Миры Роберта Хайнлайна. Книга 2 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 35
- Предыдущая
- 35/107
- Следующая
Джон Томас живо представил себе столь мрачное будущее.
— Тогда какой смысл прятать его в шахте?
— Чтобы протянуть день-другой, потому что я еще не готова вытащить его оттуда.
— Как?
— Вот так. Мы спрячем его в городе.
— Что? Червячок, на тебя действует высота.
— В городе и под крышей… единственное место в большом-пребольшом мире, где его не будут искать. Может быть, в домике мистера Ито, — добавила она.
— Что? Я теперь точно вижу: ты сошла с ума.
— А тебе известно более безопасное место? Сын мистера Ито ничего не имеет против тебя; не далее как вчера мы с ним очень душевно поговорили. Я пошла прямо к нему и все ему объяснила. Один из его садовых домиков вполне подойдет… может, домик и неказистый, но подключен к электропитанию. Никому не придет в голову, что за его матовыми окнами скрывается Лумми.
— Не понимаю, как мы все это сделаем?
— Предоставь это мне. Если я не доберусь до садового домика, а я доберусь… тогда я раздобуду какой-нибудь пустой сарай или что-то вроде этого. Сегодня вечером мы отведем Лумми к шахте, а я улечу и все организую. Завтра вечером я с Лумми отправлюсь в город и…
— Что ты несешь? Нам потребовалось две ночи, чтобы дойти сюда, и остается еще хороший кусок вечера, чтобы добраться до шахты. Ты не сможешь доставить его обратно за одну ночь.
— Как быстро Лумми может двигаться, если постарается?
— Но никто не усидит на нем, когда он идет галопом. Даже я.
— А я и не собираюсь ехать на нем верхом; я буду лететь над ним, указывая дорогу, и помогу ему осторожно спуститься с кручи. Три часа, примерно так?.. И еще час, чтобы укрыть его в садовом домике.
— Ну… разве что так.
— Так, потому что ничего лучшего нет. А потом ты дашь себя поймать.
— Чего ради?
— Мы их за нос поводим. Они поймают тебя, а ты скажешь, что отправился на поиски урановых залежей… я снабжу тебя счетчиком Гейгера. Где Луммокс, ты не знаешь; ты поцеловал его на прощание и ушел себе, оставив его там, где он был, а теперь вернулся, потому что не хочешь больше ни с кем ссориться. Ты должен убедить их… ни в коем случае не позволяй, чтобы использовали измеритель истины.
— Да, но… Слушай, Червячок, а какой в этом смысл? Луммокс не может вечно оставаться в садовом домике.
— Мы просто тянем время. Как только они его увидят, они прикончат его… И они это сделают. Поэтому мы будем скрывать его, пока не сможем изменить положение вещей.
— А я-то думал, что смогу его спасти, продав Музею, — грустно сказал Джонни.
— Нет! Твой внутренний голос был совершенно прав, Джонни, хотя у тебя самого мозгов не больше, чем в дверной ручке. Слушай… ты помнишь Закон Сигни?
— Закон Сигни? Мы проходили что-то такое, когда изучали основы Обычаев Цивилизации.
— Совершенно верно. Припомни его.
— Как там было? — Сдвинув брови, Джон Томас стал копаться в памяти. — Ага! «Факт владения речью и манипуляторами должен восприниматься таким образом, что их владелец является мыслящим существом и, следовательно, обладает всеми неотъемлемыми человеческими правами — пока не будет убедительно доказано обратное». — Джонни вскочил. — Вот оно что! Они не могут теперь убить Луммокса!.. У него есть руки!
11
«Слишком поздно, Джонни»
— Шевели мозгами, — сказала Бетти. — Ты знаешь историю об одном типе, которого адвокат уверял, что за это его в тюрьму не посадят?
— За что «за это»?
— Неважно. А клиент ответил: «Но, ваша милость, пока мы об этом только говорим». Суть дела в том, что Закон Сигни — это только теория; пока мы не заставим суд изменить свою точку зрения, мы должны прятать Луммокса.
— Ну да, понятно. Наверное, ты права.
— Я всегда права, — с достоинством признала Бетти. — Джонни, я прямо умираю от жажды: думать — очень утомительная работа, и у меня всегда горло пересыхает Ты захватил воды из ручья?
— Нет.
— Ведра не было?
— Где-то оно есть. — Джонни порылся в мешке, нашел складное ведро и расправил.
— Дай мне его. Я хочу размять ноги.
— Следи за флаерами!
— Поучи свою бабушку. — Взяв ведро, Бетти, держась в тени деревьев, побежала по склону к берегу. Джонни смотрел, как ее стройная фигура мелькает в лучах солнца, пробивающихся меж сосен, и думал, какая она симпатичная… С головы до ног настоящий товарищ, лучше любого парня. И не будь у нее этого дурацкого стремления командовать, которым вообще отличаются все женщины, Бетти была бы хоть куда…
Осторожно неся пластиковое ведро, Бетти поднялась наверх.
— Пей!
— Ты первая.
— Я уже напилась из ручья.
— Ну, ладно. — Джонни жадно припал к ведру. — Знаешь, Бетти, не будь у тебя коленки вывернуты, ты была бы ничего.
— У кого коленки вывернуты?
— А мордашка симпатичная, — невозмутимо продолжал Джонни. — Не будь этого небольшого недостатка, ты бы…
Он не успел закончить — Бетти поднырнула и сшибла его на землю. Вода облила Джонни с головы до ног. Они продолжали возиться, пока Джонни не перехватил и не зажал Бетти руки.
— Проси пощады!
— Черт бы тебя побрал, Джон Стюарт! Ладно, прошу пощады. А теперь дай мне встать.
— Идет.
Джонни поднялся. Бетти осталась сидеть, поджав ноги. Взглянув на Джонни, она рассмеялась. Оба были в грязи и царапинах, которые кое-где переходили в синяки, но чувствовали себя как нельзя лучше. Луммокс наблюдал за их шутливой борьбой не без интереса, но спокойно, поскольку Джонни и Бетти никогда не дрались по-настоящему.
— Джонни весь мокрый, — прокомментировал Луммокс исход поединка.
— Конечно, Лумми, он самый мокрый из нас. — Бетти оглядела приятеля сверху донизу. — Будь у меня две прищепки, я бы подвесила тебя на дереве. За уши, естественно.
— Сегодня такой день, что мы высохнем через пять минут.
— Я не промокла, ведь я в комбинезоне. А ты выглядишь как драный кот.
— Ну и пусть, — Джонни прилег, нашел сосновую иголку и задумчиво прикусил ее. — Какие здесь прекрасные места, Червячок. Может, нам не стоит идти в шахту?
— Знаешь что — после того как вся эта неразбериха кончится, перед школой мы вернемся сюда и разобьем здесь на несколько деньков лагерь. И Луммокса возьмем… пойдешь с нами, Лумми?
— Конечно, — согласился Луммокс. — Буду ловить. Бросать камни. Весело.
— И что бы о нас говорил весь город?
— Не капризничай. Мы здесь — и это главное.
— Это исключительный случай.
— Беспокоишься о своей высоконравственной репутации?
— Ну, кто-то же должен думать и о таких вещах. Мать говорит, что мальчишкам не нравится, если девочки проявляют уж очень большую активность. Она говорит, что все должно быть наоборот.
— Конечно, так было — и будет. — Бетти задумалась. — Но, Джонни, ты слишком прислушиваешься к словам матери.
— Наверное, так оно и есть.
— Старайся жить своим умом. А то ни одной девочке не придет в голову выйти за тебя замуж.
Джонни улыбнулся.
— Я этим и страхуюсь. Бетти моргнула и покраснела.
— Я не о себе говорю! Ты-то мне и даром не нужен. Джонни решил сменить предмет разговора.
— Честно говоря, — сказал он, — когда человек привыкает к чему-то, ему трудно жить по-другому. Вот, например, ты помнишь мою тетю Тесси? Она верит в астрологию.
— Не может быть!
— Точно тебе говорю. А ведь выглядит она вполне нормально, не так ли? Но с ней ничего не поделаешь, и я прямо схожу с ума, потому что она только об этом и говорит, а мать настаивает, чтобы я был с тетей вежливым. Скажи я ей, что у нее что-то с головой не в порядке, на нее это не подействует. Куда там! Я должен выслушивать ее бред и делать вид, что тетя совершенно нормальна, хотя она может сосчитать до десяти только на счетах.
— Счеты?
— Ну, такие прутики с нанизанными костяшками. Ей нравится, чтобы ее слушали, открыв рот, а я должен доставлять ей это удовольствие.
— А ты не доставляй, — внезапно сказала Бетти. — Не обращай внимания на то, что говорит мать.
- Предыдущая
- 35/107
- Следующая