Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория - Страница 68

• Предыдущая
• 68/90
• Следующая

Воронов действительно назвал роман «СМЕРТЬ НА КОНЧИКЕ ХВОСТА», очередная «смерть» в стройной колонне его произведений — с полной боевой выкладкой, каской, скаткой и саперной лопаткой у пояса.

Но во всем остальном…

Во всем остальном это была ее собственная история! И героиня подозрительно смахивала на нее: та же неуверенность в себе, те же ни на чем не основанные мечты о дорогом белье, те же сапоги за шестьсот рублей, которые обязательно развалятся после одной сезонной носки… Но откуда он мог узнать, черт возьми? Откуда он мог знать, что она любит бастурму, которую не ела уже лет пять, и ненавидит кодовые замки, потому что все время забывает комбинацию цифр? И память на числа у нее отвратительная.

Воронов напечатал сорок страниц.

На второй героиня приводила в коммуналку облезлую доберманиху и кормила ее остатками пельменей.

На четвертой — попадала в хорошо упакованную квартиру, рылась в ящиках и находила документы покойного банкира. На седьмой появлялся молодой человек исчезнувшей хозяйки, а подробности его соития с главной героиней были целомудренно опущены на одиннадцатой. Все остальные страницы были посвящены слежке, подслушиванию, сбору информации и ее сортировке. Героиня, несмотря на недосягаемость приличного белья, проявляла чудеса дедукции, строила самые невероятные предположения, сопоставляла имена и даты. И… ни к чему не приходила.

«Слишком мало информации», — жаловалась она приятелю по имени Зиновий, мрачному сукину сыну, похожему на литагента Марголиса.

Слишком мало информации, это точно. Но, возможно, ее станет больше, когда вернется Воронов.

…Воронов вернулся только в семь.

Тума, пригревшаяся возле знаменитой китайской ширмы, была немедленно водворена в ванную на матрасик, а Наталья получила втык за не слишком экономное расходование соевого мяса. После этого Воронов уселся в кресло против Натальи и злобно посмотрел на нее.

— Зачем вы утащили фотографию со стола? — спросил он.

— Какую фотографию?

— Ее любовника, черт возьми. Ее любовника и собаки, гори она огнем! Что, дорога как память?..

— Нет, но…

— И забрали кассету автоответчика! Ведь это же ваших рук дело, признавайтесь!

— Я хотела… Я думала… Я видела этого парня. Его могут заподозрить. А он ни в чем не виноват… Он наговаривал на автоответчик такие тексты…

— Вы дура! Все поганите, лишаете следствие улик. А знаете, что бывает за умышленное сокрытие вещественных доказательств? Это, между прочим, статья, го-лУбушка.

— Что там все-таки произошло? — Наталья решила переменить тему.

— Значит, так. Вашей хозяйки, чью квартиру вы так успешно окучивали на протяжении нескольких суток, больше нет в живых.

Воронов сказал это самым будничным тоном, как будто переставил фигуру на шахматной доске. И щелкнул по таймеру. Он не дал Наталье времени ни удивиться, ни испугаться, ни почувствовать пустоту в груди от близости смерти.

— Но… как?

— Не волнуйтесь, ее тело нашли не в квартире. И, насколько я понял, даже не в городе. Следователь что-то говорил об Ольгине. Будто бы ее тело нашли именно там, в каком-то коттедже.

— Боже мой!

— Не волнуйтесь. Это была, так сказать, естественная смерть. Она умерла от передозировки героина. Кстати, они нашли в квартире некоторое количество героина. А вы не находили?

— Нет. Я же ее не перерывала…

— Конечно, не перерывали. Вы только вещичками попользовались. Взяли напрокат.

— А рубаха? Что с рубахой?

— Думаю, ее приобщат к делу. Так же как и запонку. Надеюсь, у вас хватило ума не трогать ее руками?

— Хватило.

— Это уже хорошо. А вообще вы славно там поработали. Эксперт недоумевает. Говорит, что давно не видел такой стерильной квартиры.

— Простите, — выдавила из себя Наталья. — Вчера я совсем голову потеряла.

— Ну да бог с ним. Дело не в отпечатках. Даже если бы их был полный дом, вряд ли это помогло бы следствию.

— Вы думаете?

— Человек, который позаботился о том, чтобы стереть все пальчики, очень хорошо знал, что можно оставлять в квартире, а что нельзя. Он наверняка подстраховался. Дело здесь не в следственно-разыскных мероприятиях, уж поверьте мне.

— А в чем?

Воронов постучал согнутым пальцем по лбу.

— Выиграет тот, кто точно установит причинно-следственные связи. А это лежит не в сфере вещественных доказательств. Они чересчур очевидны, чтобы что-то доказывать.

— Слишком сложно, — поморщилась Наталья.

— Господи, кого я избрал прототипом для своей героини! Вы только на себя взгляните! Сколько вам лет?

— Двадцать семь.

— А в мозгах уже известняковые отложения. Думаю, вы впадете в маразм даже быстрее, чем в климакс.

— Очень вежливо… — начала Наталья, но Воронов даже не дал ей договорить.

— Я познакомился кое с кем. Понаблюдал. Между прочим, второй понятой была одна из девушек с фотографии. Та, что с отметиной на лице. Вообще-то это шрам. А девушку зовут Регина Бадер. Она очень известная манекенщица. Супермодель. Уже давно работает за границей. Кстати, Дарья Литвинова тоже была моделью.

— А подпись на фотографии?

— «Калипсо»? «Калипсо» — это модельное агентство, где они вместе начинали. Нужно подобрать материал по нему. — Воронов пристально посмотрел на Наталью. Так пристально, что она смутилась. — Жаль, что вы такая старая и неказистая. — Похоже, он решил добить ее окончательно. — Будь вы помоложе, попривлекательнее и чуть повыше, мы бы отрядили вас в агентство.

— Подождите! Что значит «мы бы отрядили вас в агентство»? Вы что, решили заняться этим делом по-настоящему? — Наталья была так удивлена, что даже забыла дать Воронову пощечину за такое откровенное хамство.

— А вы как думали? Во всей этой истории есть что-то, что меня смущает.

— Что же именно вас смущает? Манекенщица?

— Да нет… Видите ли, все безупречно и все укладывается в жесткую логическую схему. Давайте возьмем самый очевидный вариант. В квартире пропавшей манекенщицы найдены просроченные билеты на самолет и поезд, паспорта и «дипломат», указывающий на убийство его владельца, довольно влиятельного банкира. То, что банкира убили, никаких вопросов не вызывает.

— Да? — иронически заметила Наталья.

— Так и должно быть. Женщины должны рожать детей, мужчины должны воевать или писать книги. А бизнесмены — нанимать телохранителей, чтобы их не убили. Преступники должны совершать преступления, моряки — плавать, а дворники — сгребать снег. Это — порядок вещей. И убийства — часть этого порядка. Пока существует война интересов, на этой войне будут жертвы. Представим, что Герман Юлианович Радзивилл кому-то очень сильно мешал. Или знал что-то такое, что могло задеть чьи-то интересы.

— Об этом вам тоже шепнула манекенщица?

— Далась вам эта манекенщица, ей-богу! Просто я познакомился со следователем, а у него есть племянница, моя большая поклонница. Честно говоря, я воспользовался служебным положением. Я согласился пообедать с ней в обмен на то, что следователь расскажет мне все обстоятельства дела. Все то, чего я не знаю.

— А разве уже не существует тайны следствия?

— Я же не прошу его делиться со мной версиями! Я просто прошу дать изначальный расклад… К сожалению, вы стащили фотографию. А это ставит нас в неравные условия. Я знаю чуть больше, чем знает он…

— И это вас огорчает?

— Не радует. Цельную картину можно составить лишь тогда, когда обладаешь всеми частями головоломки. Только при таком условии решение будет зависеть от того, как ты распорядишься этими частями. Во всех остальных случаях — когда верное решение находится случайно — это уже не является чистой победой. Иногда решение задачи может случайно совпасть с ответом в конце учебника. Но это не значит, что вы преуспели в математике. Кстати, когда вы собираетесь избавить меня от вашей собаки?

— Я не знаю… Но… — Наталья набралась наглости и выпалила:

— Может быть, стоит повременить? Собака — это тоже часть головоломки.

— Я знаю. И я был бы не против, если бы эта часть не храпела ночью, не щелкала блох и не вызывала у меня аллергию. Раскрытие преступлений требует абсолютной стерильности, и энцефалитные клещи в ушах вашей собаки ему противопоказаны.

• Предыдущая
• 68/90
• Следующая