Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 28

• Предыдущая
• 28/76
• Следующая

Несколько минут мы просидели молча. Никогда еще я не видел Холмса таким подавленным и угнетенным.

– Это удар по моему самолюбию, Ватсон, – наконец промолвил он. – Я понимаю, это не главное, но моя гордость задета. Теперь это личное дело, и, если Бог даст мне сил, я покончу с этой бандой. Он ведь пришел ко мне за помощью, а я отправил его на верную смерть!..

Он вскочил с кресла и принялся взволнованно расхаживать по комнате, нервно ломая длинные худые руки. Его бледные щеки пылали.

– Они дьявольски хитры, – помолчав, сказал он. – Как им удалось его туда заманить? Если бы он шел к вокзалу напрямую, он бы не вышел на набережную. На мосту даже в такую непогоду наверняка было полно людей, и они не могли добраться до него. Ну ничего, Ватсон, мы еще посмотрим, кто победит! Я ухожу.

– Пойдете в полицию?

– Нет, я сам себе полиция. Когда я расставлю силки, они могут забрать добычу, но не раньше того.

Весь день я был занят своими пациентами, поэтому на Бейкер-стрит вернулся только поздно вечером. Шерлока Холмса еще не было. На часах было почти десять, когда наконец он появился, бледный и усталый. Переступив порог комнаты, он прямиком направился к буфету, отломил кусок хлеба и принялся жадно жевать. Проглотив его, одним глотком выпил полстакана воды.

– Проголодались? – спросил я.

– Умираю от голода. Совсем забыл о еде. С утра маковой росинки во рту не было.

– Что, совсем ничего не ели?

– Ничего. У меня не было времени об этом думать.

– А результат?

– Есть.

– Нашли какие-нибудь зацепки?

– Эти люди у меня в руках. Скоро юный Опеншо будет отомщен. Ватсон, у меня появилась прекрасная мысль! Давайте пошлем их дьявольский знак им самим.

– Что вы имеете в виду?

Вместо ответа он взял с буфета апельсин, разделил его на дольки и выдавил на стол зернышки. Взял пять штук и положил их в конверт. На внутренней стороне конверта он вывел: «Ш. Х. за Д. О.». Потом запечатал его и подписал: «Капитану Джеймсу Кэлхуну, барк «Одинокая звезда», Саванна[12], Джорджия».

– Вот что будет его ждать, когда он войдет в порт, – со смешком сказал Холмс. – Спать той ночью он точно не будет. Пусть почувствует то, что чувствовал Опеншо.

– А кто такой этот капитан Джеймс Кэлхун?

– Главарь этой банды. Я доберусь и до остальных, но он будет первым.

– Как же вы вышли на их след?

Холмс вытащил из кармана большой лист бумаги, весь исписанный датами и именами.

– Весь день я провел в Ллойдовском архиве за журналами и старыми записями, – сказал он, – прослеживая маршруты всех кораблей{60}, прибывших в Пондишери в январе и феврале 1883 года. В эти месяцы там побывало тридцать шесть кораблей крупного тоннажа. Лишь один из них – «Одинокая звезда» – сразу же привлек мое внимание, потому что, хоть местом его отправления был Лондон, название его совпадает с названием одного из американских штатов.{61}

– Техаса, я полагаю.

– Я не был уверен, какого именно, да и сейчас не уверен, но я почувствовал, что это должен быть американский корабль.

– А что потом?

– Потом я изучил записи по Данди, и, когда увидел, что барк «Одинокая звезда» побывал там в январе 1885 года, мое подозрение переросло в уверенность. После этого я навел справки о том, какие корабли сейчас находятся в лондонском порту.

– И?

– «Одинокая звезда» прибыла сюда на прошлой неделе. Я отправился в Альберт-док и выяснил, что сегодня утром с приливом она ушла вниз по реке и направилась обратно в Саванну. Тогда я телеграфировал в Грейвсенд и узнал, что она прошла через него несколько часов назад, и, поскольку сейчас дует восточный ветер, я думаю, барк уже миновал Гудуин и находится где-то неподалеку от острова Уайт{62}.

– И что вы теперь будете делать?

– О, они, можно сказать, уже у меня в руках. Я узнал, что Кэлхун и двое его помощников – единственные на корабле американцы. Остальные – финны и немцы. Кроме того, я выяснил, что вчера вечером все трое покидали судно. Об этом мне рассказал человек, который занимался погрузкой «Одинокой звезды». Еще до того, как они доберутся до Саванны, почтовое судно доставит туда мое послание, а тамошняя полиция получит телеграмму, что эту троицу очень хотят видеть здесь, в Англии, в связи с обвинением их в убийстве.

Однако, какими бы продуманными ни были планы человека, всегда найдется нечто такое, что может помешать их осуществлению. Убийцы Джона Опеншо так и не получили апельсиновых зернышек, которые должны были указать им на то, что по их следу уже идет охотник такой же хитрый и изощренный, как они сами. В том году экваториальные штормы были особенно затяжными и сильными. Мы долго ждали известий о приписанном к Саванне барке «Одинокая звезда», но так и не дождались. Лишь потом мы узнали, что где-то посреди бескрайней Атлантики был замечен обломок кормы судна с вырезанными буквами О. З., и это все, что нам известно о судьбе «Одинокой звезды».

Айза Уитни, брат покойного Илайджи Уитни, доктора богословия, директора теологического колледжа в Сент-Джорджесе{63}, был законченным опиумистом. Эта страсть, очевидно, развилась у него еще в колледже, когда он, начитавшись Де Квинси{64}, решил подмешивать в табак настойку опия, чтобы испытать описанные в книге ощущения и фантазии. Вскоре он, как и многие другие, осознал, что приобрести эту привычку гораздо проще, чем от нее избавиться, но было уже поздно. Он многие годы оставался рабом наркотика, чем внушал своим друзьям и родственникам постоянное чувство жалости и страха. Сейчас, глядя на его желтое одутловатое лицо, набрякшие веки и суженные, почти неразличимые зрачки, я понимаю, что это лежащее в кресле тело уже не имеет ничего общего с тем нормальным, здоровым человеком, которым он был когда-то.

Однажды вечером, в июне 1889 года, в тот час, когда люди начинают позевывать и посматривать на часы, в моей квартире раздался звонок. Я приподнялся в кресле, а жена недовольно опустила на колени шитье.

– Пациент! – вздохнула она. – Опять тебе придется выходить на ночь глядя.

В ответ я мог лишь бессильно простонать, потому что день тогда был ужасно тяжелый и я совсем недавно вернулся домой.

Хлопнула дверь, потом кто-то произнес несколько коротких и быстрых слов, и мы услышали торопливые шаги в коридоре. В следующую секунду дверь в нашу комнату распахнулась и вошла женщина, затянутая в черное платье, с черной вуалью на лице.

– Уж извините, что так поздно, – начала она и вдруг без перехода бросилась к моей жене, повисла у нее на шее и зарыдала. – У меня такое горе! – сквозь всхлипы проговорила она. – Такое горе! Мне так нужна помощь!

– Боже мой! – удивилась жена, заглянув под вуаль. – Кэйт Уитни, ты? Ну и напугала ты меня! Я тебя сразу и не узнала.

– Я не знаю, что мне делать! Поэтому и направилась прямо к тебе.

Всегда так. Моя жена как магнитом притягивала к себе всех, у кого случались какие-либо неприятности.

– И молодец, что пришла. Выпей воды и вина, садись поудобнее и расскажи, что стряслось. Или ты хочешь, чтобы я отправила Джеймса спать?{65}

– Нет-нет, что ты! Я буду очень благодарна доктору за совет и помощь. Айза пропал. Он уже два дня не приходит домой. Я так за него переживаю!

Не в первый раз пагубная привычка мужа заставляла ее обращаться к нам, ко мне как к врачу, к моей жене как к старой подруге, с которой она была знакома еще со школы. Мы как могли постарались успокоить ее. Спросили, знает ли она, где находится ее муж, можем ли мы доставить его домой.

• Предыдущая
• 28/76
• Следующая