Купель дьявола - Платова Виктория - Страница 57

• Предыдущая
• 57/89
• Следующая

— Зачем ему нужно было умирать?

— Затем, что должен был родиться кто-то еще. Кто-то, кому Лукас мостил дорогу.

— И кто же этот “кто-то”? — бренди было чересчур крепким, оно ударило мне в голову с такой силой, что силуэт Херри-боя, этой испуганной повивальной бабки Зверя, расползся прямо у меня на глазах.

Повивальная бабка, блестя очками, потрясла перед моим носом фотографиями.

— Это он, Катрин. Вы понимаете, это он!..

В больничку, к психиатрам, сказал бы доблестный Лаврентий Снегирь. Но Снегирь был в далеком и совсем не страшном Питере. Я сидела на проклятом острове, я видела картину, я видела фотографии, я была почти готова поверить в это.

И все же не поверила. Слишком много бренди…

— Это он, это он, ленинградский почтальон, — прогундосила я. — Не валяйте дурака, Херри. Неужели вы думаете, что в конце двадцатого века, после того как космические корабли избороздили Большой театр…

— Я не понял…

— Это русская шутка, Херри, простите… Неужели вы думаете, что осенью 1999 года я поверю в весь этот бред?

— Вот и вы заговорили о числах. Но если отбросить единицу и перевернуть цифры, то получится 666.

— Ценное замечание.

— Прекратите! — мне показалось, что Херри-бой ударит меня. Но он лишь с силой поставил стакан на пол, и бренди расплескалось на фотографии. — Дайте мне досказать до конца.

— Хорошо. Я слушаю.

— 666 — и Зверь поднимается. Вы сами видели это. Вы видели картину. Она вас раздавила…

— Но…

— Она вас потрясла, не спорьте.

— Это очень сильная вещь. Допустим. Что дальше?

— По свидетельству Хендрика Артенсена…

— Вашего неуемного предка…

— Да. По свидетельству Хендрика Артенсена, последнее, что писал Лукас ван Остреа, был алтарь для церкви Святой Агаты. Страшный суд. Наводнение произошло в ночь перед тем, как триптих должен был занять свое место в церкви.

— Dreadful unlucky chance, — медленно произнесла я.

Ужасный несчастный случай, именно так отозвался о смерти Лехи Титова Херри-бой. Я запомнила это выражение.

— Следуя своей интуиции, Лукас должен был уйти из города. Но он не ушел. Он остался. Остался, чтобы выпустить Зверя. Вы понимаете?

Бог ты мой!.. Только теперь я начинала смутно понимать, в какое дерьмо вляпалась. Мертвый катер на причале Мертвого города, Северное море, отделяющее меня от побережья, странная картина прямо в сердце острова…

И сумасшедший.

Как же раньше я этого не увидела?

Ламберт-Херри Якобе, кроткий Херри-бой, просто свихнулся на почве исследований творчества одного, не слишком широко известного художника… Ему очень долго удавалось прикидываться относительно нормальным, даже я попалась. Но как я могла попасться? Вот уже полдня я задавала себе этот вопрос и так и не могла ответить на него…

— Катрин… Я прошу вас, Катрин… Не думайте обо мне того, что вы подумали… — просительно сказал Херри-бой, как и все сумасшедшие, он был чересчур мнительным.

— Ну что вы, — засюсюкала я. — Ничего такого я не думала… Наоборот, я внимательно слушаю вас. Честное слово.

— Я же вижу… Я же вижу, что вы не верите мне. Но вы поверите… Поверите, когда все сойдется в одной точке. Все и так сошлось в одной точке.

И эта точка находится как раз на моей переносице. Сейчас этот парень вытащит ракетницу и пульнет мне в лоб. И тогда я поверю, я буду просто вынуждена поверить. Я с тоской обвела комнату. Не слишком удачное место для защиты, уголок, облюбованный Херри-боем, куда предпочтительнее — за его спиной камин и каминные принадлежности: щипцы, кочерга и лопатка, за которые сейчас я отдала бы что угодно.

Каминные щипцы и кочерга — идеальное средство для защиты от сумасшедших. Треснуть бы ими по круглым очкам Херри, да руки коротки.

— Херри, вы должны понять, — я попыталась хоть как-то оправдаться. — Я — человек из совсем другого мира… Я никогда не занималась Лукасом Устрицей. Вы даже не представляете, как я далека от этого. И вы хотите, чтобы я в течение какого-нибудь получаса поверила, прониклась всем тем, о чем вы говорите? Давайте рассуждать логично, Херри, вы же ученый. Дайте мне время…

— Я не знаю, сколько времени у нас осталось.

У меня точно немного. Послезавтра приедет техник… Но почему я должна принимать на веру то, что он приедет послезавтра? А если он и приедет, то где гарантия, что он не такой же юродивый, как Херри? Нужно было покопаться в моторе, я же немного разбираюсь в нем, я видела, как чинил его мой капитанишко в Питере…

Я описала небольшой полукруг и несколько придвинулась к каминным щипцам. Теперь, при желании, я могла бы до них дотянуться. Если, конечно, Херри не разгадает мой замысел раньше.

Но Херри-бой был слишком поглощен своим Зверем.

— Я не знаю, сколько времени у нас осталось, — снова повторил он, — но аргументов — хоть отбавляй.

— Давайте, — благословила его я.

— Начнем с конца. Главный свидетель — это вы, Катрин.

Кем-кем, а главным свидетелем я уже побыла. Но лучше бы сейчас передо мной сидел Кирилл Алексеевич Марич…

— Почему я?

— Ваше удивительное сходство с девушкой на картине. Даже имена совпадают. Вы появляетесь рядом с исчезнувшей частью картины, более того — вы обладаете этой частью. Я не буду сейчас уточнять, как она попала к вам.

Сделай одолжение, Херри-бой!

— Хотя это тоже важно… Прежде чем она оказалась у вас, погибло несколько человек, правда? — Херри-бой незаметно для меня выправился, он перестал смахивать на сумасшедшего, но зато стал удивительно похож на дознавателя. Но дознаватель с голландской стороны — откуда он может знать о смерти Быкадоро-ва? Ведь эти сведения нами никогда не афишировались, так же как и сведения о первом известном владельце картины — Аркадии Аркадьевиче Гольтмане…

— Один точно погиб. И почти на ваших глазах, — уклонилась от прямого ответа я.

— Вот видите… Доска из России — это часть целого. Но и она обладает самостоятельной силой…

— И вы вызвали меня сюда именно поэтому?

— Я не вызвал… Я пригласил вас. Я думаю, вы поможете мне найти ключ. Именно вы, рыжеволосая Катрин…

— Ключ? Какой ключ?

— Мне кажется, Лукас оставил здесь что-то. Он оставил ключ…

— Это метафора, Херри? — осторожно спросила я.

— Как хотите, — он нетерпеливо дернул подбородком. — Можете называть это метафорой… Суть не меняется. Лукас не мог уйти просто так. Он оставил ключ, и я уже видел слепок этого ключа. Мне кажется, что видел…

— Я не совсем уверена, что понимаю, о чем вы мне говорите, — с сумасшедшими лучше быть лояльной. Терпение и благожелательность, Катерина Мстиславовна!

— Сейчас поймете, Катрин.

Херри-бой с удвоенной энергией заползал среди фотографий и выбрал наиболее удачный снимок центральной части триптиха. Затем снова полез в папку и вытащил еще один снимок.

— Вот, смотрите. Это петербургские снимки “Всадников”. Те, что я делал в мастерской у второго вашего приятеля, Ивана Бергмана. Вы помните?

Конечно же, я помнила: софиты, которыми Херри окружил “Всадников”, несколько точек съемки и разные объективы. Тогда Херри-бой казался безобидным специалистом по Лукасу ван Остреа, он не вызывал у меня никаких опасений.

— Да. Я помню.

— А теперь я просто соединю их.

— Что?

— Фотографии… Пока фотографии, ведь “Всадников” еще нет в Голландии. Я соединю их так, как выглядели бы вместе левая створка триптиха и его центральная часть.

Херри-бой составил фотографии, и картина начала Страшного Суда стала еще более полной. Всадники состыковались с видениями Зверя идеально.

— Теперь вы понимаете, что это одно целое?

— Да. Теперь понимаю. — Херри-бою действительно стоило бороться за “Всадников”, он нуждался в них больше всего. И он имел самые предпочтительные права.

— Мне нужны “Всадники”, Катрин! — он посмотрел на меня умоляюще.

— Я же сказала. Переговоры можно начать в самое ближайшее время. Только вот что, Херри… Где же еще одна створка? Правая?

• Предыдущая
• 57/89
• Следующая