Одесская кухня - Потанина Ирина Сергеевна - Страница 16

Шолом-Алейхем известен как человек, много чего в жизни попробовавший. Учитель, раввин, литератор, финансист - Соломон успел побывать при этом и грузчиком, и маляром, и торговцем... Он блестяще закончил школу, а ведь поступая туда, настолько плохо говорил по-русски, что вся округа сбегалась послушать этот «номер» - образец косноязычия! Потом устроился репетитором к дочери одного богатого предпринимателя. Ясно, что между 17-летним учителем и очаровательной ученицей вспыхнул роман. Сделав, как положено, предложение, Соломон от нанимателя получил нагоняй и, сопровождающее отказ от руки и сердца, известие о немедленном увольнении. Шесть лет Шолом-Алейхем скитался по миру в надежде сколотить хоть какое-нибудь состояние и доказать отцу возлюбленной свою состоятельность. С деньгами ничего не получилось, но за это время Соломон написал множество чудесных рассказов. Странствующий репетитор имел возможность наблюдать настоящую жизнь без прикрас. Самые сложные эпизоды и происшествия он описывал просто и ярко. Когда Соломон вернулся к любимой, отец девушки, хотя по-прежнему был недоволен подобным браком, все же начал считать дочь уже достаточно взрослой, чтобы она сама смогла принимать самостоятельные решения. С тех пор Голдэ и Соломон прожили душа в душу 30 лет, вырастили шестерых детей и до конца жизни в те редкие дни, когда были в разлуке, писали друг другу письма, полные любви и нежности.

_{Шолом-Алейхем}

В 1890 году, после смерти тестя, Шолом-Алейхем перевез семью в Одессу. Почему именно сюда? Возможно, отгадку этого, со свойственной ему самоиронией, автор вложил в уста своих персонажей:

«-Что же вы там будете делать, в Одессе?- спрашивает Шолом и глотает слюну при мысли об одесских жареных утках и доброй вишневке.

-Как что будем делать? Что делают все в Одессе?! Чем занимается Эфроси?! У Эфроси амбары с пшеницей, и у папы будут амбары с пшеницей, - серьезно и уверенно отвечает ему Пинеле. - У Эфроси контора со служащими, и у папы будет контора со служащими. А деньги - деньги будут сами сыпаться в карманы. Шутка ли, Одесса!»

Так или иначе, но доставшееся от тестя колоссальное состояние Шолом-Алейхем... истратил в Одессе подчистую. Он играл на бирже, горе-предпринимательствовал, давал взаймы сомнительным личностям... При этом выпускал журналы на идиш, платил авторам большие гонорары и нанимал учителей для бесплатной еврейской школы... К счастью, когда наследство жены таки кончилось, у Шолом-Алейхема уже было достаточно громкое литературное имя, позволяющее кормить семью. При этом сама Голдэ имела образование зубного врача и помогала мужу, как могла. Говорят, спустя много лет, когда дети уже выросли и обзавелись собственными женами, Шолом-Алейхем просил их всех иногда приходить под кабинет Голдэ, держась за щеки и изображая зубную боль.

- Пусть все видят, что твои услуги пользуются спросом! - говорил заботливый муж, а Голдэ, у которой с практикой и так все было хорошо, а вот с местом для посетителей - не очень, хваталась за голову.

После погромов 1905 года Шолом-Алейхем понял, что страх за детей сильнее чувства родины. «Будьте мне гуд-бай!» - подобно одному своему персонажу, сказал писатель родной земле и перевез семью за границу. Впрочем, сам он еще неоднократно бывал в городках России, выступал с рассказами и неизменно пользовался громадной популярностью у простого народа, жизнь которого описывал.

При жизни став классиком, Шолом-Алейхем и не думал зазнаваться. А ведь было от чего! За интерес к детской литературе его называли еврейским Марком Твеном. Узнав о том, Марк Твен немедля возразил, сказав, что это он - американский Шолом-Алейхем. Произведения Соломона Наумовича по сей день переводятся с идиш на множество языков и по-прежнему пользуются популярностью у читателей. «Самый цимес!» - говорят о них, рекомендуя друг другу, и почему-то многозначительно подмигивают.

Иными словами, выражение «самый цимес» можно описать как «то, что надо» или даже «самое лучшее». Почему? А потому, что в традициях одесской кухни существует очень вкусное одноименное блюдо. Сладкое, ароматное и неповторимое. Итак - «Сладкий цимес по-одесски».

Вам понадобится (на 6 порций):

4 крупные морковки

2 картофелины

1 луковица

10 штук чернослива без косточек

2-3 столовых ложки мелкого изюма

5 штук кураги

2 столовых ложки меда

2 сантиметра свежего корня имбиря

0,5 чайной ложки молотой корицы

0,5 лимона

2 столовых ложки растительного масла

соль, сахар - по вкусу

Приготовление:

Для начала подготовим ингредиенты. Чернослив и курагу тщательно промоем и нарежем довольно крупными кусочками. Изюм оставим замачиваться хотя бы на полчаса. Имбирь очистим, натрем на мелкой терке и смешаем с соком лимона. Лук почистим, нарежем кубиками и обжарим на подсолнечном масле. Морковь и картофель очистим, порежем и отправим в кипящую воду, заправленную солью и сахаром. Через 10 минут откинем овощи на дуршлаг и оставим остужаться. Теперь сложим в форму для выпечки все подготовленные ингредиенты, приправим корицей, медом, зальем 1 стаканом бульона, оставшегося после варки овощей, и поставим в духовку на полчаса. Готово!

«Я предлагаю вам представить долговязого одесского подростка, лохматого, в изодранных брюках, вечно голодного, в худых башмаках, с черною повязкой на лбу, и утвердиться в той мысли, что это страшилище - я», - вспоминал детство Корней Чуковский.

В Одессу маленький Коленька Корнейчук переехал из Санкт-Петербурга. В столице его мать работала горничной и имела неосторожность принять ухаживания сына своих работодателей. С разницей в три года родилось двое детей, все шло неплохо, но тут «отец семейства» пожелал жениться на женщине своего круга. Гордая горничная предательства не простила, отказалась от всякого общения, забрала детей и уехала в Одессу. Изредка, в особо тяжелые моменты, она соглашалась принять денежные переводы от отца детей, в остальное же время тянула хозяйство сама. Она буквально выбивалась из сил, но обеспечивала детям приличную жизнь. Поначалу семья снимала флигель в доме Макри на Новорыбной улице, № 6. Потом переехала в дом Баршмана в Канатный переулок. Коленька ходил в престижный детский сад, а потом обучался в гимназии. Увы, в детстве он ничуть не ценил это и был самым настоящим школьным бунтарем.

«Началось с того, что наш директор, Андрей Васильевич Юнгмейстер, преподававший нам русский язык, повел речь о различных устарелых словах и упомянул между прочим словечко «отнюдь», которое, по его утверждению, уже отживало свой век». Юный Корнейчук от всей души пожалел умиравшее слово, решил принять самые энергичные меры по его спасению и подбил класс на активные действия. Теперь, что бы Юнгмейстер ни спрашивал у класса, ребята хором отвечали: «Отнюдь!»

- Знаете ли вы слово «ножницы?»

- Отнюдь!

- Склоняются ли такие слова, как «пальто» или «кофе»?

- Отнюдь!

Здесь не было озорства или дерзости - просто нам хотелось по мере возможности спасти безвинно погибавшее русское слово».