Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 72
- Предыдущая
- 72/76
- Следующая
– Кто, кто это? – сразу стали спрашивать стюард и еще с полдюжины тех, кто был рядом.
– Он это… Мэлони! Убийца Мэлони! Заберите его! Заберите!
Что потом происходило, я точно не помню. Вдруг я увидел прямо перед собой пол и чьи-то ноги, услышал крики, ругань, меня начали колотить, осыпать проклятиями, кто-то закричал про свое золото. В общем, началась свалка. Когда я чуть очнулся, у меня во рту была чья-то рука. Потом-то я понял, что, наверное, это была рука моего нового знакомого, того самого, со злобным взглядом. Он-то руку все-таки смог выдернуть, но только потому, что остальные меня душили. Конечно, легко им было всей гурьбой на одного лежачего… Но я думаю, этот гад будет меня помнить до самой смерти, а то и дольше.
Вытащили они меня на корму и устроили самый настоящий суд. Представляете? Надо мной! Мной! Человеком, который для их же блага корешей своих продал! Ну, стали они решать, что со мной делать. Кто-то говорил одно, кто-то другое, в конце концов капитан решил высадить меня на берег. Пароход остановили, спустили шлюпку, меня швырнули в нее, а вся эта банда стояла у борта и улюлюкала мне вслед. Там был и тот парень, с которым я разговаривал, он перевязывал себе руку, и я тогда почувствовал, что еще легко отделался, все могло закончиться для меня намного хуже.
Но еще до того, как мы доплыли до берега, я изменил свое мнение. Я ведь надеялся, что меня высадят и дальше я смогу пойти, куда мне нужно, но корабль-то от города еще не успел далеко уплыть. На берегу стали собираться люди, из тех, которые без дела болтаются по пляжам, и им подобные. Очень уж им любопытно было узнать, почему это с парохода к берегу лодку направили. Когда мы подплыли к берегу, рулевой поприветствовал их, потом доложил, кто я такой, и меня швырнули в воду. А там до дна футов десять, да и не ожидал я такого… К тому же там акул здоровенных что попугаев в кустах, поэтому я изо всех сил стал грести к берегу, а эти сволочи еще начали смеяться.
Скоро я понял, что дела мои совсем плохи. Когда я кое-как, весь в водорослях, вылез на берег, меня схватил здоровый как бык парень в вельветовой куртке, а еще несколько человек нас окружили. С виду это были обычные людишки, так что я их не особенно испугался, но там был один в шляпе из листьев капустного дерева, рожа которого мне очень не понравилась. К тому же этот здоровяк, похоже, был его дружком.
Меня вытащили на середину пляжа, бросили на песок и обступили со всех сторон.
– Привет, приятель, – говорит этот в шляпе. – Мы давно хотели с тобой встретиться.
– Я очень рад, – отвечаю.
– Заткни пасть, – это он мне. – Ну что, ребята, давайте решать, что делать… Повесим или утопим? А может, просто пристрелить его? Что скажете?
Причем говорил он спокойно так, деловито.
– Ничего вы со мной не сделаете! – сказал я. – Я нахожусь под защитой государства. Так что отвечать будете как за убийство.
– Вот именно, убийство, – радостно кивнул тот, в вельветовой куртке, и аж расплылся от удовольствия.
– Вы собираетесь казнить меня за мои прошлые преступления?
– Преступления, преступления, – пробубнил этот громила. – Мы тебя повесим за то, что ты донес на своих товарищей, и хватит нам зубы заговаривать!
Накинули они мне на шею веревку и потащили к бушу. Там росло несколько больших казуарин[36] и эвкалиптов. Выбрали они дерево для своего поганого дела, перекинули веревку через ветку, связали мне руки и велели молиться. Я уж думал, песенка моя спета, но провидению было угодно меня спасти. Сейчас-то мне об этом легко говорить, сэр, но представьте, что я чувствовал тогда, когда передо мной был только длинный берег с белой полосой прибоя, пароход вдали и толпа жаждущих крови негодяев.
Никогда не думал я, что чем-то буду обязан полиции, но в тот раз она спасла мне жизнь. Оказывается, как раз в ту минуту мимо скакал их отряд из Хоукс-поинт-стейшн в Данидин. Услышав шум, они направились к сборищу. Я пару раз в жизни слышал, как играет оркестр, доктор, но музыки более сладостной, чем бряцанье их шпор и сбруи, когда они выскочили из буша, мне слышать не приходилось. Те гады, правда, все равно хотели довести свое дело до конца, но полицейские оказались быстрее. Тот, что в шляпе, даже получил по голове плоской стороной сабли. Меня закинули на спину лошади, и уже до вечера я снова оказался в своей старой камере в городской тюрьме.
Не скажу, что комендант был рад моему возвращению. Он все равно жаждал отделаться от меня, да и мне не хотелось лишний раз любоваться на него, поэтому подождал он недельку, пока шум уляжется, и тайком переправил меня на трехмачтовую шхуну, которая должна была доставить в Сидней партию жира и кож.
Когда мы отплыли далеко в море, я уж начал подумывать, что на этот раз все будет хорошо. По крайней мере, я был уверен, что в тюрьму больше не вернусь. Правда, экипаж шхуны примерно представлял, кто я такой, поэтому, случись какая непогода, меня бы мигом швырнули за борт, потому что матросы там были людьми грубыми и необразованными, и им казалось, что я принесу неудачу их судну. Но, к счастью, погода стояла хорошая, и меня в целости и сохранности высадили в Сиднее.
Но вы только послушайте, что произошло потом. Я, честно говоря, решил, что всем уже надоело за мной гоняться, сколько можно-то?! Но, как оказалось (вы только представьте!), тот паршивый пароход отплыл из Данидина в тот же день, что и мы, и прибыл в Сидней раньше нас, чтобы всем растрезвонить о моем приезде. И там прямо в порту собрался самый настоящий митинг. Можете вы себе такое вообразить? Митинг, чтобы решить, как поступить со мной. И вот я, сойдя на берег, угодил прямехонько в эту толпу. Меня тут же взяли под белы рученьки, и мне пришлось выслушивать все их речи и постановления. Если бы я был каким-нибудь принцем, и то шуму было бы меньше. В итоге они сошлись на том, что нельзя позволять Новой Зеландии сбагривать своих преступников соседям и меня нужно отправить обратно первым же судном. Они так и сделали, запихнули меня на какую-то посудину, как будто я не живой человек, а чемодан какой, и после очередного путешествия в восемьсот миль я в третий раз оказался в том самом месте, откуда начал свой путь.
Тогда я стал подумывать о том, что мне до конца дней своих предстоит болтаться между разными портами. Похоже, все вокруг настроены против меня, нигде мне не было покоя. Все это мне уже настолько осточертело, что я готов был вернуться в буш и зажить прежней жизнью, если бы мне представилась такая возможность. Но меня почти сразу опять посадили под замок. Правда, я успел-таки наведаться к нашему тайнику, о котором я упоминал, и спрятал золотишко себе в пояс. В тюрьме я проторчал еще месяц, после чего меня посадили на судно, идущее в Англию.
На этот раз никто в команде не догадывался, кто я такой. Потом, правда, выяснилось, что капитану все было прекрасно известно, но он до конца плавания этого не показывал. Хотя я все равно сразу смекнул, что капитан этот – сволочь, каких поискать. Плавание выдалось удачным, пару раз в районе мыса Доброй Надежды{106} налетал шторм, но все обошлось, и вот, когда впереди показалась голубая дымка над английским берегом и нас встретил юркий лоцманский катерок из Фалмута[37], я наконец почувствовал себя свободным человеком. Мы прошли через Английский канал[38], и еще до Грейвсенда[39] я договорился с лоцманом, что он возьмет меня с собой, когда поплывет к берегу. Тогда-то капитан и показал свое истинное лицо: я не ошибся, когда посчитал его коварным типом себе на уме. Я сложил свои вещички и, пока они с лоцманом о чем-то разговаривали, пошел пообедать, но, когда вернулся на палубу, оказалось, что мы уже порядочно углубились в устье Темзы, а катер, на котором я должен был добраться до берега, уплыл. Шкипер сказал, что лоцман просто забыл обо мне, но я ему не поверил. Мне стало жутко, когда я подумал, что мои напасти еще не закончились.
- Предыдущая
- 72/76
- Следующая
