Самая темная ночь - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/63
• Следующая

— Может, и утопил, — сказал парнишка серьезно. — Я у Туриста спрашивал, только он не ответил ничего.

— Что-то я купаться раздумал. — Туча сунул руки в карманы своих безразмерных штанов.

— Думаешь, она до сих пор там? — усмехнулся Матвей, кивая в сторону затона. — Ждет, когда ты в воду зайдешь, чтобы за пятку схватить?

— Выловили ее! — авторитетно заявил Василий. — Нет там никого, кроме жаб да этого вашего! — Он посмотрел на Гальяно.

— Эй, что у вас там за совещание? — Гальяно увидел, что за ним наблюдают, замахал руками. — Идите ко мне! Водичка — класс!

— Что-то не хочется. — Туча попятился.

— А я, пожалуй, окунусь! — Матвей снял наручные часы, сунул их в карман джинсов. — Ты со мной? — Он вопросительно посмотрел на Дэна.

Всего на мгновение, на какую-то долю секунды, лицо Дэна сделалось растерянным, а потом он решительно кивнул, потянул за ворот футболки.

Его тело с развитой мускулатурой и непривычно смуглой для блондина кожей было бы идеальным, если бы не послеоперационный рубец. Матвей точно знал, что рубец послеоперационный, у отца имелся такой же после операции на желудке. А вот что случилось с Дэном, в его-то возрасте? Он не стал спрашивать и пялиться на рубец тоже не стал. Понятно, почему Дэн не спешил раздеваться. Наверное, стеснялся своего исполосованного живота. Интересно, шрамы у него на руках появились одновременно с этим рубцом?

— Круто! Ты прямо как гладиатор — весь в шрамах! — В отличие от Матвея, Василий смотрел на Дэна во все глаза. — Мне про гладиаторов Турист рассказывал.

— Точно, как гладиатор. — Дэн вдруг улыбнулся. — А кто такой Турист, который знает и про гарь, и про гладиаторов?

— А Турист — он Турист и есть! Тут неподалеку живет. Летом живет, а осенью в город съезжает. Его вообще-то дядей Сашей звать, но он такой клевый! — В глазах парнишки зажегся огонек обожания. — Он все-все умеет! Настоящий турист!

— Да елки-моталки! — донесся до них возмущенный рев Гальяно. — Вы сегодня вообще купаться собираетесь?

— Идем! — Дэн взъерошил и без того дыбом стоящие Васины вихры, направился к воде.

Матвей обернулся к Туче.

— Ты как — заплывешь?

— Я уже заплыл! — Туча вдруг с отчаянной решимостью задрал майку, демонстрируя переваливающееся через ремень пузо. — Жиром заплыл. Видишь? — сказал злым шепотом.

— И что теперь? — Матвей пожал плечами. — Из-за такой ерунды лишать себя удовольствия?

— Он засмеет. — Туча не сводил взгляда с плещущегося в реке Гальяно.

— Не засмеет, — сказал Матвей с непонятно откуда взявшейся уверенностью. — Он нормальный пацан. Пойдем окунемся!

Туча долго молчал, а потом кивнул, принялся стаскивать майку.

В прохладную, несмотря на жару, воду он рухнул под одобрительное улюлюканье Гальяно. Сквозь сноп разлетающихся во все стороны брызг Матвей успел заметить белозубую улыбку Дэна, вторую за несколько минут. Все-таки это лето обязательно должно стать особенным!

Никто из них не смеялся! То есть они все смеялись, но не над ним, а просто из-за того, что побег из лагеря удался, что вода клевая, а жизнь прекрасная. Даже язвительный, тощий, как вобла, Гальяно словно и не замечал Степиной необъятной тучности, а если и замечал, то не придавал этому никакого значения. А надменный и на первый взгляд ко всему равнодушный Дэн Киреев, эта прекрасная помесь Аполлона с гладиатором, даже по-дружески похлопал Степу по плечу. А Матвей, навалившись сзади, попытался его слегка притопить, но не зло, а тоже по-дружески. Туче достаточно было дернуть плечом, чтобы Матвей сам с головой ушел под воду. Он вынырнул, фыркая и отплевываясь, и, кажется, посмотрел на Тучу с уважением.

— Да ты настоящий вепрь! — В голосе Гальяно послышалась зависть. — Здоровенный!

Да, он был здоровенный. Высокий, метр восемьдесят пять, но при этом необъятный, под завязку нашпигованный взлелеянными родителями комплексами. Даже силы, которую дала ему природа, он стеснялся так же, как и своей слоновьей неуклюжести. Но здесь, рядом с этими ребятами, оказывается, можно не стесняться и не думать ни о чем, кроме того, что вода классная, о том, что, возможно, — Господи, сделай так! — это лето окажется не таким уж плохим, как виделось.

Обратно в лагерь возвращались почти бегом. Времени до ужина оставалось в обрез. Над головами назойливо кружилась непонятно откуда взявшаяся мошкара, а с мокрых волос за шиворот стекала вода. Они были голодными и возбужденными из-за открывающихся перед ними перспектив.

— Волосы повытирайте! — велел Василий, запирая за ними заветную калитку. — И про собственный ключ подумайте. — Он хитро сощурился. — Видите, как хорошо, когда есть ключ!

— Ах ты коммерсант! — сказал Гальяно беззлобно и подмигнул Туче. — Что, пацаны, придется, наверное, раскошелиться на золотой ключик!

Все согласно закивали. Туча тоже кивнул.

У них едва хватило времени, чтобы незамеченными прошмыгнуть во флигель и привести себя в порядок. Туча как раз заканчивал вытирать голову, когда в комнату заглянул командир, обвел их подозрительным взглядом и спросил:

— Где болтались, архаровцы?

— В парке! Изучали территорию. — Лицо Гальяно расплылось в не слишком приветливой улыбке. — Скука тут у вас смертная, — добавил он ехидно.

— Скука, говоришь? — Суворов нахмурился, а потом усмехнулся. — Посмотрим, что ты завтра запоешь, Гальянов! А теперь быстро в столовую! Отряд вас четверых ждать не будет.

Перед главным корпусом на том самом месте, где еще утром стоял черный «Мерседес», сейчас возвышался двухъярусный автобус. Значит, приехали, наконец, ребята из второго отряда, те самые, которым предстояло стать их соперниками в никому не нужной битве за никому не нужную победу. Но теперь, когда он больше не был неудачником Степкой Тучниковым, а переродился в Тучу, когда рядом были если не друзья, то уж точно нормальные ребята, он не боялся никаких битв и никаких соперников.

На газоне среди желтых головок одуванчиков вдруг что-то блеснуло. Туча сначала замедлил шаг, а потом и вовсе присел на корточки, разглядывая находку. В траве, обернувшись серебряной цепью вокруг пука одуванчиков, лежал маленький ключик. Простенький, незатейливый и одновременно такой притягательный, что у Тучи задрожали руки. Ключик не просто выбросили. Какой дурак добровольно расстанется с такой удивительной вещицей?! Его потеряли. Оборванная у самой застежки цепочка подтверждала эту версию. Туча даже догадывался, кому может принадлежать ключик, вот только твердой уверенности, что он вернет пропажу хозяйке, у него не было.

Туча как раз раздумывал, как поступить с находкой, когда над головой вдруг раздался до боли, до сердечной дрожи знакомый голос:

— Ба! Кого я вижу! Жиртрест, а тебя каким ветром сюда занесло?

Туча вздрогнул, испуганно зажмурился. Крепко-крепко, до рези в глазах. Нет, этому лету не суждено стать самым прекрасным. Это лето не будет даже сносным, потому что теперь оно безнадежно отравлено…

Юрик Измайлов, главный мучитель и персональный кошмар Степана Тучникова, не должен был оказаться в этом лагере ни при каких обстоятельствах. Юрику Измайлову, сыну очень состоятельных и очень влиятельных родителей, самое место на каком-нибудь крутом заграничном курорте, а не в этой российской глуши.

— Эй, ты чего молчишь? Чего не здороваешься? — Не сильный, но унизительный пинок под зад швырнул Тучу носом в одуванчики, серебряный ключик снова едва не упал в траву. — Ну, поздоровайся со старым приятелем, Жиртрест!

Над головой, слева и справа, послышался издевательский смех. Его персональный кошмар обзавелся дружками, такими же злыми и жестокими, такими же ядовитыми.

— Привет, Юра. — Степка нашел в себе силы встать на колени, но вот дальше было никак: ноги дрожали и не слушались. — Рад тебя видеть.

Он не был рад, он боялся и ненавидел одновременно. Еще пару секунд назад мягкие и пушистые одуванчики впились в кожу терновыми колючками.

• Предыдущая
• 10/63
• Следующая