Прекрасное далеко - Брэй Либба - Страница 20

• Предыдущая
• 20/158
• Следующая

Девушки нестройным хором выразили согласие. Они смотрели на Пиппу с абсолютным обожанием, как и нам прежде случалось.

— Она святая! Спасла нас, да! — говорит Мэй, широко раскрыв глаза. — «Вы не должны ходить с ними, — так она сказала. — Они хотят причинить вам зло. Идемте лучше со мной».

— Она нас спасла, и теперь мы здесь, — соглашается Бесси. — Ведь так, Вэнди?

Девочка лет двенадцати кивает. Она облизывает кончики волос, стараясь соорудить локоны.

— Другим не так повезло, как нам. Они ушли.

— А вы после того не видели тварей из Зимних земель? — интересуюсь я.

— Нет, мы давно их не видали, — говорит Мэй. — А вот Вэнди видела.

— Ты их видела? — спрашиваю я.

Бесси насмешливо качает головой.

— Вэнди вообще ничегошеньки не видит. Она ослепла от огня.

— Но я иногда кое-что слышу, — возражает Вэнди, поплотнее натягивая на плечи обрывки шали. — Звуки, как будто где-то лошади. И еще кое-что, от чего у меня мурашки по коже.

— И что же это такое? — продолжаю спрашивать я. — Что именно ты слышишь?

— Крик, — отвечает девочка. — Вроде как очень далеко, и я очень надеюсь, что ближе он не станет.

— Врешь ты все! — кричит Бесси, хватая Вэнди за шею мясистой рукой.

Вэнди визжит так, что мы все подпрыгиваем.

Пиппе все это не нравится.

— Бесси, довольно!

Бесси убирает руку.

— Ты всегда смеялась над этим.

Глаза Пиппы становятся бело-голубыми.

— А вот сегодня мне это не кажется смешным. Леди так себя не ведут.

Она поворачивается к нам, сияя улыбкой.

— Я учу этих девушек, как стать настоящими леди, ну, как учат в школе Спенс.

Она хлопает в ладоши, подражая миссис Найтуинг.

— Давайте-ка покажем нашим гостьям, что мы умеем!

Девушки послушно поднимаются, горя желанием доставить удовольствие наставнице. Под руководством Пиппы они одна за другой приседают в реверансе. Потом следует забавный урок дикции, на котором Пиппа пытается избавить Мэй от сильного акцента Восточного Лондона. Мэй изо всех сил старается правильно произносить звуки, а Бесси безжалостно дразнит ее.

— Никакая ты не леди, Мэй! Никогда тебе не стать такой важной особой, как мисс Пип!

— Да тебя-то кто спрашивает, мымра? — огрызается Мэй, и все смеются.

— Лучше сказать: «Это не совсем ваше дело», — поправляет ее Пиппа.

— А я то самое и сказала, — заявляет Мэй. — Ей-то что до меня?

Следует новый взрыв смеха, и особенно весело смеется Энн, которая, похоже, рада, что впервые не она стала предметом насмешек. Понемногу мы избавляемся от неловкости, свыкаемся с новой Пиппой, и наконец нам кажется, что мы никогда и не расставались. Я долгие месяцы не видела Фелисити вот такой. С Пиппой она чувствует себя легко, она постоянно готова рассмеяться, вместо того чтобы озлобиться. И я ощущаю легкий укол зависти, видя столь тесную близость и дружбу.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Фелисити.

Я собираюсь ответить, но осознаю, что она обращается к Пиппе.

— Я думала о том, насколько другой стала бы моя жизнь, если бы я послушалась матушку и вышла замуж за мистера Бамбла.

— Мистер Бартлеби Бамбл, юрист, — нараспев произносит Энн, нажимая на звук «б».

Фабричные девушки дружно хихикают. Этого поощрения достаточно для того, чтобы Энн продолжила.

— Это моя обожаемая миссис Бамбл, — говорит она, очень точно копируя сочные интонации мистера Бамбла. — Она обожает безделушки из магазинов Баррингтона.

Теперь уже все мы хохочем. Энн хранит серьезный вид.

— Бойтесь юристов, бряцающих безделушками! Лучше бутылки, чем их безделушки!

— Ох, Энн! — взвизгивает Фелисити.

Энн наконец-то тоже хихикает.

— Будьте бдительны, прежде чем становиться обожаемыми безделушками Бамблов!

У Пиппы дрожат губы.

— А может, это было бы лучше? Хотела бы я знать…

Она закрывает лицо руками и заливается слезами.

— Ох, Пиппа, милая! Не плачь!..

Фелисити пытается успокоить подругу… Фелисити, которая никогда ни к кому не проявляла сочувствия.

— Ч-что я наделала?! — рыдает Пиппа.

И убегает из комнаты.

Бесси Тиммонс окидывает нас недобрым взглядом. Должна сказать, она очень крупная девушка и склонна к скандальности. Если бы захотела, она могла бы без труда поколотить нас всех.

— Мисс Пиппа — добрейшая душа из всех, что жили когда-то на свете. И вам лучше не доводить ее до слез.

По ее крепко стиснутым зубам я вижу, что это предостережение — совсем не шутка.

Фелисити выходит следом за Пиппой, но через несколько мгновений возвращается.

— Она хочет поговорить с тобой, Джемма.

Я медленно иду по коридору, усыпанному листьями и сухими цветами.

— Джемма…

Пиппа шепотом окликает меня из-за изношенного гобелена. Я отодвигаю его, подняв в воздух облако пыли. Пиппа жестом предлагает мне войти. Фелисити наступает мне на пятки, но Пиппа ее останавливает:

— Я должна поговорить с Джеммой.

— Но… — начинает Фелисити.

— Фелисити! — ласково выговаривает ей Пиппа.

— Ох, ладно, ладно.

Фелисити уходит, а мы с Пиппой остаемся наедине в величественном помещении. В одном его конце возвышается резной мраморный алтарь, и я предполагаю, что некогда здесь размещалась домашняя церковь. Такой выбор места для личного разговора кажется мне странным. Пустота и высокий сводчатый потолок порождают эхо. Пиппа усаживается прямо на алтарь, мягко постукивает пятками по заплесневелой резьбе. Ее улыбка тает, лицо искажается бесконечной болью.

— Джемма, мне этого больше не вынести. Я хочу, чтобы ты помогла мне перейти на другую сторону.

Не знаю, что я ожидала от нее услышать, но только не это.

— Пиппа, но я ведь пока что никому не помогала перейти…

— Значит, я стану первой.

— Не знаю… — говорю я, думая о Фелисити и Энн. — Может, нам следует это обсудить…

— Я уже все решила. Пожалуйста! — молит Пиппа.

Я знаю, что она должна уйти на другую сторону. И в то же время какая-то часть меня хочет, чтобы она осталась.

— Уверена, что ты… готова уйти?

Пиппа кивает. Мы здесь вдвоем, и кажется, что в этом помещении нет ни времени, ни магии. Нельзя было найти более безнадежное место.

— Сказать остальным? — спрашиваю я.

— Нет! — вскрикивает Пиппа так резко, что я пугаюсь, как бы не развалились древние камни церкви. — Они попытаются остановить меня. Особенно Фелисити и Бесси. Можешь попрощаться с ними за меня. Хорошо, что я повидалась с ними в последний раз.

— Да, конечно.

Я судорожно сглатываю. У меня болит горло.

— Возвращайся завтра, одна. Я тебя встречу у ежевичной стены.

— Но если я помогу тебе перейти на другую сторону, Фелисити никогда меня не простит.

— Ей незачем знать. Пусть это будет нашим секретом.

Глаза Пиппы наполняются слезами.

— Прошу тебя, Джемма! Я готова. Неужели ты мне не поможешь?

Она берет меня за руки, и хотя ее пальцы холодны и белы, как мел, это все равно Пиппа.

— Да, — говорю я. — Помогу.

Самое неприятное в утренних часах то, что они приходят задолго до полудня.

Ох, если бы я могла понежиться в постели еще немножко… Я спала не больше двух часов, и за это время, похоже, ко мне в рот забралось семейство белок, потому что я чувствую шерсть на языке. И вкус во рту беличий, если, конечно, у белок вкус прокисшей овсянки пополам с самым вонючим сыром.

— Джемма!

Энн толкает меня. Она уже одета в форму школы Спенс, то есть в белую блузку, белую юбку и ботинки. Да когда же она успела?

— Ты опоздаешь!

Я лежу на спине. От утреннего света глазам больно, поэтому я снова крепко их закрываю.

— У тебя во рту белки случайно не нагадили?

Энн кривится.

— Белки? Нет, конечно.

— Ну, может, сурки?

— Ты встанешь или нет?

Я изо всех сил тру глаза и опускаю ноги на холодный, неприветливый пол. Даже пол не желает просыпаться. У меня вырывается стон протеста.

• Предыдущая
• 20/158
• Следующая