Такси для ангела - Платова Виктория - Страница 64

• Предыдущая
• 64/81
• Следующая

— Здесь не Германия, а Россия. И у нас принято все. Так что просто будь мужиком, фриц!

"Фриц” оказался мужиком, да еще каким! Это стало ясно, как только он вывернул карманы джинсов и порылся в рубашке. На свет божий была извлечена целая коллекция презервативов и пухлое портмоне, забитое немецкими марками разного достоинства: очевидно, для того, чтобы расплачиваться с проститутками в гостиницах, стюардессами в самолетах, продавщицами в подсобках магазинов, телятницами в коровниках и с самими коровами, а также с волчицами в лесах, с синицами на ветках и журавлихами в небе — словом, со всеми женскими особями, которые только встретятся на тернистом пути Райнера-Вернера Рабенбауэра.

Содержимое жилетки Пети Чижа оказалось более целомудренным: никаких намеков на вулканический темперамент, одни лишь бесполые объективы, шурупы и контргайки, пара фотопленок, пара отверток, пара замасленных узлов какого-то механизма, пара крошечных демонстрационных аудиокассет, целый пакет цветных фильтров и записная книжка.

Ботболт разродился связкой ключей, большой, девственно-белой фланелевой салфеткой и осточертевшим всем хуже горькой редьки тесаком, Дашка — губной помадой и диктофоном (“Без батареек, дорогие дамы, так что не надо волноваться”). А я — я заявила, что у меня нет ровным счетом ничего, что я чиста, как завсегдатай городской бани, и что если мне не верят…

Мне поверили. Тем более что моя блеклая фигура и почившая в бозе должность секретарши почившей в бозе писательницы никого не волновали.

Минна и Софья — вот кого все оставили на десерт.

— Ну-с! — Звездный час Tea все-таки наступил. — Теперь вы, дорогие дамы.

Дорогие дамы стояли плечо к плечу и имели самый удручающий вид.

— Я хочу предупредить. — синхронно начали они и тут же посмотрели друг на друга.

— Сначала вы, дорогая Софья.

— Нет вы, дорогая Минна. По старшинству.

— А с чего вы взяли, что я старше вас?!

— Вычитала в справочнике “Кто есть кто в российском шоу-бизнесе"

Известие о справочнике привело поникшую было Минну в самое благодушное настроение.

— Значит, вы видели его? Не правда ли, хорошо издан? Вы, кажется, там тоже фигурируете?

— Да, — скромно потупилась Софья. Минна бросила торжествующий взгляд на Tea и не смогла удержаться от шпильки:

— А вы — нет, воровка! Очевидно, составители пронюхали о ваших порочных наклонностях!

— В гробу я видела ваш купленный справочник! — Tea потеребила серебряное колечко в носу. — А вот в каталоге “Сто самых ярких звезд России” вас и близко не было. Мы с дорогой Аглаей, царствие ей небесное, были, а вас не было! Вы там и не ночевали, голубушки!

Минна с Софьей переглянулись:

— Да его на корню купили, этот пресловутый “Сто самых ярких звезд России”! Всем известно, что финансируется он вшивыми америкашками, которые спят и видят, как бы принизить величие нашей Родины! Вот и печатают там, с позволения сказать, рыла, которые дискредитируют страну! Ваше, например!

— Значит, у меня рыло? Может, и у дорогой Аглаи — рыло?!

Это был провокационный вопрос, особенно если учесть, что Аглая, покрытая простыней, лежала в соседнем помещении. А клеймо убийцы витало в воздухе, раздумывая, к чьей бы щеке прилипнуть.

— Не трогайте дорогую Аглаю, жалкая клептоманка! — замахала руками Минна.

— Да! Не трогайте классика жанра, мелкая расхитительница! Дорогая Аглая теперь принадлежит истории, и оспорить этого не может никто! — замахала руками Софья.

— Вот как вы заговорили! А совсем недавно готовы были ее с дерьмом сожрать!

— А вы не готовы были ее с дерьмом сожрать?!

— Где тут сожрать, когда вы стояли первые в очереди на кормежку! С ложками наперевес!

— С какими это ложками? — Софья и Минна даже взялись за руки от полноты чувств — Уж не с теми ли, которые вы слямзили?..

Ситуация явно выходила из-под контроля: еще несколько оскорбительных реплик — и почтенные беллетристки, представляющие разные (в основном — филейные) части детектива, вцепятся друг другу в волосы. А учитывая массу Минны и ощетинившийся и совершенно мистический рот Софьи — Теодоре Тропининой придется туго.

Чтобы не допустить ненужного кровопускания. Чиж громко постучал ребром ладони по стволу Pachira Aquatica — виновницы нынешнего скандала.

— Дамы, дамы! Будьте благоразумны! И давайте вернемся к существу дела.

— Да. Давайте вернемся. — Tea сразу же успокоилась и отпрянула от двух воительниц, как от свиноматок, зараженных ящуром. — Сумки!

Призыв о сумках снова заставил Минну и Софью приуныть.

— Хорошо, — выдавила из себя Минна. — Начну я… Но мне хотелось бы… Мне хотелось бы заранее извиниться. Дело в том, что произошло небольшое недоразумение. Видите ли… Я почувствовала себя плохо… А у меня, как я уже говорила, хронический гайморит. И воспаление носовых пазух. А поскольку какая-то сво… Кто-то из присутствующих умыкнул мой платок, а все остальные платки находились наверху, в моей комнате…

— Короче! — грубо прикрикнула Tea.

— Я.., позаимствовала салфеточку… Для носа… Вот! С этими словами Минна вывернула на пол содержимое кисета: теперь к антикварной трубке и вполне современной жестяной коробке с табаком прибавилось несколько туго свернутых кусков нежнейшей ткани. Даже в поспешно спеленутом виде они поразили меня своей строгой обветренной красотой и нежными переливами — от светло-песочного до красно-кирпичного.

Пока я восхищалась игрой цвета и дыханием пустыни, коснувшимся моего лица, Ботболт деловито развернул салфетки: их оказалось ровно четыре штуки. Изумительные сами по себе, они были украшены такой же изумительной арабской вязью.

— Пятнадцатый век, ручная работа, — провозгласил он. — Священные письмена из стран Магриба. Были куплены хозяином на аукционе в Нью-Йорке в прошлом году.

Стало так тихо, что, если бы в оранжерее вдруг забилась о стекло сонная зимняя муха, у всех просто полопались бы барабанные перепонки.

— Как вы сказали? Пятнадцатый век?.. Господи, какой конфуз!.. А я-то думала… Какой конфуз, господи!..

На Минну было жалко смотреть: она съежилась, усохла в плечах и подбородке и моментально перескочила из шестидесятого размера в пятьдесят шестой. А то и пятьдесят четвертый. Зато Tea торжествовала:

— Какой уж тут конфуз, дорогая Минна! Это не конфуз, а самое настоящее воровство!

— Это недоразумение… Они просто лежали… Я подумала, что это салфеточка… Я ничего не знала про пятнадцатый век и священные письмена из стран Магриба!..

— Да ладно вам целку-то из себя строить! — Tea, только что пережившая публичную порку, была особенно беспощадна. — Не знала она! Прекрасно знала! Даже не специалист поймет, что вещь старая и ценная.

— Клянусь вам…

— Не клянитесь! У клятвопреступников руки отсыхают и язык отваливается! А еще обзывала меня жалкой клептоманкой! Мерзавкой! Воровкой! Домушницей! Сама — ворюга последняя! Тьфу на вас!..

— Нелепая случайность, — продолжала вяло отбиваться Минна. Впрочем, без особого успеха.

— А что их четыре штуки — тоже случайность? Четыре-то вам зачем понадобились? Если вы, как говорите, нос решили вытереть! Четырьмя сразу? По две на каждую ноздрю?!

— Они просто прилипли друг к другу… Три другие я просто не заметила!

— Ах, не заметили! Ну вы и поганка, дорогая Минна. — Секунду подумав. Tea вернула толстухе подачу. — Правда, я теперь не знаю, стоит ли мне по-прежнему называть вас дорогой…

Софья, до этого молчавшая, неожиданно выступила вперед:

— Лично я оправдываться не собираюсь, но хочу сообщить… Одна из вещей в доме показалась мне подозрительной. А именно — нож. Похожий нож проходил у нас по одному делу об убийстве. Так вот. Я взяла этот нож. Чтобы отдать его на экспертизу. Сами понимаете: убийство — вещь серьезная! Я как раз хотела сообщить об этом нашему другу Ботболту, ни в коей мере не желая бросить тень на его хозяина. Но…

— Но? — спросила Tea.

— Но? — спросила Минна.

— ..но не успела. А сейчас сообщаю. Вот так.

• Предыдущая
• 64/81
• Следующая