Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория - Страница 24
- Предыдущая
- 24/90
- Следующая
— Что-то случилось? — Не такая уж она и смазливая, во всяком случае, не в его, Марголиса, вкусе: под тридцатник, миловидное личико провинциальной швеи; высокие скулы можно считать даже симпатичными, а вот веки тяжеловаты. И никакого особенного sexy во взгляде. Только рот хорош безоговорочно. Похожа скорее на брошенную мать-одиночку, чем на проститутку. Да еще высокооплачиваемую.
На сканирование объекта ушло семь секунд, после чего Марголис произнес заранее заготовленную первую реплику:
— Случилось.
По лицу девушки пробежала тень беспокойства. Она испугалась, но испугалась как-то целенаправленно, как будто знала, чего именно пугаться. Этот спонтанный страх вдруг придал несколько размытому лицу девушки необъяснимую прелесть и законченность.
Не так-то ты уж и не прав, Володенька!
— Как вас зовут? — сказал Марголис и вооружился самой обворожительной из своих улыбок: в работе только губы, клыки не обнажены.
— А… какое это имеет значение? — она снова испугалась.
— Никакого, но… Вот мои документы, чтобы между нами не было никакой недоговоренности.
Марголис сунул в дверную щель билет члена Союза писателей. И тоненькую папку с последним договором Воронова.
— И что? Чем я могу быть вам полезна, Семен… э-э… Борисович?
— Не мне. Дело в том, что я — литературный агент писателя Воронова. И мне хотелось бы поговорить с вами об одном довольно необычном предложении…
Дверь мгновенно захлопнулась, послышался звон снимаемой цепочки, и Марголис был впущен в прихожую. Из-за закрытой двери раздавался лай. А фигурка у нее ничего, груди явно не хватает, а в общем — ничего, ничего.
— Вы меня разыгрываете, — покраснев, сказала девушка. — Как вы можете быть агентом Воронова?
— Волею судеб, дорогая моя, волею судеб. И тем не менее это правда. Вы же видели договор… Я даже могу предъявить вам самого писателя. Если вы, конечно, согласитесь.
— Я?! Соглашусь ли я?
— Вы ведь собираете его книги, насколько я понимаю.
— А… Откуда вы знаете?
— Мне положено. Я ведь его литагент. Так как, знакомимся с мастером детектива?
— Я не понимаю… Этого быть не может… Разве он живет не в Москве?
Вот она и пришла, расплата за три года верной службы Воронову. Экзальтированные барышни принимают болезненного писателишку за небожителя, Синдбада-морехода и Ваньку-Каина в одном лице.
— Нет. Он живет не в Москве. И не в Нью-Йорке. И даже не в райских кущах. Он живет под вами, дорогая барышня. И вы, кажется, сегодня залили его. Я прав?
Девушка непонимающе смотрела на Марголиса.
— Вы шутите?
— Нисколько. Мы можем связаться с кем угодно — я имею в виду литературных функционеров, — и они вам все подтвердят. Владимир Воронов действительно живет здесь.
— Вы хотите сказать, что мужчина, который приходил ко мне…
— Он и есть. Владимир Владимирович Воронов. А я — его правая рука.
В зрачках девушки мелькнула едва уловимая тень разочарования. Марголис шумно вздохнул: как же я тебя понимаю, детка, он совсем не эротический идеал…
— И что же вы хотите от меня? — Похоже, он ее недооценил: девушка легко справилась с разочарованием и теперь внимательно разглядывала Марголиса.
— Участия.
— В каком смысле?
— Видите ли… Я могу быть с вами откровенным?
— Попробуйте.
— Вы ему понравились.
Это было смелое предположение, но Марголис знал, что говорит. Если его и выгнали в свое время с факультета психологии, то отнюдь не за профнепригодность — не стоило соблазнять дочь декана, только и всего. А эта милашка чем-то задела Воронова, тут и к гадалке ходить не надо.
— Я?!
— Ну да. И он хотел бы с вами познакомиться. Я, кстати, тоже. Как вас зовут?
— Дарья.
— Очень хорошо. Дарья. Его любимое имя. Вы спуститесь к нам? Минут через двадцать-двадцать пять?
— Я… Я не знаю.
— Да или нет? Я обещаю, ничего с вами не случится.
— Не знаю. Да.
— Вот и отлично. Ждем.
Она заглотнула наживку, Марголис это видел. Любая бы заглотнула. Баба — вот чего не хватает Воронову, вот откуда все творческие кризисы. Лишенные выхода сперматозоиды безнаказанно шастают по всему воронежскому телу, устраивают заторы в башке, перекрывают спокойное течение мыслей и — от нечего делать — посягают на святая святых: умение стряпать детективы.
Марголис еще раз улыбнулся девушке Дарье и ретировался из квартиры.
9 февраля
Наталья
Странный человек по имени Семен Борисович Марголис ушел, а Наталья все еще стояла в прихожей с прозрачной папкой в руках.
Бред.
Сначала появляется жалкий тип в шлепанцах на босу ногу, представляется соседом снизу и заявляет, что она залила его. В это еще можно поверить, особенно если учесть, что всю квартиру заволокло паром, а в ванной — воды по щиколотку. Но когда спустя полтора часа приходит еще один тип, сует документы, представляется литагентом ее любимого писателя и предлагает познакомиться… С тем самым деятелем в шлепанцах…
Бред.
И почему она назвалась Дарьей? Кто тянул ее за язык? Или, примерив на себя чужую квартиру, она захотела примерить и чужую жизнь? Нинон права: нужно бежать отсюда, а черные доберманы до добра не доводят.
Она машинально вытащила из папки договор, оставленный Марголисом. Это действительно был издательский договор.
«ЗАО „Издательство…“ в лице Генерального директора…»
Наталья прочитала строчку ниже:
«…и Воронов Владимир Владимирович через доверенное лицо — Марголиса Семена Борисовича, действующего на основании доверенности от…»
«…именуемый в дальнейшем Автор…»
Автор.
Но почему она назвала себя Дарьей?
И Воронов… Боже мой, как глупо она себя вела! Еще и книгу предложила… Вот уж воистину, никогда не заговаривайте с незнакомцами, еще неизвестно, что может скрываться за стираной ковбойкой и жалкими волосками на щиколотках. Но она не виновата — на обложках книг никаких портретов не публиковалось. Никогда. И никаких телевизионных интервью Воронов не давал. Никогда. Она не виновата. Сколько времени дал ей литагент? Двадцать пять минут. Этот литагент, с располагающей к себе акульей улыбкой, почему она ему поверила? А почему десятилетние школьницы верят дядям, которые подкатывают к ним на улице с вопросом: «Девочка, хочешь сниматься в кино?» Не всегда такие истории заканчиваются хорошо, но это, кажется, не тот случай. И договор, который она держит в руках… Наталья метнулась в комнату и схватила телефон.
— Нинон! — она даже не дала подруге произнести дежурное «слушаю». — Нинон! Ты сейчас умрешь…
Реакция Нинон на подобное заявление была довольно странной.
— Это ты сейчас умрешь. Ты уже дома, я надеюсь?
— Нет, пока нет. Но ты представить себе не можешь!..
— Господи, ты должна поскорее уйти оттуда! Включи телевизор.
— Зачем?
— Криминальная хроника по питерскому каналу, она и сейчас идет. Обзор преступлений за неделю. Ты говорила о каком-то Радзивилле? Фамилия редкая, и я запомнила… И про три тысячи трупов я удачно пошутила…
Наталья была слишком занята своими мыслями, чтобы обратить внимание на взволнованный щебет Нинон.
— При чем здесь питерский канал? — рассеянно спросила она.
— Включай и перезвони мне сразу же! Обязательно! Нинон самым хамским образом бросила трубку. Интересно, с каких это пор журнальная сирена и певица подростковой free love стала интересоваться криминалом? Наталья взяла телевизионный пульт и нажала кнопку. Давно пора было это сделать: огромный плоский телевизор на стене выдал шикарную картинку. Когда-нибудь она тоже заведет себе такой же… Когда-нибудь в другой жизни с преуспевающим мужем…
По питерскому каналу шла реклама опилочного чая, по всем остальным — бесконечные ток-шоу. Бесцельно пощелкав кнопками, Наталья остановилась на МТУ и задумалась: поход в квартиру этажом ниже выглядит авантюрой, но всегда можно подстраховаться. Сунуть, например, в карман сотовый телефон — на всякий случай. Если дела примут нежелательный оборот (писатели и их агенты — живые люди, а приглашение провести остаток вечера в обществе двух мужчин можно расценивать как угодно), то всегда можно скрыться в ванной или в туалете и призвать на помощь компетентные органы. Наталья прошлась по комнате и тут же устыдилась подобных мыслей. Писатель, который сделал последние два года ее жизни не такими тоскливыми, который подарил ей пятнадцать изящных загадок, из которых она разгадала только три… Даже Джава в лучшие месяцы их жизни ревновал ее к книгам Воронова, а это чего-нибудь да стоит…
- Предыдущая
- 24/90
- Следующая