Bye-bye, baby!.. - Платова Виктория - Страница 69

• Предыдущая
• 69/80
• Следующая

К концу второго года Джей-Джей плавал в венгерском, как рыба в воде. Но для того чтобы язык в исполнении Джей-Джея стал совершенным, не хватало самой малости, а именно – его живого носителя. Тогда-то Джей-Джей с замирающим сердцем и отправил последнее письмо, смысл которого сводился к я много думал в последний месяц и решил что вам нужно приехать в Норвегию моя дорогая.

Ответ пришел на следующий же день: Магда готова приехать в Осло в самое ближайшее время, благо, оно совпадает с началом студенческих каникул, вы встретите меня, Джей-Джей?..

В ночь перед прилетом Магды Джей-Джей не сомкнул глаз ни на минуту. Объятые пламенем двухгодичных лингвистических экспертиз, они даже не удосужились обменяться фотографиями. Это никакая не проблема, утешал себя Джей-Джей, достаточно уже того, что он знает о Магде: девушка, столь безукоризненно владеющая языком, просто не может не быть красавицей. И Джей-Джей увидит ее именно как красавицу, так уж он устроен,

романтик и поэт.

…В многократно уточненное и сверенное со всеми расписаниями время Джей-Джей ждал свою мечту в аэропорту Форнебю со скромной табличкой в правой руке:

МАГДА САБО

В левой покоился букет с красными розами.

Красотки с европейских рейсов проплывали мимо Джей-Джея не задерживаясь. Любая из них была в состоянии зажечь в сердце корректора рождественскую елку и развесить чулки с подарками, вот только никто так и не откликнулся на призыв с таблички. И когда Джей-Джей совсем приуныл и начал прикидывать, что ему делать (с собой и букетом), и куда бежать, и если оставаться на месте – то как долго?

появилась она.

Магда.

– …Трудности с багажом… – смущаясь, произнесла Магда. – Никак не могла отыскать свой саквояж. Он почему-то попал на ленту с афинским рейсом.

– Вы не можете сказать то же самое, но на венгерском, моя дорогая? – смущаясь, произнес Джей-Джей: неизвестно еще, как Магда отнесется к его эксцентричной просьбе.

Чудеснейшая, кроткая, как овечка, Магда оценила его прихоть вполне адекватно и послушно повторила фразу про саквояж и афинский рейс на венгерском. Джей-Джей был так восхищен языческим буйством языка, представшим перед ним воочию, во всей своей красе, что сглотнул слюну и торжественно провозгласил:

– Точно такая же, какой я представлял себе…

– Точно такой же… – откликнулась Магда. Джей-Джей нисколько не разочаровался в живой Маг-

де, и никто бы не разочаровался. Она была высокой, стройной, смуглой, черноволосой, с очаровательным пушком над верхней губой, с очаровательной родинкой на щеке, с очаровательным шрамиком на переносице – ничего общего со студенистыми соотечественницами Джей-Джея!

– Будем говорить на венгерском, вы не против? – выдохнул он, едва ворочая языком от самых радостных, самых упоительных предчувствий.

– Совсем не против, я привезла бутылку токайского.

– Прелестно.

– Существует ли место, где мы могли бы распить его к обоюдному удовольствию?

– Конечно, моя дорогая. Такое место существует, и мы отправляемся прямо туда. Немедленно.

– Я наконец-то увижу ваш дом? Я так долго мечтала об этом…

– В моем доме нет ничего хорошего. Я ведь писал вам… Крохотная квартирка, там и кошке будет тесно… Одинокий холостяк…

– Но вы ведь теперь не одиноки, Джей-Джей?

– Нет. Теперь – нет…

От волос Магды тянуло копчеными ребрышками, от кожи – салатным перцем и разогретыми на солнце помидорами, от родинки – только что сорванными корнишонами, от пушка над губой – густым сливовым соусом; как можно было удержаться, чтобы не прильнуть ко всему этому гастрономическому великолепию? И Джей-Джей не удержался, приблизил свои губы к губам Магды: что за прелесть это блюдо, что за удивление! А самым потрясающим было осознание того, что там, за старательно вспаханной грядкой губ, под навесом зубов, сидят венгерские слова – одно к одному, как горошины в стручке.

– Я не слишком тороплю события, моя дорогая?

– Нет, мы ведь так давно знакомы…

– Один год, десять месяцев и двадцать пять дней. – Странно, но знаменательные цифры выползли из Джей-Джея подобно пасте из тюбика, а ведь он никогда не заучивал их специально!

Сказанное произвело на Магду неизгладимое впечатление, и она (уже по собственной инициативе) отвесила Джей-Джею густейший, замешанный на венгерском гуляше, поцелуй.

– Вот видите, появился еще один повод выпить. Так куда мы едем?

– В милейший загородный дом, он обязательно вам понравится. Природа там великолепная – лес, скалы и фьорды. Вы увидите, что такое настоящая Норвегия.

– А мы… никого не стесним?

– Глупенькая! – Магдин волоокий поцелуй дал Джей-Джею право на легкую покровительственность в тоне, и он немедленно этим правом воспользовался. – Кого мы можем стеснить? Дом стоит пустой, абсолютно пустой. Он принадлежит Хэгстеду, я много раз писал вам о нем…

– Хэгстед? Редактор Хэгстед, ваш начальник?

– Точно.

– Я бы хотела познакомиться с ним. И со всеми другими вашими друзьями. И с кошками, на которых вы смотрите издали…

– Кошки никуда от нас не денутся, обещаю вам! А с Хэгстедом вы познакомитесь завтра.

– Уже завтра?

– Да. Завтра вечером он приедет к нам со своей женой, Ингрид. Устроим что-то вроде пикника…

– А разве Хэгстед женился? Вы ничего не писали об этом…

– Просто не успел. Это был скоропалительный брак, Хэгстед влюбился с первого взгляда и добился того, чтобы Ингрид дала согласие на свадьбу через неделю после знакомства. А нужно знать Хэгстеда: если что-то втемяшилось ему в голову – он не отступится. Но Ингрид и в самом деле хороша, она такая милая. И при этом с ней есть о чем поговорить. Думаю, мы проведем прекрасный вечер вчетвером. Самый лучший вечер на свете.

– Надеюсь. Какой он, однако…

– Кто?

– Ваш Хэгстед… -

это было сказано с таким нажимом, что сливовый соус (а может, лечо?) плеснул из Магды через край, рискуя запачкать белоснежную рубашку Джей-Джея. С гипотетическим пятном на рубашке Джей-Джей явно проигрывал франту и стороннику решительных действий Хэгстеду и потому забеспокоился:

– Вы считаете, что этот его поступок заслуживает восхищения, моя дорогая?

– Я считаю, что прежде чем решиться на такой шаг, людям не мешало бы получше узнать друг друга… – Магда положила смуглые пальчики на губы Джей-Джея, и он рассмеялся.

– Примерно как нам с вами?

– Примерно.

– Один год, десять месяцев и двадцать пять дней. Это ведь достаточный срок, да?

– Да. Хотя… Случаи ведь бывают разные, да?

– Да.

– Но наш – самый исключительный, да?

– Да… Собственно, я ведь пригласил Хэгстеда и Ингрид не просто так. Я бы… Я бы хотел представить вас своим друзьям как исключительно важного человека в моей жизни. С которым связано все самое лучшее на свете. И будет связано впредь. Э-э… Я не слишком тороплю события?

– Нет. Один год, десять месяцев и двадцать пять дней… Вы совсем их не торопите, Джей-Джей. Все именно так, как и должно быть. И вы точно такой же, каким я представляла себе…

– И вы – точно такая же.

– Тогда нам пора выбираться из аэропорта.

– Конечно. Вам понравились цветы?

– Вы же знаете, красные розы – мои любимые…

– Мои любимые, – повторил за Магдой Джей-Джей и неожиданно добавил от себя: – Моя любимая…

Наградой за импровизацию ему послужил очередной поцелуй, в котором венгерский гуляш был от души сдобрен перцем. На этот раз – не салатным, а вызывающим жжение в горле; связки таких жгучих перчиков развешаны по всей Венгрии, Джей-Джей неоднократно натыкался на их описание в справочной литературе.

– А как мы доберемся до загородного дома Хэгстеда? – спросила Магда.

– Я писал вам, что не вожу машину… С той поры ничего не изменилось.

– Тогда остается ваш знаменитый велосипед.

– О, нет! Я бы никогда не стал мучить вас велосипедом, моя дорогая. Мы отправимся туда на автобусе. Ничего?

– Автобус? Замечательно. Очень поэтично.

• Предыдущая
• 69/80
• Следующая