Волчье племя - Поддубный Олег - Страница 16

• Предыдущая
• 16/60
• Следующая

Тоцкий весь сжался от ужаса. Он знал непредсказуемость Ловчего и то, что вор в законе ни за что не отступал от намеченных планов, какими бы безрассудными они ни казались.

В очередной раз ветеринар пожалел, что сразу не рассказал о своем замысле с болезнью Золотого. Сейчас он казался таким простым и безобидным по сравнению с тем, что задумал Ловчий.

— Что с тобой, Станислав? Ты не одобряешь моей идеи? — скривил губы тот, увидев его лицо.

— Я не смогу.

— Чего ты не сможешь?

— Я не смогу пойти на такой риск, — пролепетал Тоцкий.

— А тебе и не надо идти ни на какой риск, — опять скривился Ловчий, — тебе лишь надо помочь Шторму установить троянского коня в клубе и переговорить с блатными, которые сами придумают, как достать оружие из чучела медведя.

— Да, но Шторм может догадаться, ведь чучело с оружием весит в десять раз тяжелее! — возразил врач. — И вдруг он захочет посмотреть?..

— Тогда ты сделаешь так, чтобы он не посмотрел! — оборвал его Ловчий.

— Виктор! — сделал последнюю попытку ветеринар. — Может, не стоит? У меня есть еще один вариант…

— Все!.. Я все сказал! — угрожающе заревел вор в законе. — Ты понял меня?!

* * *

Шторм, прежде чем зайти в камеру к Золотому, ознакомился в контролерской с постановлением о его переводе из помещения камерного типа в штрафной изолятор: там говорилось о беспричинной агрессии заключенного по отношению не только к сокамерникам, но и к контролерам. Уяснив себе некоторые детали из прочитанного, полковник приказал дежурному прапорщику сопровождать его камеру.

Золотой встретил Шторма циничной ухмылочкой. Его лицо было разбито до неузнаваемости, обе руки пристегнуты наручниками к отопительной батарее, дыхание было частым и хриплым.

— Что, начальник, пришел полюбоваться, как надо мной твои костоломы поработали? — сиплым голосом спросил Золотой вошедшего в камеру Шторма. — Они мне ребра сломали.

— Тебе что, жить надоело? — перебил его полковник. — На тот свет торопишься?

— Вызовите мне врача, — требовательно прохрипел вор, — ослабьте наручники, у меня уже все руки онемели. Врача мне!

Немного потоптавшись на месте, Шторм обернулся к сопровождавшему его прапорщику и приказал снять с Золотого наручники.

— Это опасно, Алексей Николаевич, — предупредил его контролер, — он бросится на вас!

Мы уже несколько раз освобождали его от наручников, но он все время бросается на нас с кулаками и пытается задушить!

Слушая прапорщика. Золотой истерически расхохотался.

— Боитесь, черви позорные! — заорал он во все горло. — Вы меня и мертвого бояться будете!

— Седых, прекратите истерику! — громко сказал Шторм, перекрывая его смех. — Сейчас вам вызовут врача и дадут успокоительное. Снимите с него наручники, — повторил он свой приказ контролеру.

Но как только заключенный почувствовал, что его руки свободны, он резво вскочил на ноги и залепил начальнику колонии такой увесистый удар в переносицу, что тот вылетел из камеры и приземлился в коридоре штрафного изолятора. Второй удар, который Золотой хотел нанести прапорщику, не достиг своей цели — бывший настороже контролер опередил его ударом дубинки по голове. Дальше на вора обрушился град ударов, и Золотой, потеряв сознание, распластался на полу камеры. Прапорщик снова пристегнул его наручниками к батарее и вышел в коридор, чтобы помочь начальнику колонии подняться с пола. Лицо полковника было залито кровью, шедшей из носа.

Опершись на руку контролера, он поднялся на ноги и заковылял в комнату контролеров, где находился умывальник. Умывшись и приостановив кровь, он уселся на кушетку и потрогал опухавшую переносицу.

— Шустрый, сволочь! — пробормотал он себе под нос.

— Я же говорил вам, Алексей Николаевич, что это опасно, — посетовал прапорщик. — Вообще нам кажется, что он тронулся умом, поэтому мы не снимаем с него наручников.

Шторм поднял глаза на дежурного и несколько мгновений смотрел на него в упор.

— Вы это серьезно?

— Во всяком случае, нам так кажется, — замялся прапорщик. — Со вчерашнего вечера он бросается на сокамерников и на нас, требуя, чтобы мы его убили!

— Вот что, — приказал полковник, — вызовите сюда врача, пусть он его осмотрит и окажет медицинскую помощь.

— Тоцкого сегодня на работе нет: он на больничном, — ответил прапорщик.

Это известие вызвало у Шторма небольшое смятение.

— Ну, тогда привезите из поселковой больницы врача! — вскипел он. — Что, вы не знаете своих обязанностей? Вам надо о них напоминать?

Встав с кушетки, он швырнул окровавленный платок в урну и направился к выходу из изолятора. Перед дверью он обернулся и сказал:

— Если врач посчитает нужным, то переведите Золотого в санчасть и выставьте возле него дежурного.

Вернувшись к себе в кабинет, он долго анализировал события последних суток, но к определенному выводу так и не пришел. Неожиданное известие о болезни Тоцкого повергло его в смятение, поскольку вечером должна была состояться очередная встреча с ним. Правда, немного поразмыслив, полковник пришел к выводу, что это обстоятельство ему даже на руку: у него появилось время еще раз все как следует обдумать.

Вечером к нему в кабинет пришел Каравайцев и доложил о проведенной работе по подбору негласного сотрудника.

— Есть один паренек без роду без племени, Алексей Николаевич. — Оперативник положил на стол перед начальником папку с личным делом солдата. — Он согласен поработать на нас, но у него есть кое-какие условия.

— Какие?

— Он хочет, чтобы, после того как он выполнит наше задание, мы написали ему рекомендацию для поступления в Московскую академию Федеральной службы безопасности. Мечтает поступить на отделение контрразведки!..

— Романтик, — усмехнулся Шторм. — Что же, такие люди всегда нужны. Подготовьте для него необходимые рекомендации и принесите мне на подпись, — приказал он Каравайцеву. — И пригласите его ко мне.

— А он здесь, Алексей Николаевич, ждет в коридоре.

— Ну так зовите его!..

Каравайцев вышел в коридор и через несколько секунд вернулся с высоким сухощавым солдатиком. Вид будущего негласного сотрудника немного разочаровал Шторма. Лицо парня было настолько юное и розовощекое, что трудно было себе представить, как оно впишется в круг грубых бандитских физиономий.

Предложив ему сесть, Шторм улыбнулся:

— Значит, зовут вас?..

— Светлов Андрей Викторович, — представился парень, видя, что начальник колонии открыл папку с его личным делом.

— Прекрасно, Андрей!.. Значит, хотите поступить в академию Федеральной службы безопасности?

— Так точно! — отчеканил солдат.

— Прекрасно.

На минуту полковник задумался, снова разглядывая парня. Он заметил, что Каравайцев, сидевший позади солдата, смотрит на него неодобрительно, с сожалением.

— А вы представляете, для чего вас вызвали и какое задание вам предстоит выполнить?

Солдат суетливо обернулся назад и, бросив взгляд на Каравайцева, робко ответил:

— В общих чертах мне объяснили, а конкретно не знаю, что мне предстоит сделать.

— Вам, Андрей, предстоит очень опасная работа, — тяжело вздохнул Шторм, — связанная с огромным риском, но если вы ее выполните, то можете считать себя на пятьдесят процентов студентом академии!

Каравайцев неодобрительно хмыкнул.

— Снимите с себя одежду, — не обращая внимания на оперативника, предложил солдату Шторм, — и скажите: вы знакомы с жаргоном заключенных?

— А как же! — ответил Светлов, раздеваясь. — Кто же его здесь не знает? Любой черпак, отслужив год в охране зоны, может говорить на нем с любым зеком!

— Прекрасно. Тогда скажите, Андрей, как уголовники называют наемного убийцу?.. Это я для проверки, — добавил полковник.

— Гладиатор или торпеда! — без запинки ответил солдат.

— А проститутка?

— Бикса.

— Кровать?

— Шконка.

— Лампочка освещения?

— Балдоха.

Слыша, как легко отвечает солдат, Шторм удовлетворенно улыбнулся. Тем временем парнишка скинул с себя одежду и остался в одних трусах. Увидев белоснежную кожу солдата, полковник нахмурился.

• Предыдущая
• 16/60
• Следующая