Имита (СИ) - "Джиллиан" - Страница 17

• Предыдущая
• 17/66
• Следующая

— Как давно ты здесь? Почему в таком виде? — уже изумлённо спросил он, с интересом разглядывая её. — Тебя трудно узнать.

— Спасибо, — отозвалась девушка.

Она покосилась на него. Дэниел сдвинул брови — и понял.

— Зачем ты приехала?

— Увидеть, как это происходит. — Договорив, она помолчала и добавила, понимая, что с ним надо всё-таки быть честной: — Я надеялась узнать, почему ты начал ходить в этот клуб.

— Узнала?

— Да. Слышала один разговор, на чём тебя поймали. Через три дня я улетаю с Кэссии. И тебе больше не придётся драться.

— Узнала, значит, — повторил он и тяжело задумался, машинально поглаживая блаженно распластавшегося на его коленях Прести. И лишь через несколько минут предложил: — Давай поговорим дома. Что-то сейчас об этом говорить не хочется.

Девушка хотела ответить: нет смысла разговаривать о том, что яснее ясного, но вспомнила, как он дрался, представила, сколько наверняка ему пришлось пережить, чувствуя своё не до конца выздоровевшее тело. И промолчала. Дома так дома.

У её бара они остановились. Луис быстро переоделась — снова прямо в машине, а Дэниел вызвался перегнать машину в прокатный гараж. Со служебного входа девушка забежала в коридоры бара, добралась до гримёрки и попросила девочек сообщить о её приходе Санни. Тот обрадовался, что она уехала не на всю ночь, как предполагала сначала, и снова распределил её номера так, чтобы между ними вставить выступления других артистов.

Когда она села на сцене для последнего выступления, взгляд почуяла сразу. Будто рассеянно оглядывая зрителей, в самом тёмном углу, за самым дальним столиком, она заметила Дэниела. Улыбнулась, после чего пела только ему.

Прежде чем выйти к нему после рабочей смены, она подошла к Санни. Тот сидел у себя в кабинете, за письменным столом, что-то подсчитывая, и поднял голову сразу.

— Что — пришла гитару оставить?

— Да. Санни, мне очень неловко, но я пришла тебя предупредить: ухожу. Возможно, ещё три ночи выступаю, а потом…

— Чего замолчала? — вздохнул Санни и почесал макушку. — Проблема, однако… Что за манера у молодых — не сидеть на месте? Вот любопытно, скажешь ли ты мне о причине? Луис, что тебя заставляет уйти из моего бара?

— Санни, мне нравится твой бар. Мне нравится его хозяин (Санни, довольный, расцвёл). Мне нравятся здешние девочки, с которыми я подружилась. Мне нравится здешняя публика. И я бы хотела побольше оставаться на этом месте. Но проблемы в личной жизни есть у каждого.

— Если ты намекаешь, что этот Дэниел… — Грозно выпрямился Санни. — Этот Дэниел обижает тебя!

— Что ты, Санни, — вздохнула Луис, виновато поглядывая на него, расстроенного, — дело не в нём, а во мне.

— Ладно, не хочу больше говорить на эту тему, — махнул рукой хозяин бара. — Я тебя понял. Говорить, думаю, не стоит — ведь ты уже всё для себя решила. Так что… Оставляй гитару — и до свидания.

— Спасибо, Санни!

Она выскочила на улицу-галерею, почему-то испугавшись, что Дэниел ушёл, не дождавшись её. Метнулась было вперёд, на безлюдную галерею, и ахнула, когда кто-то сбоку схватил её и обнял.

— Куда? — насмешливо сказали в ухо, и она улыбнулась, почувствовав, как вместе со словами тёплый воздух толкнулся в её волосы.

Сердитый Прести, поневоле зажатый между двумя телами, вылез из плаща девушки и сердито же пискнул на Дэниела.

— Вот-вот, — сказала Луис. — Присоединяюсь к вышесказанному: отпусти нас на землю. Мы люди самостоятельные, можем и сами стоять.

— А если мне хочется тебя (вас!) подержать на руках — хоть один разок?

Она снова заглушила желание сказать: в твоём состоянии подержать меня — совсем не маленькую? Но вспомнила, как он уходил с арены, и снова промолчала. С ним так нельзя говорить. Нельзя с этим мужчиной говорить о его вынужденной физической слабости. Поэтому усмехнулась и сказала:

— Оттягиваешь разговор?

— Наверное — да, — ответил он и опустил её на землю.

Прести поднял нос понюхать ночной воздух и чихнул, после чего снова залез под плащ Луис. Дэниел положил её ладонь себе на сгиб локтя и предложил:

— Почему бы нам не заглянуть в какой-нибудь бар, где не знают ни тебя, ни меня? Там и поговорим.

Луис пожала плечами — и согласилась. Быть рядом с ним, прижиматься локоть к локтю — это оказалось так хорошо, что она готова была согласиться с любым его предложением. Она не стала спрашивать, куда он поведёт её. Положилась на его решение. И Дэниел, словно чувствуя её доверие, пошёл не спеша…

Уже в маленьком кафе-кондитерской, наблюдая за дракончиком, который, ворча, выборочно уничтожал начинку купленной специально для него пиццы, Дэниел спросил:

— Луис, ты серьёзно всё решила?

— Да. Мне не хочется, чтобы однажды из того клуба привезли тебя не просто избитым… Мне становится страшно, когда подумаю, что ты из-за меня находился в таком состоянии, как три дня назад. А если…

— Не думай об этом, — сказал Дэниел. Он покрутил в руках опустевшую чашечку из-под кофе, словно не решался сразу заговорить о том, что может спугнуть Луис. — Понимаешь, Луис… У меня есть ещё одна причина ходить на бои. И не денежная, как ты можешь подумать. В деньгах я не нуждаюсь. Тебе покажется эта причина, возможно, очень странной, но, если вдуматься… Это естественно.

— Что именно? Эти страшные драки? Их даже боями трудно назвать!

— Луис, я застоялся в этой дыре. Когда я решил здесь остаться, лишь бы обдумать свои жизненные, скажем так, перспективы, я не думал, что всё затянется так надолго. Понимаешь… Это затягивает — упорядоченная жизнь. Жизнь почти по расписанию. И иногда хочется взорвать всё к дьяволу. И тогда этот клуб — спасение. Ты бьёшь кого-то, выбиваешь из себя собственное напряжение или застой, а тебе за это ещё и деньги дают.

— Ты — это серьёзно? — поразилась девушка. И почему-то ей припомнилось их знакомство, когда он стрелял по троим парням.

— Более чем, — подтвердил Дэниел. — Моя жизнь до Кэссии — это сплошное напряжение, которое я мог сбрасывать не самым мирным образом. А этот клуб…

— Но этот клуб — для боёв без правил! А если в следующий раз тебе подбросят не капу под ноги, а что-то похуже?

— Ничего страшного. Есть рефери. Он остановит бой, если сочтёт, что крови достаточно и публика насытилась её видом.

— Дэниел… — Сказала она и остановилась. — Наверное, я ничего не понимаю в мужских игрушках. Но я-то женщина. Теперь, зная, что именно происходит в этом клубе, я не смогу оставаться спокойной. Знаешь ли, это очень страшно: ожидать, что ты вот-вот окажешься лежащим на полу. Брошенным, будто сломанная кукла. И главное… Бояться, что в следующий раз тебя доломают. Я женщина, Дэниел. А женщинам это свойственно — волноваться за тех, кого… — Она снова замолчала.

А Дэниел мгновенно качнулся к ней через столик, за которым они сидели, схватил её за руки. Вгляделся в её глаза.

— Волноваться — за кого? За кого, Луис?

— За тебя, — она отвела глаза и вдруг снова вскинула их на него. — Да, мне тоже это тяжело говорить! Дэниел, я уже столько раз привязывалась к людям, а приходилось часто их бросать, удирать изо всех сил! Но это мне самой… А знать, что из-за меня страдают от физической боли… Знать, что из-за меня могут убить человека, который мне дорог… Дэниел — это невыносимо! Я не хочу, чтобы это случилось с тобой!

— Проехали с Кэссии вместе? — внезапно предложил он. — У нас ведь с тобой не ситуация, когда загнаны в тупик. Всё поправимо. Мне, как и тебе, легко сорваться с места.

— И что? Потом всю жизнь переезжать с планеты на планету?

— Ну, почему… Есть другие способы достигнуть нужного.

Он сказал и замолчал. И опять она подавила в себе желание спросить: а как же тот номер вирта — твоей палочки-выручалочки?

Пришлось подавить. Он не считает ситуацию безвыходной. Хуже того, он считает, что этот клуб — нормальное времяпрепровождение для мужчины, хотя он всегда будет с другой стороны от наблюдающих за боями зрителей. А то, что она послужила причиной его появления в этом клубе, — ничего страшного: ведь это просто повод окунуться в клубную жизнь!..

• Предыдущая
• 17/66
• Следующая