Если бы Гитлер взял Москву - Шпаковский Вячеслав Олегович - Страница 55

Начавшаяся весенняя распутица в лесисто‑болотистой местности, где находилась 2‑я Ударная, постоянная угроза окружения, недостаток сил и средств заставили подумать о выводе армии через «коридор» и о подготовке наступления в другом месте. Не дожидаясь разрешения Ставки, Власов приказал готовить промежуточные рубежи для постепенного отхода и разработать подробный план этой операции. 15 мая его рассмотрело и одобрило высшее командование. Сначала отход проходил, как и было задумано, но 1 июня немцы вновь перекрыли «коридор» в Мясном Бору, а 2 июня к ним перешел помощник начальника 8‑го отдела штаба 2‑й Ударной техник‑интендант С.И. Малюк с планами выхода армии из окружения и расположением ее частей.

В кровопролитных боях «коридор» вновь пробили, с 21 июня по нему вновь пошли войска, но в 9 ч утра 25 июня немцы окончательно его перекрыли и приступили к уничтожению окруженных. Штаб армии во главе с Власовым (второй раз оказавшимся в окружении) выйти к своим не смог, сам генерал был легко ранен в ногу и контужен. Двинулись на север, в немецкий тыл, чтобы найти партизан или прорваться в другом месте; для этого разделились на группы.

Власов остался с солдатом, шофером и поварихой (она же медсестра) М.И. Вороновой. В поисках пищи оба красноармейца ушли в одну деревню, а Власов и Воронова в другую, назвались гражданскими беженцами и попросили еды. Но полицаи из «местного отряда самообороны» приняли их за партизан и заперли в сарае. Напрасно Власов твердил, что он простой учитель…

Как оказалось, немцы уже давно искали «потерявшегося» генерала, который не был найден ни среди раненых, ни среди убитых, и каждый патруль располагал его фотографией. Поэтому когда полицаи доложили командиру одного из патрулей обер‑лейтенанту фон Шверднеру, что ими задержан какой‑то «непонятный» русский в очках, как сердце у того радостно забилось. «Вдруг это и в самом деле их командующий армией?!» Он взял на изготовку автомат и подошел к сараю, который был указан ему полицаями. Когда дверь в него отворилась, переводчик К. Пельхау громко окликнул находящихся в нем. В ответ на это в проеме двери появился худой и высокий большевистский солдат, одетый в гимнастерку без ремня, но в дорогих роговых очках. «Точно он! Точно он! Вот это удача!» – подумал фон Шверднер, глядя на вышедшего к нему человека, и даже не очень‑то удивился, когда тот на ломаном немецком языке произнес: «Не стреляйте, я генерал Власов», и передал ему бумажник со своими документами.

Позднее, в плену, этот проверенный «сталинский полководец» пошел на измену Родине и много раз предлагал немцам сформировать русскую армию для борьбы против большевизма, но всякий раз получал отказ, так как Гитлер подозревал его в двурушничестве и опасался, что тот готовит силы для удара немецким войскам в спину. Но имя Власова немцы стали использовать уже с осени 1942 г., после чего всех изменников как раз и стали называть «власовцами» и истребляли беспощадно. Во всяком случае, враги иноземные могли надеяться на плен, тогда как «этих» обычно расстреливали на месте.

* * *

Власовцы постарались заслужить доверие немцев уже с самого начала и активно сотрудничали с ними, стараясь прежде всго разложить Красную Армию изнутри. Для этой цели в полосе целого ряда фронтов были подготовлены, распечатаны и разбрасывались с самолетов многие сотни тысяч листовок‑пропусков, призывавших бойцов, командиров и даже политработников РККА становиться перебежчиками, переходить на сторону германских войск и вступать в ряды власовской Русской Освободительной армии, а также украинских, кавказских, казачьих, туркестанских и татарских освободительных отрядов.

Листовка для бойцов Ленинградского фронта выглядела так:

«Каждый перебежчик имеет возможность вступить в ряды Национальной Освободительной армии или в качестве добровольца работать в тылу или в качестве добровольной рабочей силы в освобожденных восточных областях.

Пропуск – Passierschein.

Пропуск действителен для неограниченного числа командиров, бойцов и политработников РККА, переходящих на сторону Германских Вооруженных Сил, их союзников, Русской Освободительной армии и украинских, кавказских, казачьих, туркестанских и татарских освободительных отрядов.

Переходить можно и без пропуска: достаточно поднять обе руки и крикнуть «Сталин капут!» или «ШТЫКИ В ЗЕМЛЮ!»

Passierchein

Dieser Passierchein gilt Юг Offiziere, Politarbeiter und Mainschaften der Sowietarmee

Ко всем участникам Ленинградского фронта!

Что требует от тебя твоя Родина?

Ты не можешь обойти двух вопросов.

Веришь ли ты евреям, что вы ведете отечественную войну? Жид сидит далеко в тылу, а ты истекаешь кровью за него.

Или ты веришь своим братьям в Русской Освободительной армии, которые с генералом Власовым на стороне Германии навсегда освобождают твою Родину от большевизма и жидов? Твоя Родина требует от тебя, чтобы ты решился в пользу Власова.

Прочитай германский приказ № 13».

Надо сказать, что количество перебежчиков, официально зарегистрированное германской стороной уже в мае 1942 года, составило 10 962 человека, июне – 9136, июле – 5453, августе – 15 345, сентябре – 15 011, октябре – 13 299, ноябре – 4837, декабре – 5276. А всего за этот период 1942 года – 79 769 человек.

Глава VIII

Упорство «толстопятых»

Радуйся и ты, если радуются другие.

Если другие плачут – рыдай!

(Старая японская пословица)

Богатыми и шумными были многочисленные ярмарки в царской России. Съезжались на них жители разных городов и сел, общались друг с другом, торговали, пили и ели, но при этом еще и внимательно присматривались друг к другу. Одни не так говорят – «поют», «тянут», «окают» и «ёкают», говорят «цто» вместо «что» и т. д. Другие не так одеты, как все прочие, а иные своим особым товаром торгуют. Так что совсем не удивительно, что тех же рязанцев, например, прозвали «косапузы‑ми», а все потому, что на знаменитых нижегородских ярмарках рязанские бабы появлялись с длинными косами, завязанными через… пузо! Наискось! Чтобы косами этими в тесноте ничего не задевать.

Зато торговавшим в основном лаптями пензякам дали свое прозвище – «толстопятые» и только лишь из‑за того, что лапти у них были не такие, как у прочих, а с особой, двойной пяткой и потому очень удобные в носке и долговечные. Ну а позже история с лаптями как‑то позабылась – а может быть, их просто перестали носить, – зато название это прилипло к пензякам намертво и вспоминалось еще многие годы спустя.

Как и жители многих других городов советской России, пензяки пережили и борьбу против Троцкого и троцкизма, и наплыв беженцев из сел во время массовой коллективизации, и страшное время «ежовщины», а с началом войны кто как мог приняли участие в работе на оборону. Молодежь – та целыми классами и бригадами уходила добровольцами на фронт, а люди постарше, которых, впрочем, тоже забирали, однако все‑таки и сохраняли «по броне», трудились на заводах за двоих, троих, да еще и успевали готовить себе смену из совсем уже маловозрастной пацанвы, которую по нехватке рабочих рук вместо выбывших принимали теперь на заводы.

В Пензу в огромном количестве понаехали эвакуированные: литовские писатели и поэты из Вильнюса, инженеры из Одессы, артисты нескольких московских театров. Даже известный в то время писатель‑фантаст Григорий Адамов – автор нашумевших романов «Победители недр» и «Тайна двух океанов», и тот каким‑то чудом оказался именно в Пензе, проживал в доме на улице Красной и здесь работал над своим очередным романом «Изгнание владыки». Осовиахимовская организация города без отрыва от производства готовила для фронта большой отряд младших командиров, пулеметчиков, связистов и снайперов, а также инструкторов по ПВХО.

Все пензенские заводы работали на оборону. Так, на заводе «Пензмаш» в ноябре 1941 года было начато производство реактивных минометов БМ‑8 на базе автомобиля ЗИС‑5, комплектующие для которых ему поставляли свои же пензенские заводы: велосипедный завод имени Фрунзе, 1‑й мехзавод, паровозоремонтные мастерские. Кузнецкий завод текстильных машин начал выпуск 45‑мм снарядов и минометов, а на заводе сельхозмашин в городе Белинске Пензенской области наладили выпуск минометных мин. На предприятиях легкой промышленности, промкооперации и коопин‑союза шили одежду, обувь и белье для солдат, а также плащ‑палатки. Только лишь за август – декабрь 1941 года на предприятиях местной и лесной промышленности для нужд армии было изготовлено 20 000 пар лыж и еще 7000 саней со всей упряжью. Как и повсюду, люди собирали и сдавали деньги на танки и самолеты, записывались в доноры, а девушки – вчерашние школьницы – работали медицинскими сестрами в госпиталях и выступали с концертами перед выздоравливающими. Мальчишки и девчонки играли в «Тимура и его команду» и чем только можно помогали тем семьям, в которых были люди, ушедшие на фронт.