Статистическая вероятность любви с первого взгляда - Смит Дженнифер - Страница 26

• Предыдущая
• 26/34
• Следующая

Оливер перелистывал страницы — как тогда, в самолете.

— А как ты меня нашла?

— Кто?то из гостей сказал про похороны в Паддингтоне.

При слове «похороны» Оливер вздрогнул.

— И не знаю… Меня как будто что?то подтолкнуло.

Оливер кивнул, аккуратно закрывая потрепанный томик и возвращая его Хедли.

— У моего отца было первое издание. — Губы Оливера покривились. — Он держал его на верхней полке у себя в кабинете. В детстве я часто смотрел на эту книгу издали. Мне объяснили, что это очень дорогая вещь.

Хедли, прижав свою книгу к груди, ждала продолжения.

Оливер продолжал чуть мягче:

— Я всегда думал, что отец ценит ее только из?за стоимости — при мне он никогда ничего не читал, кроме юридических документов. Но иногда он вдруг начинал цитировать что?нибудь оттуда. — Оливер невесело засмеялся. — Это ужасно ему не шло. Словно продавец из мясного отдела ни с того ни с сего начнет петь или бухгалтер пустится отбивать чечетку.

— Может, у тебя сложилось о нем неверное представление…

— Не надо!

— Что не надо?

Глаза Оливера вспыхнули.

— Не хочу о нем говорить!

Он потер рукой лоб, потом запустил пальцы в волосы. Налетевший ветер пригибал траву у их ног, словно развеивая тяжелую атмосферу. Музыка внезапно оборвалась, будто кто?то велел органисту прекратить играть.

— Ты сказал, что можешь быть со мной честным, — начала Хедли, обращаясь к сгорбленной спине Оливера. Он оглянулся через плечо. — Ладно, вот и поговори со мной. Давай честно.

— О чем?

— О чем хочешь.

И тут он неожиданно ее поцеловал. Совсем не так, как в аэропорту; тот поцелуй был нежным, тихим, прощальным, а сейчас Оливер с каким?то отчаянием прижался к ее губам, и Хедли, закрыв глаза, подалась навстречу. Потом, так же неожиданно, Оливер отстранился. Они сидели и смотрели друг на друга.

— Я не то имела в виду, — заговорила Хедли.

Оливер криво улыбнулся:

— Ты сказала — быть честным. Это самое честное, что я сделал за сегодняшний день.

— Да я про твоего отца! — Хедли против воли почувствовала, как горят ее щеки. — Может, тебе легче станет, если ты…

— Если я — что? Скажу, что мне его ужасно не хватает? Что я подыхаю от тоски? Что сегодня худший день в моей жизни?

Оливер вскочил, и на какую?то жуткую секунду Хедли показалось, что он сейчас уйдет. Но он всего лишь принялся расхаживать взад?вперед — высокий, худой и невероятно красивый в рубашке с подвернутыми рукавами. Вот он остановился и обратил к ней гневное лицо.

— Слушай: сегодня, вчера, всю неделю — одна фальшь! Ты считаешь, твой отец поступил ужасно? По крайней мере честно! У него хватило характера не пересиливать себя. Наверное, все это ерунда, но, как я понял, он счастлив, и твоя мама счастлива, и всем хорошо.

«Всем, кроме меня», — подумала Хедли, но вслух ничего не произнесла. Оливер снова начал метаться. Хедли следила за ним, как за мячиком во время теннисного матча: туда?сюда, туда?сюда.

— А мой папа маме изменял много лет! У твоего одинединственный роман случился, и тот перерос в большую любовь, так? Они поженились. Все честно и открыто, и он вас освободил. А у моего интрижек было с десяток! Может, больше, и, что противней всего, мы все знали! Только вслух не говорили никогда. Кто?то когда?то решил, что мы обязаны страдать молча. Этим мы и занимались. Но знали все отлично. — У Оливера опустились плечи. — Мы знали…

— Оливер, — подала голос Хедли, но он не обратил на нее никакого внимания.

— Поэтому — нет! Не хочу я говорить про своего папочку. Он был тупой придурок, и не только по поводу измен, а вообще. Я всю жизнь делал вид, что все прекрасно, ради мамы. А сейчас его больше нет, и хватит притворяться! — Оливер сжал руки в кулаки и крепко стиснул зубы. — Достаточно честно для тебя?

— Оливер… — повторила Хедли.

Она положила книгу на скамью и встала.

— Все нормально, — произнес он. — Я в порядке.

Откуда?то издалека Оливера окликнули. В следующую секунду у ворот появилась темноволосая девушка в черных очках. Вряд ли намного старше Хедли, но держалась она так уверенно, что Хедли рядом с ней почувствовала себя растрепанной и неуклюжей.

Увидев Оливера, девушка остановилась, будто споткнувшись. — Олли, пора, — позвала она, сдвигая очки на лоб.

— Сейчас процессия тронется.

Оливер все еще не сводил глаз с Хедли.

— Еще минуту, — произнес он, не оборачиваясь.

Девушка поколебалась, словно хотела сказать что?то еще, но в конце концов, передернув плечами, ушла.

Хедли снова заставила себя посмотреть в глаза Оливеру. Появление этой девушки нарушило чары заброшенного сада. Вдруг стали слышны голоса за живой изгородью, хлопанье дверьми в машинах, далекий собачий лай.

А Оливер все не двигался с места.

— Прости меня, — тихо заговорила Хедли. — Зря я приехала.

— Нет, — ответил Оливер.

Хедли заморгала глазами, стараясь различить за этим словом какой?то скрытый смысл: «Не уходи», или «Пожалуйста, останься», или «Это ты меня прости».

А он только добавил:

— Ничего страшного.

Хедли переминалась с ноги на ногу. Каблуки ее глубоко вонзались в мягкую землю.

— Я, наверное, пойду, — произнесла Хедли, но глаза ее говорили: «Не хочу уходить», а руки, дрожавшие от желания потянуться к нему, умоляли: «Пожалуйста!»

— Ага, — ответил Оливер. — Я тоже.

Они не двинулись с места. Хедли вдруг заметила, что старается не дышать.

«Попроси, чтобы я осталась!»

— Приятно было увидеться, — сдержанно произнес Оливер и протянул Хедли руку. Расстроенная Хедли подала ему свою. Они замерли — не то прощаясь, не то просто держась за руки, пока Оливер наконец не отступил назад.

— Удачи! — проговорила Хедли, сама не очень понимая, чего именно она желает.

— Спасибо, — кивнул Оливер.

Он поднял пиджак со скамьи и набросил на свои плечи, даже не потрудившись его отряхнуть. Оливер сделал шаг к воротам. Хедли закрыла глаза под напором тысячи слов, которые так и остались непроизнесенными.

А когда она снова открыла их, Оливера уже не было.

Хедли подошла к скамье, чтобы забрать сумку, и вдруг без сил опустилась на сырую каменную плиту, согнувшись вдвое, как человек, чудом спасшийся после страшной бури. Теперь ей было совершенно ясно: не стоило сюда приезжать. Солнце все ниже оседало за горизонт.

Хедли сейчас нужно было находиться в другом месте, но у нее словно кончился завод.

Она рассеянно перелистывала «Нашего общего друга» и, добравшись до очередной страницы с загнутым уголком, вдруг заметила, что этот уголок, словно стрелка указателя, нацелен на первую строчку диалога: «Ни один человек на свете не бесполезен, если он хоть кому?нибудь помогает жить».

Несколько минут спустя, проходя мимо церкви, Хедли увидела в открытых дверях семью покойного. Оливер стоял к ней спиной, пиджак его был по?прежнему переброшен через плечо, а рядом — та девушка, что им помешала. Она заботливо придерживала Оливера за локоть, и от этого зрелища Хедли сразу прибавила шаг, раскрасневшись непонятно почему. Она прошла мимо этих двоих, мимо статуи с застывшим взглядом, мимо церкви и шпиля, и длинной вереницы черных машин, готовых отправиться на кладбище.

Повинуясь внезапному порыву, Хедли положила книгу на капот первого автомобиля и, пока никто не успел ее остановить, поспешила к метро.

11:11

по Североамериканскому восточному времени

16:11

по Гринвичу

ЕСЛИ БЫ КТО?НИБУДЬ СПРОСИЛ о подробностях ее обратной дороги в Кенсингтон — где она делала пересадку, кто сидел рядом с ней в вагоне, сколько времени заняла поездка, — Хедли вряд ли смогла бы ответить. Не скажешь даже, что дорогу Хедли запомнила хотя бы смутно — это подразумевало бы, что хоть что?то она все?таки да помнила. А на самом деле из ее жизни просто выпал кусок, и очнулась Хедли, только выйдя на солнечную улицу на станции.

• Предыдущая
• 26/34
• Следующая