Подумай дважды (СИ) - Чайка София - Страница 28

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая

Егор стащил с себя рубашку, расстегнув лишь несколько верхних пуговиц, сел рядом. Затем он опустил лиф ее платья, помог освободить руки. Оно смялось у талии, но это не беспокоило Симу. Глаза Егора ощупали ее грудь, прикрытую изящным кружевом, а затем это сделали его руки. Она выгнулась навстречу, а он завел руки за ее спину и быстро справился с застежкой. Почти невесомые чашечки упали ей на колени. Сима с неожиданным смущением посмотрела на Егора, невольно вспомнив, что он встречался с моделью, демонстрирующей белье, и обладающей восхитительными формами. Вряд ли Серафима могла с ней конкурировать. Его восхищенный взгляд успокоил ее и польстил, а благоговение, с каким он принял в ладони незащищенные полушария, а затем поцеловал, вызвало в ней восторг.

Она ни на миг не усомнилась, что ему нравилось то, что он видел. И ей тоже. Они будто заново знакомились друг с другом. Не удивительно, с их последней близости прошло много времени. Оба изменились, стали старше. Прежде Сима ни за что не решилась бы коснуться его широкой груди, провести по плечам, наслаждаясь упругостью кожи и силой мышц, но теперь с нескрываемым удовольствием сделала это. Он застонал и снова поцеловал ее, понукая впустить внутрь. Она приоткрыла рот, покоряясь — его губам и рукам. Одна из них уже подняла кверху подол платья и нашла обнаженную кожу над чулком.

Сима задрожала, на какое-то время остановила продвижение ловких пальцев, открыла глаза, чтобы утонуть в темных омутах, убрала руку и обняла Егора за шею. Его рука проникла под узкую полоску трусиков и коснулась сокровенного.

— Хочу, чтобы тебе было хорошо, как никогда прежде. Чтобы ты содрогалась в моих руках, и мы оба знали, что это сделал я.

Его хриплый шепот почти довел ее до оргазма. Она не сомневалась, что все будет именно так, как он сказал. Серафима закрыла глаза и склонила голову ему на плечо.

— Напиваешься, Грибов?

Кеша встретил Лору неприязненным взглядом. Эта женщина умудрялась появляться именно тогда, когда он не хотел видеть знакомых и уж тем более выслушивать нравоучения.

— Мои деньги. На что хочу, на то трачу. Чего тебе надо?

— Я вообще-то пообедать пришла. Ресторан — общественное место.

— Шла бы в какое-нибудь другое место. Через дорогу тоже есть неплохое заведение.

— А мне здесь нравится. Кстати, у меня есть такое же право здесь находиться, как и у тебя.

— Пересядь за другой столик, а то у меня пропадает аппетит.

— Не хочу.

— Точно?

— Сколько раз повторить? Кстати, как твой племянник? Ты уже придумал ему имя?

Кеша подумал, стоит ли говорить с Лорой на эту тему, и решил, что это ничем не грозит Малышу.

— Адам.

— У тебя, оказывается, есть фантазия. А как Элла?

— Без изменений.

— Сочувствую.

Кеша посмотрел на женщину, сидящую напротив, ожидая увидеть… Он сам не знал, чего ожидал, но заметил сочувствие — искреннее и поэтому неожиданное. Вместо того чтобы продолжать переругиваться с ней, он просто ответил:

— Спасибо. Я собираюсь стать его опекуном.

— Правда?! Неожиданно. Но ты все правильно решил. Когда забираешь его из роддома?

— Завтра.

— А комнату приготовил?

— Еще нет.

— Так это же самое главное! — взвилась Лора.

— Я нашел няню.

— А кроватка, памперсы, одежки, бутылочки и все остальное?

— Я думал, что няня…

— Плохо думал. Собирайся.

— Куда?

— Поедем в детский магазин, аптеку. В общем, по дороге я придумаю, куда еще.

— Но я еще не доел.

— Привыкай.

— Лора, зачем ты это делаешь?

— А кто тебе поможет, кроме меня? Не смей впутывать в это Симу. Лучше дай ей развод.

— Это тебя не касается.

— Меня и Адам не касается, но я же вмешиваюсь. Поторопись, у меня мало времени.

Она замерла в его объятиях. Мужские руки крепко прижимали ее к твердой, широкой груди. В тишине раздавалось тяжелое дыхание — ее и Егора. Симой овладело блаженное бессилие — редкое ощущение, во всяком случае, для нее. Ей хотелось удержать эти мгновения хоть ненадолго и в то же время испытать еще что-то настолько же волнующее. По сути, она согласилась бы на все, что мог предложить ей Бритт, ни минуты не сомневаясь, что это того стоило. Они еще не добрались до главного, а она уже почувствовала нечто, не поддающееся описанию.

Сима поцеловала его в плечо и довольно вздохнула. Она в очередной раз убедилась, что только он способен настолько глубоко влиять на нее. Что бы ни случилось, сколько бы раз ни разлучала их судьба, и как бы она сама не пыталась это отрицать, ее реакция на него оставалась прежней. Пожалуй, еще более сильной с каждой следующей встречей. Сима ничего не могла с этим поделать. Да и не хотела. Во всяком случае, теперь.

Она затихла на его плече, но слезы еще не высохли. Они капали на голую спину Бритта. Видимо, он почувствовал их, потому что осторожно отстранил ее, с тревогой вгляделся в лицо, вытер влажные дорожки ладонями, ласково провел большими пальцами по скулам.

— Я что-то не так сделал?

Самоуверенный Бритт сомневается? Неожиданно. Хотя, когда-то давно, в самый первый раз, она уже слышала подобные нотки в его голосе. Только тогда она сама слишком волновалась, чтобы уловить это. Но даже если бы сумела, то вряд ли поняла бы, что это значит. Слишком наивной и неискушенной она была.

Сима улыбнулась и прошептала:

— Все так. Просто замечательно.

— Тогда почему слезы?

Могла ли она решиться и объяснить этому мужчине, что до сегодняшнего дня довольствовалась лишь подобием любви, пародией на счастье, насмешкой над взаимопониманием?

Пожалуй, нет. Ей не хотелось, чтобы он жалел ее. Во всяком случае, сейчас. Ей нужна его любовь, но только такая же сильная, какой любит она сама, вместе со всеми достоинствами и недостаткам. Вопреки всему. Несмотря на все обстоятельства. На меньшее она больше не согласится. Ей пришлось заплатить слишком большую цену за покладистость, за то, что отдала другим людям право решать, что для нее лучше. А ведь все они считали, что это именно то, что ей необходимо. Больше она не позволит руководить собой — никому, даже Бритту. Это случится лишь в том случае, если ей самой захочется подчиниться.

Сейчас же ей захотелось поцеловать его — без жеманства и ложной скромности, что она и сделала, щедро делясь восторгом от пережитого.

— От счастья. От ощущения свободы.

А еще потому, что больше нет необходимости скрывать свои настоящие чувства, лгать, прежде всего, самой себе. Она любит этого мужчину. Всегда любила только его. И молчит она об этом только потому, что еще не вполне свободна. За нее пока говорит ее тело и поступки.

Их новый поцелуй оказался соленым и сладким одновременно. Их губы ласкали друг друга с новообретенным чувством уверенности и неизбежности происходящего.

Постепенно умиротворение прошло. Напряжение снова сделало Егора твердым, но в этот раз менее сдержанным, почти резким. Он поднял Симу с кровати и поставил перед собой. Принялся стягивать платье вниз, обжигая кожу на ее животе короткими поцелуями. Это подняло в ней очередную волну возбуждения, но в ответ она пока лишь тихо смеялась, позволяя Бритту обнажать себя, но не помогая ему. Ей нравилось чувствовать себя беззаботной и легкомысленной, какими бывают только в юности, когда будущее окрашено радужными красками, а повседневные заботы не воспринимаются, как обязанности. Сейчас Серафиме не хотелось думать ни о чем, кроме ощущений — забытых и совершенно новых, и, конечно же, мужчины, в руках которого она становилась расплавленным воском.

Женщина, планирующая каждый свой день накануне, осталась за порогом этой удивительной спальни. Она не сомневалась, что может положиться на Таисию Михайловну и Феликса и позволить ранее неслыханную роскошь — почувствовать себя по-настоящему счастливой.

Узкое платье, наконец-то, оказалось на полу. Сима переступила через него. Бритт обнял ее за талию, пощекотал носом подрагивающий живот, затем отстранился, но уже спустя мгновение жадно прижался губами к треугольнику тончайшего кружева. А еще через миг легко подхватил на руки и уложил на кровать.

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая