танки участвовали примерно в сотне боев. Общие потери танкистов у англичан и французов со времени сражений за Суассон и Амьен до конца войны составили примерно одинаковую цифру — около 3000 человек, при численности французского танкового корпуса в 14 649 человек, а английского — в 9500. Французские танкисты участвовали в боях 45 дней, английские — 39. Поэтому за день сражения французы теряли всего лишь 67 человек, а англичане — 77. Всего за 1918 год британский танковый корпус потерял 707 офицеров и 3581 рядового.
В России танков не было, но за время войны было построено 205 бронеавтомобилей, в подавляющем большинстве на импортных шасси, с импортными моторами и зачастую — с импортным вооружением. В то же время было импортировано около 500 броневиков фирм «Остин», «Рено», «Армстронг-Уитворт», «Фиат» (шасси) и других.
Предполагалось, что танки обеспечат прорыв обороны и выведут войну на Западном фронте из позиционного тупика. Но первые танки оказались очень ненадежны и слишком быстро выходили из строя по техническим причинам. Ни танки, ни пехота, еще не привыкшая взаимодействовать с новыми машинами, не успевали развить первоначальный успех. Поэтому атаки с участием танков, как правило, достигали лишь тактических, но не стратегических успехов.
Тайна Салоникского фронта
Ещё в сентябре 1916 года англо-французские войска фактически оккупировали Грецию. В июне 1917 года прогермански настроенный греческий король Константин I по требованию союзников отрёкся от престола. Его сын король Александр I назначил премьером антантафила Венизелоса и объявил Германии войну. Здесь предполагалось перейти ещё в мае в наступление с решительными целями. Однако неудачи во Франции и в России побудили Антанту придерживаться в Салониках оборонительного образа действий. Широкомасштабное наступление на Балканах было предпринято только осенью 1918 года, когда уже определился перелом на Западном фронте.
15 сентября 1918 года две французские и одна сербская дивизии перешли в наступление на Салоникском фронте. К вечеру оборона болгар была прорвана. Болгарская армия, страдавшая от жестокого недостатка снабжения, утратила боеспособность и обратилась в бегство. Наступление Антанты развернулось по всему фронту. Сказалось и общее численное превосходство союзников: против 12 болгарских дивизий они выставили 29. За 10 дней наступающие продвинулись на 100 км. К городу Ниш срочно перебрасывались 4 немецкие и 4 австро-венгерские дивизии, но они могли прибыть туда, принимая во внимание состояние путей сообщения на Балканском театре, не ранее середины октября. В конце сентября сдалась 11-я болгарская армия. В плен попало 77 тысяч солдат и офицеров. 24 сентября в отступающих болгарских войсках вспыхнуло восстание, которое было подавлено 30 сентября с помощью 217-й германской пехотной дивизии. Однако дальше продолжать войну Болгария не могла. 29 сентября болгарское правительство подписало условия перемирия, равносильные капитуляции. Болгары должны были немедленно очистить территорию Сербии и Греции и демобилизовать армию. Турция оказалась отрезана от Центральных держав и судьба её была решена. 12 октября сербы заняли Ниш, а 1 ноября освободили Белград. В войну вновь вступила Румыния. Союзные войска вторглись в Австро-Венгрию, чья армия стала распадаться по национальному признаку.
Тайна Босфорской операции русского флота
В апреле 1916 года Николай II при обсуждении плана летней кампании поинтересовался у начальника морского походного штаба адмирала А. И. Русина: «А когда мы сможем высадить десант на берега Босфора?» «Сейчас это невозможно», — ответ Русина зафиксирован в протоколе совещания. Николай II, как следует из документа, определил срок в полгода для выработки директивы о проведении десантных «действий в отношении Константинополя».
На допросе в Иркутске 23 января 1920 года бывший командующий Черноморским флотом А. В. Колчак вспоминал: «Назначение меня на Черное море обусловливалось тем, что весною 1917 г. предполагалось выполнить так называемую босфорскую операцию, т. е. произвести уже удар на Константинополь. Все это находилось в связи с положением на нашем южном или левом фланге. Это было в начале июля, а осенью, приблизительно в августе, должна была выступить Румыния, и в зависимости от этих действий предполагалось лишь продвижение наших армий вдоль западного берега Черного моря, через пролив на Турцию и на Босфор, или, в зависимости от положения, предполагалось, что Флот должен оказывать содействие этим продвижениям, либо выбросить десант непосредственно на Босфор, и Флот должен был постараться захватить его. На мой вопрос, почему именно меня вызвали, когда я все время работал в Балтийском Флоте, хотя я и занимался вопросом о проливах, — они меня интересовали чисто теоретически, — ген. Алексеев заявил, что общее мнение в ставке было таково, что я лично, по своим свойствам, могу выполнить эту операцию успешнее, чем кто-либо другой. Затем, после выяснения всех вопросов, я явился к государю. Он меня принял в саду и очень дол го, около часа, меня также инструктировал относительно положения вещей на фронте, главным образом в связи с выступлением Румынии, которая его чрезвычайно заботила, ввиду того, что Румыния, по-видимому, не вполне готова, чтобы начать военные действия, и ее выступление может не дать благоприятных результатов, — оно заставит только удлинить наш и без того большой фронт левого фланга: нам придется своими войсками занять Румынию и удлинить фронт почти до Дуная. Это явится новой тяжестью, которая ляжет на нашу армию и положительные результаты вряд ли даст. Я спросил относительно босфорской операции. Он сказал, что сейчас говорить об этом трудно, но мы должны приготовляться и разрабатывать два варианта: будущий фронт, наступающий по западному берегу, и самостоятельная операция на Босфоре, перевозка десанта и выброска его на Босфор. Тут еще было прибавлено государем: «Я совершенно не сочувствую при настоящем положении выступлению Румынии: я боюсь, что это будет невыгодное предприятие, которое только удлинит наш фронт, но на этом настаивает Французское союзное командование; оно требует, чтобы Румыния во что бы то ни стало выступила. Они послали в Румынию специальную миссию, боевые припасы, и приходится уступать давлению союзного командования».
- Предыдущая
- 59/93
- Следующая
