Шпион - Скотт Джастин - Страница 63

— Не понимаю, о чем вы.

— Вы сами сказали мне в поезде: «Нас считают наркоманами или бандитами из тонга». Кто вы на самом деле?

Прогремел залп. Два снаряда пролетели через мачту. Она устояла, но раскачивалась из стороны в сторону.

— Я не из тонга.

— Вы только что сказали, что вы из тонга. Что правда?

— Я не гангстер.

— Перестаньте говорить, кем вы не являетесь, и скажите, кто вы.

— Я из тонгменгуя.

— Что такое тонгменгуй?

— Китайский революционный союз. Тайное движение сопротивления. Мы жертвуем жизнью, чтобы оживить китайское общество.

— Объясните, — сказал Исаак Белл.

В потоке слов Луис Ло признал, что он яростный китайский националист, стремящийся низложить продажную императрицу.

— Она душит Китай. Англия, Германия, вся Европа, даже США кормятся телом умирающего Китая.

— Если вы националист, что вы делаете в Америке?

— Броненосцы-дредноуты. Китай должен построить современный флот, чтобы отогнать колониальных хищников.

— Взорвав Великий белый флот в Сан-Франциско?

— Это не для Китая. Это для него.

— Для него? О ком вы говорите?

Бросив испуганный взгляд на «Нью-Гэмпшир», Ло сказал:

— Есть человек — шпион, — который платит. Не деньгами, но ценной информацией о дредноутах других государств. Мы, Гарольд Винг и я, передавали эти сведения китайским кораблестроителям.

— А вы расплачиваетесь тем, что выполняете его просьбы?

— Совершенно верно, сэр. Можно нам теперь спуститься?

Белл понимал, что это большой прорыв в деле. Именно этого независимого шпиона Ямамото пытался выдать в обмен на свой беспрепятственный уход. Луис снова подвел Белла к нему.

— Вы работаете на трех хозяев. Китайский флот. Ваше движение сопротивления «Тонгменгуй». И шпион, который платил вам за нападение на арсенал на Мар-Айленд. Кто он?

Мимо промчался еще один грузовой состав. Мачта дрожала.

— Я не знаю, кто он.

— Кто ваш посредник? Как он отдает вам приказы и передает сведения?

— Через почтовые ящики. Он оставляет приказы, сведения и деньги на расходы в почтовых ящиках. — Ло пригнулся перед очередным снарядом. — Можно, мы сейчас спустимся?

Сверкая в лучах утреннего солнца, все орудия «Нью-Гэмпшира» нацелились в мачту.

— А вот и бортовой залп, — сказал Белл.

— Вы должны мне поверить.

Белл сказал:

— Я испытываю к вам расположение, Луис. Вы не стали стрелять в меня, пока я не спрыгнул с поезда.

Луис Ло смотрел на броненосец.

— Я не щадил вас. Просто мне не хватило решимости нажать на курок.

— Мне хочется позволить вам спуститься, Луис. Но вы рассказали не все, что знаете. Я не верю, что все приходило почтой.

Луис Ло бросил еще один испуганный взгляд на белый броненосец и окончательно сломался.

— Напасть на арсенал на Мар-Айленде нам приказал Командор Томми Томпсон.

— Как вы связались с бандой «гоферов»?

— Шпион подкупил Хип Синг, чтобы они от своего имени обратились к Командору Томми Томпсону, представив нас как тонгов.

Белл передал Луису Ло белоснежный платок.

— Помашите.

Он помог Луису спуститься с мачты. Когда они добрались до баржи, на катере подплыли офицеры с полигона. Они были вне себя от ярости.

— Как вы…

— Я думал, вы никогда не перестанете стрелять. Мы проголодались.

— Ни на мгновение не поверю, что Командор Томми шпион, — сказал Исаак Белл Джозефу Ван Дорну. — Но бьюсь об заклад, что Томми знает, кто он.

— Лучше бы ему знать, — ответил Ван Дорн. — Облава на его территории лишит копов вагона денег и заставит потратиться на весьма дорогие услуги, чтобы не дать вмешаться Таммани-холлу.[37]

Рослый детектив и его широкогрудый босс наблюдали за облавой из «мормона», припаркованного напротив салуна Командора Томми на Тридцать девятой улице.

— Зато нас полюбят железные дороги, — сказал Белл, и босс признался, что несколько железнодорожных магнатов уже поблагодарили его за то, что он сократил ущерб от действий «гоферов».

— Ну, хорошо хотя бы то, что после этого сеть шпиона заметно уменьшится.

— На это я не рассчитываю, — ответил Исаак Белл, не забывший, что узнал в поезде к Сан-Франциско о взрыве на торпедной станции в Ньюпорте.

Дюжина железнодорожных полицейских возглавила облаву. Они выломали дверь в салун, ломали мебель, били бутылки и выбивали днища из бочек с пивом. Внутри гремели выстрелы. Парни Гарри Уоррена стояли с наручниками наготове; они провели с десяток «гоферов» в наручниках в полицейский фургон.

— Томми с простреленной рукой закрылся в подвале, — доложил Гарри Ван Борну и Беллу. — Один. Возможно, он прислушается к голосу рассудка.

Белл спустился по сырым деревянным ступенькам в подвал. Томми Томпсон сидел в кресле, как гора, опрокинутая землетрясением. В руке он держал пистолет. Он открыл глаза, увидел пистолет Белла, нацеленный ему в голову, и выронил оружие на земляной пол.

— Я Исаак Белл.

— Что случилось с ван дорнами? — возмущенно спросил Томми. — У нас всегда было правило: живи и давай жить другим. Плати копам, не лезь в посторонние дела. У нас здесь работала целая система, и банда частных детективов ее порушила.

— Поэтому ты отправил одного из моих парней в больницу? — холодно спросил Белл.

— Это была не моя идея, — возразил Томми.

— Не твоя? — переспросил Белл. — А кто командовал «гоферами»?

— Это была не моя идея, — упрямо повторил Томми.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, будто Командор Томми Томпсон, который убил всех соперников, чтобы возглавить самую крутую банду Нью-Йорка, подчиняется чьим-то приказам?

Томми охватило негодование. Белл, посмеиваясь, решил сыграть на этом.

— Может, ты говоришь правду. Может, ты всего лишь хозяин салуна.

— Черт побери! — взорвался Томми Томпсон и хотел встать с кресла. Высокий детектив остановил его предостерегающим жестом. — Командор Томми не подчиняется ничьим приказам!

Белл позвал, и в подвал спустились Гарри Уоррен и двое его людей.

— Томми говорит, что не сам додумался избить юного Эдди Тобина. Кто-то заставил его это сделать.

— Кто-то? — презрительно повторил Гарри. — Этот «кто-то», приказавший избить ван дорна, случайно не тот же «кто-то», кто приказал тебе послать Луиса Ло и Гарольда Винга, чтоб они взорвали арсенал на Мар-Айленд?

— Он мне не приказывал. Он заплатил. Это не одно и то же.

— Кто? — спросил Белл.

— Сволочь! Бросил меня здесь слушать эти песни.

— Кто?

— Проклятый Глазник О'Ши, вот кто!

— Глазник О'Ши? — недоверчиво повторил Гарри Уоррен. — Ты принимаешь нас за ослов? Глазник О'Ши уже пятнадцать лет как мертв.

— Он не мертв.

— Гарри? — спросил Белл. — Кто такой Глазник О'Ши?

— Был такой «гофер» много лет назад. Злобный тип. Подавал надежды, пока не исчез.

— Я слышал, что он вернулся, — сказал один из детективов Гарри. — Но не поверил.

— Я все еще не верю.

— Я верю, — сказал Исаак Белл. — Шпион с самого начала вел себя как гангстер.

1 июня 1908 года

Нью-Йорк

Исаак Белл спросил:

— Почему его называют Глазником?

— Если с ним свяжешься, он тебе вырвет глаз, — сказал Томми Томпсон. — У него на ногте большого пальца острое долото. Было медное, теперь из нержавеющей стали.

— Думаю, — сказал Белл, — ему не часто приходилось драться.

— Да уж, слышали об этом не часто, — подтвердил Томми.

— А помимо этого каков он?

Томми Томпсон сказал:

— Если я буду сидеть здесь и молоть языком, мне нужно промочить горло.

Белл кивнул. Ван дорны извлекли несколько фляжек. Томсон отпил из пары и вытер рот окровавленным рукавом.

— Каков Брайан О'Ши помимо того, что выкалывает глаза? Таков, как всегда. Парень, который видит, что делается за углом.