Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 73

• Предыдущая
• 73/106
• Следующая

— Понс, вы играете со мной, как с этой мышкой. Ведь на самом деле вы вовсе не собирались способствовать моему побегу, по крайней мере, настоящему побегу. Я в конце концов оказался бы на вашем столе.

— Перестань! — На лице старика появилась гримаса неудовольствия. — Хью, я нездоров: кто-то опять пытался отравить меня — скорее всего племянник, — и на сей раз это ему почти удалось. Поэтому не нужно противоречить мне — у меня начинаются спазмы в животе. — Он окинул Хью оценивающим взглядом: — Жесткий, старый, дикий жеребец — это дрянь. Слишком воняет. Кроме того, джентльмен никогда не станет есть члена своей семьи, какой бы проступок тот ни совершил. Так что давай оставим этот дурной тон. У тебя нет никаких оснований держаться вызывающе. Ведь я не сержусь на тебя, просто ты сорвал мои планы. — Он взглянул на близнецов и сказал: — Хьюги, перестань дергать Мэг за хвост. — Голос его не был ни громок, ни строг, но ребенок тут же повиновался. — Вот эти двое наверняка были бы хороши на вкус, однако они принадлежат к моей семье. Но даже будь они чужими, все равно я нашел бы им другое применение. Они так милы и так похожи друг на друга… Да, раньше в моих планах им была уготована иная, лучшая судьба. Пока не стало ясно, что они необходимы для того, чтобы вынудить тебя бежать. — Понс вздохнул. — Я вижу, что ты по-прежнему не веришь ни единому моему слову, Хью. Ты просто не понимаешь системы. Впрочем, слугам этого не дано. Тебе не приходилось выращивать яблоки?

— Нет.

— Так вот, хорошее, вкусное яблоко, твердое и сладкое, никогда не вырастает само по себе. Такой плод может появиться только в результате кропотливой селекционной работы над дичком, подчас таким мелким и кислым, что он не годится даже на корм скоту. Кроме того, требуется еще особый уход и защита. С другой стороны, слишком ухоженные растения могут потерять упругость, стать рыхлыми, мягкими — выродиться, одним словом… Это палка о двух концах. И подобная проблема постоянно возникает со слугами. Нужно неустанно удалять возмутителей спокойствия, не давать им возможности плодиться. Однако эти же самые возмутители спокойствия, особенно наиболее ретивые из них, являются бесценным генетическим фондом, который нельзя разбазаривать. Поэтому тех бунтарей, которые становятся смутьянами неосознанно, мы безжалостно выкорчевываем, — чаще всего просто кастрируем. Самых же закоренелых — таких, как ты — мы понуждаем бежать. Если им удается выжить, — а некоторым это удается, — мы в конце концов захватываем беглецов и их потомство и немного позже сознательно обновляем дикой кровью вырождающуюся генетическую линию. Наш несчастный друг Мемток появился на свет как раз в результате такого скрещивания. Он был на четверть дикарем — само собой разумеется, он и не подозревал об этом — и прекрасным жеребцом, который отлично помог улучшить линию. Но слишком долго держать слугу в жеребцах опасно. Тогда его ознакомили с преимуществами, даваемыми оскоплением. Большинство моих старших слуг имеют примесь дикой крови. Некоторые из них — сыновья Мемтока. Например, инженер. Нет, Хью, ты никогда не оказался бы ни на чьем столе. И тебя не стали бы кастрировать. Я бы с удовольствием держал тебя при себе как ручного: ты забавен и к тому же отличный партнер по бриджу. Но я не мог позволить тебе долго находиться в контакте с верными слугами, даже изолировав тебя нелепым титулом. Вскоре ты, видимо, установил бы связь с подпольем.

От изумления Хью даже открыл рот.

— Что, удивлен, а? Но ведь там, где существуют классы угнетателей и угнетенных, всегда есть подполье. Именно всегда, потому что, когда оно отсутствует, умные правители создают его искусственно. Однако, поскольку оно имеется, мы следим за ним, подчиняем его и используем. Среди старших слуг связником является ветеринар, которому абсолютно все доверяют и который совершенно бесстыдно лишен сентиментальности. Мне лично он несимпатичен. Если бы ты доверился ему, то получил бы указания, советы и помощь. А я бы с радостью использовал тебя на покрытие хотя бы сотни прислуги, а потом отпустил бы на все четыре стороны. Чего ты удивляешься? Даже Их Превосходительство, чтобы предотвратить вырождение, держит жеребцов, которым приходится нагибаться, входя в помещение для случки, — а ведь всегда существовала опасность, что ты и эти два очаровательных младенца погибнут и в результате ваш замечательный генетический потенциал будет безвозвратно утрачен. — Их Милость поднял стопку доставленных Киской записок. — Вот это… От моего Главного Управляющего требовалось только удерживать тебя от опрометчивых поступков. Ведь он не знал о тайных функциях ветеринара. Мне даже пришлось немного нажать на Мемтока, чтобы получить эти копии, — и это в то время, когда любой догадался бы уже, что жеребец с таким нравом, как у тебя, всегда найдет возможность связаться со своей подругой. Мои подозрения по поводу твоей пронырливости переросли в уверенность, когда ты предложил ее в качестве партнера. Это была наша с ней первая игра в бридж, помнишь? Может быть, и нет. Но после я послал за Мемтоком, и точно, ты уже, оказывается, давно начал переписку. Хотя сначала они не хотели в этом признаваться, потому что вовремя не доложили.

Хью почти не слушал. Он не мог отогнать от себя мысль о том, что подобные вещи рассказывают только жертве. Никто из них четверых из этой комнаты живым не выйдет. Впрочем, скорее всего, это не касается близнецов. Ведь Понсу нужна свежая кровь. Но он и Барбара… — у них наверняка даже не будет возможности перемолвиться словечком перед смертью.

А Понс тем временем говорил:

— Но у тебя есть еще шанс исправить ошибки. А ты их наделал немало. Одна из написанных тобою записок, по словам моих ученых, была слишком бессмысленной. И тогда я понял, что ты Занялся тайнописью и что-то замышляешь. После этого все письма подвергались тщательному исследованию. И, конечно же, мы нашли ключ к твоему коду — впрочем, его и кодом-то трудно назвать, настолько он наивен. Но если бы ты знал, Хью, чего нам это стоило! Мемток всегда недооценивал дикарей, он даже представить себе не мог, на что они способны, когда их загоняют в угол. — Понс нахмурился. — Черт бы тебя побрал, Хью, твоя безжалостность мне дорого обходится. Я не продал бы Мемтока и за десять тысяч бычков, да и за двадцать, пожалуй, тоже. А теперь и твоя жизнь висит на волоске. Ну, обвинение в попытке к бегству — это еще полбеды. Обойдемся легким наказанием на глазах других слуг. Этого вполне будет достаточно. Уничтожение собственности хозяина можно скрыть, если никто ничего не пронюхал. Кстати, тебе известно, что согревательница твоей постели была в курсе большинства твоих планов? Знала обо всем! Прислуга ведь падка на всякие тайны.

— И она вам все рассказывала?

— Нет, будь она проклята, она не рассказала и половины всего, что знала. Остальное пришлось потом извлекать из нее хлыстом. И тогда оказалось, что она знает столько, что мы не могли ей позволить встречаться с остальными слугами. Ей пришлось исчезнуть.

— Вы убили ее? — Хью почувствовал прилив отвращения. Он спросил, зная, что все его слова и вопросы, в сущности, уже бессмысленны. Хью еще не понял, куда гнет Понс.

— А тебе-то что? Она недостойна жить дальше, изменив хозяину. Но я все же не так расточителен, как ты думаешь. У этой дурочки просто не было никакого понятия о морали, и она не отдавала себе отчета в своих действиях. Должно быть, ты загипнотизировал ее. Хью, повторяю, я не человек порыва. Я никогда не швыряюсь своей собственностью направо и налево. Я продал ее так далеко, что она с трудом будет понимать тамошний язык. Уж там-то вряд ли кто-нибудь поверит ее басням. Хью перевел дух.

— Я очень рад.

— Что, понравилась тебе эта прислуга? Что в ней особенного?

— Она была просто невинным младенцем. И я не хотел причинять ей вред.

— Все может быть. А теперь, Хью, предлагаю тебе способ возместить убытки, понесенные мною по твоей вине, и в то же время извлечь выгоду для себя.

— То есть как это?

— А очень просто. Твоя эпопея стоила мне самого толкового слуги. В моем имении нет больше человека его калибра. Поэтому ты займешь его место. Никакого скандала, никакого шума, никакого волнения внизу, под лестницей, — все слуги, ставшие невольными свидетелями происшедшего, уже проданы в далекие края. А тому, что случилось с Мемтоком, можешь придумать любое объяснение. Или даже утверждать, что ничего не знаешь. Барба, ты в состоянии удержаться от сплетен?

• Предыдущая
• 73/106
• Следующая