Хрустальная ловушка - Платова Виктория - Страница 59

• Предыдущая
• 59/92
• Следующая

— Куда денется. — Все так же не открывая глаз, Марк перевернулся на спину. — Правда, тебе придется тяжело. Лучше сейчас к нему не соваться.

— Я ляпнула что-то запредельное?

— Ага. Сказала, что Инка шлюха.

— Что, прямо так и сказала? — испугалась Ольга.

— Намекнула опосредованно, но весьма прозрачно.

— Я так не думаю, честное слово!

— А я так думаю, но нашего мнения никто не спрашивает.

Ты же знаешь, все, что касается Инки, днем и ночью охраняет волкодав-смертник Игорь Анатольевич Шмаринов.

— Марк! Прости меня.

— Я же сказал, что не сержусь.

— Открой глаза, пожалуйста. Я не могу разговаривать с твоими ресницами, я могу их только целовать…

Он все-таки сжалился над ней и открыл глаза. Она покаянно улыбнулась, протянула руку и погладила его.

И тотчас же одернула ее: на щеке Марка, там, куда она положила свою ладонь, возникла красная полоса.

— Что-то не так? — Увидев испуг в ее глазах, Марк даже приподнялся на локте.

— Марк… Ты не поранился? Ты не порезался бритвой? — У Марка была самая интеллигентная, самая удобная для всех потенциальных любовниц привычка: бриться на ночь.

— С чего ты взяла? — Он быстро сел, провел пальцами по щеке, а потом поднес их к глазам — действительно похоже на кровь.

Выскочив из кровати, он направился в ванную и несколько секунд рассматривал себя в зеркало.

— Да нет, не похоже, что порезался, кара… Странно.

— Марк! — Ее отчаянный голос, похожий на крик раненого животного, заставил его выбежать из ванной.

Ольга стояла посреди комнаты и с отчаянием смотрела на собственные руки.

— Посмотри, Марк!

Она подняла ладони вверх и протянула их Марку: руки были мокрыми от снега.

И выпачканными в крови.

— Что… Что это, Марк? Это кровь, да?

Ее глаза, устремленные на мужа, умоляли, просили, требовали, заклинали: скажи, что это не так, Марк, милый… Скажи, что это не так. Скажи, что это не кровь.

Он бросился к Ольге:

— Ты поранилась, кара! Господи, сколько раз я просил тебя быть осторожной с режущими предметами.

— Марк! — Она жалко улыбнулась. — Ты же спрятал от меня все режущие предметы… Ты же чего-то боялся… Я не поранилась, Марк! У меня ничего не болит.

Она едва выталкивала из горла слова, ставшие огромными и совершенно непосильными для нее.

— Что это, Марк? Я не знаю, что это…

— Успокойся. — Он не удалялся от нее, но и не приближался. — Пойдем в ванную и умоемся. Смоем всю эту гадость.

Смоем, да?..

Он не успел закончить предложение. В дверь громко и настойчиво постучали.

Марк вздрогнул, но все-таки нашел в себе силы подойти к двери.

— Откройте.

— Собственно, мы еще спим… Кто это?

— Это Звягинцев.

— Что случилось. Пал Палыч?

— Я могу поговорить с вами?

— Да, конечно.

Марк отпер дверь и вышел на крыльцо. Звягинцев стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу — Боюсь, у меня для вас не очень хорошие новости — Он понизил голос и с состраданием взглянул на Марка Постарайтесь подготовить жену.

— Что?! О чем вы говорите? К чему я должен ее готовить?

— Мы нашли тело вашего тестя Он убит, Марк

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Эта глупая фраза вертелась в голове Звягинцева последние два часа.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

А ведь он давно мог попросить отпуск и уехать из «Розы ветров» куда-нибудь в Евпаторию, где нет гальки, а есть только песочек — мелкий и золотистый. Именно мелкий и золотистый, несмотря на начало марта. Да, он вполне мог уехать в Евпаторию. Если бы, например, еще месяц назад — или даже две недели, или даже неделю — он подмахнул в администрации цидулку о заслуженном отдыхе, то теперь бы его не было в «Розе ветров».

Он совершал бы долгие прогулки по пляжу, кормил бы чаек и себя самого хлебом, унесенным из столовой после завтрака. За его столиком обязательно оказались бы милейшие люди, которым и в голову не пришло бы назвать его старым жирным козлом. Он целовал бы женщинам руки (говорят, это производит на них благоприятное впечатление) и разговаривал бы с мужчинами о футболе (это только кажется, что мужчины любят обсуждать женщин; на самом деле мужчины любят обсуждать последний гол Зидана на последнем чемпионате Европы).

У него был бы двухместный номер с соседом-хохлом из какого-нибудь Тернополя. Хохол оказался бы записным националистом, приверженцем лозунга: «Украинецъ Поки ты спав, москаль зъив твое сало'» Он демонстративно разговаривал бы только на своем хохляцком и делал бы Звягинцеву мелкие гадости.

Но все эти невинные гадости не шли бы ни в какое сравнение с той гадостью, которую на старости лет подсунула Пал Палычу «Роза ветров».

Труп в номере люкс, перед этим меркнет любой хохол.

Труп в номере. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

И это не просто труп, а труп уважаемого и очень влиятельного человека, прилетевшего в «Розу ветров» только вчера.

Почему он не взял отпуск? Сейчас бы это дерьмо разгребал кто-нибудь другой, а не он, Звягинцев. Ассенизатор из него никакой. Это еще в отделении признавали.

Почему он не взял отпуск?..

…Сегодня, в полвосьмого утра, его разбудил телефонный звонок портье. Путаясь и сбиваясь, портье проблеял в трубку сонному Звягинцеву о страшных криках, которые раздаются в номере люкс. К нему уже поступило несколько звонков от соседей.

— Кто кричит? — спросонья Звягинцев задал самый нелепый вопрос.

Портье сказал, что неизвестно, возможно, постоялица номера Инесса Шмаринова, к которой вчера прилетел муж.

— Это которая с травмами лежит? — уточнил Звягинцев, хотя прекрасно знал: да, та самая.

— Да, та самая, — подтвердил портье.

— И давно кричит?

— Минут пятнадцать не переставая.

Замечательный у нас народ: кто-то орет благим матом пятнадцать минут, а тактичные соседи ограничиваются лишь звонками портье.

— Почему сам не поднялся, Иван?

Портье на другом конце трубки промолчал. Это был риторический вопрос. Иван никогда не поднимался в номера после того, как в прошлом году уже выдвинулся на крики в такой же номер люкс. Номер занимали «новый русский» с любовницей. «Новый русский» периодически напивался и бил любовницу смертным боем. А когда Иван, дежуривший в тот день и принявший несколько таких же телефонных звонков от разбуженных соседей, поднялся в номер со своим запасным ключом, то едва не получил пулю в лоб.

Избитая до полусмерти любовница от дачи показаний отказалась и наличие пистолета у своего князька категорически отрицала. Пришлось ограничиться почтительным внушением, поклонами и извинениями. С тех самых пор Иван предпочитал не реагировать на подобные вещи.

— Ну и что теперь делать? — спросил Звягинцев у портье.

Ему не хотелось вылезать из кровати.

— Не знаю. Она очень сильно кричит.

— Ладно, — сжалился Звягинцев. — Вызывай пока охрану. Я сейчас подойду.

На сборы ушло несколько минут. Все это сопровождалось громким кряхтением и сетованиями на богатых постояльцев, которые творят бог знает что. Наверняка дело выеденного яйца не стоит, а тут, пожалуйста, бросай свой здоровый сон и отправляйся на поиски компромисса между враждующими сторонами.

Но когда Звягинцев появился в холле отеля и увидел бледное лицо портье, он сразу понял: случилось что-то серьезное.

Бледные толстые губы Ивана мелко дрожали, а в глазах застыло скорбное выражение.

— Что? — настороженно спросил Звягинцев, уж больно не понравилась ему рябь, пробегавшая по гладким, женским щекам Ивана.

— Ребята уже в номере, — просипел Иван, — Радик и Коля…

Радик и Коля были самой тупой парой охранников. В преферанс они тоже играли парой и всегда продувались.

• Предыдущая
• 59/92
• Следующая