Такси для ангела - Платова Виктория - Страница 74

• Предыдущая
• 74/81
• Следующая

— Получается, что это не убийство, а какая-то резня. Одинокий, как танцор фламенко, убийца низводится до уровня мясных рядов на городском рынке. Вся поэзия пропадает.

У меня отвисла челюсть. С каких это пор Дашка, по кочкам несшая Аглаю Канунникову и не упускавшая случая, чтобы не лягнуть ее в какой-нибудь из своих статей, — с каких это пор Дашка вдруг стала выступать ее адепткой? Ведь это была любимая Аглаина мысль: настоящее, хорошо продуманное преступление сродни акту творчества. И им можно так же любоваться, как и прохладным Дега в прохладном Пушкинском музее.

И, черт возьми, “убийца, одинокий, как танцор фламенко”!.. Это же… Это же…

Ну да, это была фраза из Аглаиного романа! Того самого, “Такси для ангела”!..

— Когда убийце прижмут хвост, ему — за три трупа — дадут по максимуму. Какая уж тут поэзия! — Софье были чужды эстетские Дашкины переживания.

— Ну, ведь не расстреляют же… У нас мораторий на смертную казнь. Так, лет пятнадцать получит от силы. Зато какой ажиотаж начнется! Первые полосы обеспечены. А потом можно будет и книгу издать… Представляете, какие будут тиражи?

— Вы думаете? — озадачилась Софья.

— “Я убил Аглаю Канунникову”… Да за одно только словосочетание “Я убил” убийце в ножки поклонятся. Это же экстремальная вещь!

— Вы думаете? — озадачилась Tea.

— Вы только вслушайтесь — “Я убил”! Если такая книга когда-нибудь появится — ее в первый же день с прилавков сметут.

— Вы думаете? — озадачилась Минна.

— Да что тут думать! Я же веду книжную рубрику в “Роад Муви”. “Гамбургский петух”. А в “Петухе” не просто анонсы печатают. Наш конек — глубокий анализ книжного рынка. Это издатель может утаить от писателя истинное положение вещей. А у нас — объективная информация.

Дашка еще некоторое время занималась рекламной кампанией глянцевого монстра “Роад Муви”, но дослушать ее мне так и не удалось: в гавань моего уха заплыли раскаленные губы Райнера-Вернера.

— Может быть, мы оставим почтенное общество? Ненадолго? — прошептали губы.

— Вы думаете? — спросила я с интонациями СС, ТТ и ММ сразу.

— Они слишком заняты собой. А мне надоело все это выслушивать. Сыщики-любители еще никого не довели до добра. Когда-нибудь здесь появится полиция. И уж она-то во всем разберется. Пойдемте, Алиса.

Ласковая, как разлапистый листок медвежьего ушка, ладонь коснулась моих лопаток, и я решилась. Впрочем, решилась я давно, еще когда стояла в Шереметьеве с табличкой “RAINER WERNER RABENBAUER”. Еще когда так легкомысленно возненавидела обладателя имени с таблички. А вчерашнее — уже вчерашнее! — купание в проруби и одеяло, обернутое вокруг торса Райнера-Вернера, только укрепили меня в этой решимости.

— Уходим по одному, — скомандовал Райнер. — Сначала я, потом вы. Я буду ждать вас на лестнице…

…Он действительно встретил меня на лестнице.

Я даже не помнила толком, как мы добрались до нашей клети на третьем этаже, как отрывались пуговицы от рубашки и как триумфально трещала застежка от лифчика. И как под моей, готовой к самым невероятным приключениям, спиной оказался шахматный конь. Каким образом он отделился от стоящего на столике войска и переместился в складки простыни, я не знала. Конь больно впился мне в позвоночник, но теперь это не имело никакого значения.

Ровно никакого, потому что впереди меня ждал настоящий аттракцион! И не в затрапезном отечественном парке культуры и отдыха со ржавой каруселью и вечно неработающим колесом обозрения, нет! Впереди меня ждал сверкающий огнями европейский Диснейленд! Пещеры ужаса для мечтающих расстаться со своей фригидностью швей-мотористок на дому; силомер для знающих цену себе и партнеру разведенок; и, конечно же, американские горки для свободных и раскрепощенных женщин. Женщин, которые научились пользоваться эпилятором, кремом для кутикул и запасниками зоологического музея — как самым романтическим местом для соития.

Еще секунда — и я погружусь в тело Райнера, как в живительный источник, как в мелкий песок лагуны, как в душистую пену клевера, как.., как.., как… И его губы сомкнутся надо мной, как створки раковины над жемчужиной, как своды исповедальни над ничтожной грешницей, как юные солдаты в строю, как.., как.., как…

Волна с нежным именем Райнер-Вернер накрыла меня и отхлынула. Зажмурившись, я ждала нового прилива, но его не последовало. Его не было так долго, что мне пришлось открыть глаза. Райнер-Вернер, еще секунду назад проводивший разведку моего тела глубоким петтингом, был явно озадачен, Я уперлась взглядом в его переносицу и тоже озадачилась.

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

— Безопасный секс, — изрек Райнер-Вернер. — Безопасный секс — прежде всего. А я забыл резинки внизу, когда выворачивал карманы.

Черт возьми! Впервые за последний год я раскочегарилась, и вот пожалуйста, безопасный секс! Да на хрен он нужен, этот безопасный секс!..

— Это так важно? — спросила я и тут же пожалела о своем дремучем азиатском вопросе.

Вся чисто убранная, вымытая с мылом, целлофановая Европа с укором посмотрела на меня — русскую Дуньку, только вчера вылезшую из лаптей и квашеной капусты.

— Ты серьезно?

— Шучу! — не на шутку перепугалась я. — Что же делать? Спуститься вниз?

— В таком виде? — Райнер посмотрел на свой вздыбленный пах. — Это невозможно.

— Тогда, может быть, я…

— У меня в сумке.., в наружном кармане есть еще несколько. Я сейчас…

— Лежи, я сама принесу.

В этом был дальний умысел: мне до одури захотелось посмотреть на Райнера издали и в естественной среде: голого и неотразимого.

— Сумка в ванной… — бросил он напоследок.

Прикрывшись простыней (жалкая дилетантка!), я бросилась в ванную. У самого входа действительно лежала его сумка. Интересно, почему Райнер оставил ее здесь?..

Но раздумывать о судьбе райнеровской сумки в то время, как меня ждал сам Райнер, мне не хотелось. Я сунула руку в кармашек с надписью “KWANZA” и, путаясь в собственных пальцах, вытащила все, что там валялось. Несколько презервативов и сложенный вдвое листок из блокнота. Скорее машинально, чем преследуя какую-то цель, я развернула его и уставилась в ровные, написанные аккуратным почерком строчки. Я знала этот готический почерк, я уже видела его. В первый день приезда в Москву немец дал мне бумажку с достопримечательностями, которые он собирался осмотреть.

Это был его, Райнера, почерк.

Пробежав листок глазами от начала до конца, я снова вернулась к началу. Начало гласило:

Далее следовал текст. Вернее, не текст даже, а длинный список имен.

1. Алешин ++

2. Альбина+

3. Алена на свадьбе ++

4. Анька-Синтепон+++

5. Бобриха ++

6. Бухгалтер ++

7. Валентинада+

8. Верунчик ++

9. Гета+

10. Гостиница “Минск”?

11. Даша-журналистка+++!!!!!

12. Девка в панталонах —

13. Жанка+

14. Женька-осветитель ++

15. Ленка-парик ++

16. Ленка-стюард+++

17. Ленка из 8-й+

18. Ленка Оттова++++!!!!

19. Лизок+

20. Люсик ++

21. Мэрик+

22. Наташа-хлопушка ++

23. Надя Омская+

24. Орлянка ++

25. Оля-Ихтиандр+++!!

26. Оля-Филармония+

27. Полина ++

28. Подруга-Буренка+

29. Пластилиновая Ворона ++

30. Ретивых И.В.+?

31. Роженица А.С. —

32. Рыжик+

33. Стоматолог+

34. Секретарша Канунниковой ?

35. Танька-Магадан+++++++!!!!!!!!! о, русский мат!

36. Танька-Клык ++

37. Тара ++

38. Подруга ее ++

39. Подруга подруги ++

40. Узбечка+

41. У Отто на работе+

После того как подметная бумажка была изучена вдоль и поперек, я на полусогнутых добралась до ванны, ухватилась за смеситель и добрых пять минут уговаривала себя не волноваться из-за такого вонючего козла, как Райнер-Вернер Рабенбауэр. Сборная солянка из кличек и имен оказалась на поверку самым банальным донжуанским списком. Ничего экстраординарного в этом не было, кто только не составляет перечни своих похождений, но этот…

• Предыдущая
• 74/81
• Следующая