Мир После (ЛП) - И Сьюзен - Страница 22

• Предыдущая
• 22/58
• Следующая

— Я оставила тебя в подвале умирать.

— Ты вырвала меня из состояния живого мертвеца. Я чувствовала непрерывный ужас, без всякой надежды на спасение. Ты дала мне шанс, шанс выползти на свободу тогда, когда никто не мог этого сделать.

Она смотрела мимо меня. Ее глаза поблескивали во тьме.

— Ты — героиня, Пенрин, нравится тебе это или нет.

Моя мама без остановки бормочет в приемник. Её голос приобретает размеренную интонацию и до меня доходит, что точно такая же интонация у нее бывает, когда она молится. Потому что сейчас она обращается к дьяволу.

В темноте приходится осторожно объезжать мертвые машины, но мы справляемся с этим препятствием. Мы едем по той же дороге, по которой Раффи и я ездили в город. Но в этот раз на дороге никого нет. Никаких беженцев, никаких двенадцатилетних водителей и никаких палаточных городков. Миля за милей пустых улиц, газет, летающих около тротуаров, и оставленных сотовых телефонов, хрустящих под нашими шинами.

Где все люди? Они скрываются позади темных окон в зданиях? Даже после нападения на обитель, я не могу себе представить, что бы все покинули город.

Я поглаживаю мягкий мех игрушечного медведя. В пустынных улицах города есть что-то особенно жуткое и что-то успокаивающее в обалденном мече за моими плечами, даже если он замаскирован как мягкая игрушка.

Через несколько часов, мы уже на дороге к пирсу.

В мертвой ночи мы достигаем холма. Сан-Франциско должен быть суетливым городом со сверкающими огнями, движением и шумом. Раньше я одновременно и с нетерпением ждала и боялась поездки сюда, боялась из-за наплыва чувств. Почти всегда, блуждая по ветреным улочкам, я терялась, пока гостила у друзей или отца.

Сейчас город стал пустырем.

Убывающая луна проливает немного света на опрокинутые баки и снующих крыс, но город слишком закопчен из-за разбушевавшихся пожаров во время Великой Атаки, что поглощает больше света, чем, кажется, возможно.

Некогда красивый город, превратился в пейзаж кошмара.

Мама рассматривает землю утомленным взглядом. Как если бы она всегда знала, что так будет. Как будто она видела подобное, всю свою жизнь.

Но даже у нее перехватывает дыхание, при виде острова Алькатрас.

Алькатрас был печально известен тем, что являлся тюрьмой, в которой держали большинство самых позорных преступников. Он расположен в заливе и тускло светится под лунным светом, отраженным в воде.

У него есть свой генератор, который кто-то поднял наверх. Огни Алькатраса не приветствующие светящиеся точки. Вместо этого есть тупое, мощное свечение, которое пронизывает остров, и его хватит на то, чтобы осветить залив. И также достаточно для нас, чтобы увидеть рой неестественных существ над ним.

Мама смотрит на мигающий приемник. Она указывает на Алькатрас.

— Там, — говорит она. — Пейдж там.

Великолепно. Как она добралась до этого места за такой короткий промежуток времени? Она действительно может так быстро бегать, или кто-то привез ее, или летел вместе с ней?

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

По крайней мере, у ангелов не настолько развито чувство юмора, чтобы занять соседний остров Ангелов. Так, вероятно, сделал бы Раффи, если бы стоял во главе.

Клара паркует автомобиль в случайно выбранном углу, пытаясь поместиться в него. Я беру с собой бинокль. Мы находимся на Пирсе 39 около Верфи Рыбака, в прежнем мире это было одним из основных мест скопления туристов, где продавались футболки, сладости и стояли открытые магазины с рыбой.

— Моим девочкам нравилось это место, — сказала Клара. — Каждое воскресенье мы приезжали сюда на обед. Девочки думали, что съесть суп из моллюсков в хлебных шариках и посмотреть на морских львов, — это чистое удовольствие. Это место было для них счастьем в бутылке. — Она пристально смотрит, в её глазах горечь.

По крайней мере, морские львы все еще здесь. Я слышу, как они лают где-то около воды.

И все же, они единственные знакомые вещи.

Доки перекошены и сломаны как структуры зубочистки. Многие здания разрушились до простой горы досок. Похоже, что пожары не дошли до них, но за них это сделали бушующие волны.

Безумные волны от всемирного цунами не доходили до залива, но это не предотвращало разрушений. Это только препятствовало затоплению этой части города и большим разрушениям.

Там, прямо на улице, на боку лежит корабль. Еще один торчит из крыши разрушенного здания.

Повсюду обломки размером с красное дерево. Очень жаль, что ангелов не убивают как вампиров. Мы могли бы заманить их сюда и устроить день охоты.

В воде стоит пришвартованный, удивительно сохранившийся, целый круизный лайнер. Я хочу побежать к нему, переплыть на нем на остров и накричать на Пейдж. Вместо этого я прячусь за грудой разбитых ящиков, где могу видеть все, оставаясь незамеченной.

Я смотрю в бинокль на Алькатрас.

Слишком темно, чтобы разглядеть существ, кружащихся над островом, в деталях, но я могу разглядеть их силуэты напротив залитого лунным светом неба.

Формы мужские.

Крылья.

И большие скорпионьи хвосты.

То, что вначале выглядело как хаотичный рой, оказывается продуманной моделью полета.

Вроде того.

Большинство скорпионов следуют за ангелом, когда он поднимается, затем опускается, затем ныряет. Скорпионы следуют за ним, словно птенцы. По крайней мере, большинство из них.

Некоторые так сильно отстают, что почти мешают ангелу, по пути своего алгоритма полета. И это алгоритм. Он повторяет схемы полета, чтобы оставаться в районе острова. Он иногда изменяет его здесь и там, но в предсказуемом варианте.

Если бы я не знала, то сказала бы, что он учит их лететь.

Птенцы учатся летать, и дельфины учатся дышать воздухом. Может быть, детей монстров нужно учить, как быть монстром. Как правило, детей учат их матери, но они их не имеют.

Ангел плохо справляется с обучением. Несколько из скорпионов устроили драку.

Даже я вижу, что некоторые из них машут крыльями слишком быстро. Они не колибри, и вероятно быстро устанут или заработают сердечный приступ, ну, я предполагаю, что у них всё же есть сердце.

Один из них падает прямо в воду. Он барахтается и визжит.

Еще один скорпион летит вниз, слишком низко к упавшему. Я не могу сказать точно, что происходит: то ли один, тот, что в воздухе, пытается помочь своему приятелю или тот, кто в воде, хочет схватить того, кто находится в полете, но так или иначе, второй тоже оказывается в воде.

Они дерутся, пытаются подняться выше, используя тело противника. Каждый борется еще за несколько глотков воздуха, стоя друг на друге. Но победитель только получает достаточный вдох кислорода, для заключительного визга, прежде чем они оба тонут.

В первый раз я их видела в подвале обители, они были в трубах, наполненных жидкостью.

Но я предполагаю, что у них, должно быть, была своего рода пуповина, или они изменились при рождении, потому что теперь видно, что они тонут.

Шаги за спиной заставляют меня присесть ниже. Мама и Клара сидят на корточках рядом со мной, за сломанным ящиком.

Я вижу множество теней вдоль старого торгового района пирса, возможно армия уже марширует прямо к нам, но я не могу их увидеть. Мы продвигаемся глубже в темноту.

Еще шаги. Они бегут.

Люди бросаются из теней и бегут в открытую, где лунный свет достигает их. Небольшая группа людей в панике отчаянно спасаются от чего-то.

Некоторые оглядываются назад, и на их лицах, во время бега, появляется выражение ужаса.

Помимо стука убегающих ног на деревянных досках, они не слышат никакого другого шума.

Они не кричат, не разговаривают друг с другом.

Даже когда женщина падает, очевидно, подвернув лодыжку, она производит не больше шума, чем тело, мягко падающее на асфальт. Ее лицо искажает боль и ужас, но никакой звук не покидает ее рот. Она встает и, прихрамывая, бежит с той скоростью, на которую способна в данной ситуации, отчаянно пытаясь не отставать от остальной части панического бегства.

• Предыдущая
• 22/58
• Следующая