Под знаком Близнецов - Серова Марина Сергеевна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

– Заткнись, – громко произнес Василий. – Просто заткнись, а?

– Господи, и ведь визы почти готовы! – Катерина в отчаянии закрыла лицо руками. – Какой же ты все-таки мерзавец, Макар…

Так, хватит! Эти страсти не для детских глаз. Кажется, пока мне приходится защищать близнецов больше от их собственных родителей, чем от каких-то там злоумышленников…

Я поманила близнецов. Они радостно соскочили с подоконника и подбежали ко мне. Я вывела детишек за дверь.

– Так, кажется, вчера мы договорились поиграть в бункере. Не забыли?

Близнецы запрыгали на месте, кивая.

– Хорошо. Сегодня никакого покера. Играем в партизан!

– Как с дедушкой? – понизив голос, точно пара заговорщиков, переспросили дети.

– Как с дедушкой, – кивнула я. – Сегодня научу вас всяким полезным вещам.

– Здорово! – переглянулись дети. В их маленьких предприимчивых мозгах уже замаячили соблазнительные мысли.

– А убивать голыми руками научите? – поинтересовался Антон.

– Там посмотрим. А пока… В бункере холодно и нет запасов. Долго нам там не продержаться… Так что вам задание – пойдите на кухню к Маше и выпросите у нее столько еды, сколько сможете. Натаскайте в бункер бутылок с питьевой водой. Прихватите какие-нибудь одеяла. В общем, приготовьтесь. Ждите меня там. Ровно в полдень я приду! Сверим часы?

Дети переглянулись:

– У нас нет часов! Только в телефонах… Но их папа утром забрал. Сказал, мы тратим много денег, качаем игры…

– Ладно. Держите мои.

Я расстегнула и передала Антону часы. Выглядели они так, что десятилетнему мальчику восторг был гарантирован. В металлическом корпусе, со множеством функций, водонепроницаемые и даже приспособлены для глубоководных погружений.

Глаза Антоши округлились.

– Ну, сколько сейчас времени?

– Девять двадцать.

– Отлично. Время «Ч» назначаем на двенадцать ноль-ноль. Приступить к выполнению задачи!

Близнецы бросились одеваться. Все! До обеда дети будут при деле. Я спустилась к Глебушке. Сегодня охранник был собран и деловит, мониторы исправно мигали.

– Привет! – сказала я. – Слушай, я отправила детей в бункер поиграть.

– Это к-который в сарае? – переспросил Глеб.

– Ну да. Присмотри за ними, ладно? Часа два – два с половиной. Потом я подойду.

– Мне что, с ними идти? – приподнялся Глебушка.

– Да нет, просто внимательно смотри, что там творится, и все. Если заметишь что-то подозрительное, немедленно вызывай меня, понял?

Глебушка кивнул.

– Кстати, минут тридцать назад дети видели негра в саду. А ты видел?

Глеб заржал:

– Ой, не м-могу! Это т-такая шутка! Они всех этим негром д-достали! Скучно им.

– Ладно.

Я вернулась в столовую. Макара там уже не было. Катерина курила, прихлебывая кофе из фарфоровой чашки. Отлично, у меня есть шанс спокойно поговорить с хозяйкой.

– Катерина Ивановна, можно задать вам вопрос?

Я присела за стол напротив Гольцовой. Катерина медленно помотала головой. Отрицательно.

– Лучше не надо, Женя. Скоро все закончится.

– Это вы так думаете. А что, если вы не успеете уехать из страны до того, как случится то, чего вы боитесь? Что, если ваш враг вас опередит? Расскажите мне все прямо сейчас и ничего не утаивая. Если я буду знать, в чем дело, то смогу защитить вашу семью. А сейчас я как слепой снайпер…

Гольцова молчала, пуская дым через ноздри.

– Если ситуация серьезнее, чем кажется, я могу позвонить, и в течение часа здесь будет столько вооруженных профессионалов, сколько потребуется.

Катерина опустила голову. Волосы закрыли ее лицо, сигарета дымилась в дрожащих пальцах. Ну давай же решайся!

– Вы ставите под угрозу жизнь Ани и Антона, – я пошла с козырной карты.

Гольцова вздрогнула, уставилась на меня остановившимся взглядом и спросила:

– Женя, вы правда думаете, что у них поднимется рука на детей?

– Ну, один раз уже поднялась, – я пожала плечами. – Когда нам повредили тормоза в «Туареге». Почему бы и нет?

– Хорошо. – Гольцова затушила сигарету и решительно откинула волосы со лба. – Я все расскажу. За эти дни я поняла, что вам можно доверять. Вы не используете эту информацию нам во вред…

В этот момент со двора донесся оглушительный лай. Ничего не понимаю… Бульдоги никогда так себя не вели.

Дверь столовой приоткрылась. Вбежал Гитлер. За ним волочился поводок. Пес подбежал к Гольцовой и принялся теребить ее рукав. Гитлер явно тянул хозяйку к двери.

– Где Альберт? – побелевшими губами выговорила Катя. Мы бросились по лестнице. Гитлер, одобрительно гавкая, несся за нами.

Мы выбежали на улицу. У самого крыльца в луже крови неподвижно лежал Альберт Николаевич. Бульдоги носились по участку, звонко лая.

Снег вокруг был усеян множеством человеческих и собачьих следов – ничего не разобрать.

– Женя, что с ним? Он умер? – глухим голосом спросила Гольцова.

Я присела рядом с садовником. Похоже, Альберта ударили чем-то тяжелым по затылку. Мы далеко от города, «Скорая» приедет не раньше чем через час. Я быстро осмотрела пострадавшего. На голове рваная рана, очень много крови. Но череп, кажется, цел. Садовник застонал и приоткрыл глаза.

– Он жив. Все будет нормально. Вызывайте медиков.

Но Катерина Ивановна, к моему глубокому изумлению, не стала вызывать «Скорую помощь». Вместо этого Гольцова бросилась бежать по участку в сторону леса. Я осторожно опустила голову пострадавшего на снег и последовала за ней. Вскоре я поняла, куда направляется хозяйка: Гольцова бежала к солнечным часам.

Вот она добежала, резко остановилась, едва сохранив равновесие, и замерла как соляной столп.

Я подошла и встала рядом. Мы с Катериной смотрели на песочные часы. Коробка была открыта, конверт исчез. А вот камешки остались на месте.

– Ну, и что это значит? – спросила я.

Вместо ответа Гольцова рухнула на снег в глубоком обмороке.

Когда я дотащила Катерину до крыльца, там уже вовсю суетились Глебушка и Маша. Охранник, кажется, не знал, что нужно делать с раненым. А вот Маша оказалась сообразительной – она принесла аптечку и теперь примеривалась, с какой стороны бинтовать голову Альберту. Молодец девочка! Не пищит, не падает в отключке при виде такого количества крови. А вот Катерина меня удивила. Железная ведь женщина…

– Не трогайте Альберта. Я сама наложу ему повязку. Позаботьтесь лучше о Катерине Ивановне.

Я достала из аптечки ампулу с нашатырем, отломила кончик и помахала ваткой перед носом Гольцовой. В холодном воздухе поплыл отвратительный резкий запах нашатырного спирта. Гольцова открыла глаза и отодвинула мою руку с ватой подальше от себя:

– Фу… Мерзость какая… уберите, Женя.

Гольцова села. Ничего, обычный обморок, сейчас будет в порядке.

– Маша, Глеб, проводите Катерину Ивановну в дом. И приготовьте крепкий сладкий чай для нее. Глеб, сразу возвращайтесь – мы не можем оставить Альберта на снегу. Маша, вызывайте «Скорую помощь»…

Катерина, опираясь дрожащими руками на охранника и девушку, поднялась по ступенькам. Я наложила на голову Альберта повязку-«шапочку». Так, надо набрать снега в пакет и приложить к ране, это уменьшит кровотечение. Но до приезда «Скорой» мы ничего не сможем сделать.

– Спасибо вам, – сказал Альберт.

– Кто вас ударил, Альберт Николаевич?

– Я не знаю… не видел… Все произошло так неожиданно…

Старик закрыл глаза.

Эх, далековато до города… пока приедут… Ранения в голову – вещь непредсказуемая. Бывает, человек слегка ударится виском, а через пару дней умирает. Зато я лично знаю парня, которому выстрелили в голову болтом из строительного пистолета. Железяка вошла точнехонько в мозг. Врачи пытались извлечь ее оттуда, но так и не смогли – побоялись, что после их вмешательства больной останется без железяки, зато совершенным овощем. Парень так и ходит с металлической штучкой в мозгу и превосходно себя чувствует. Он носит предсказуемую кличку Болт и не блещет умственными способностями. Правда, стоит признать, что он ими не блистал и до ранения…

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая