Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 52

• Предыдущая
• 52/83
• Следующая

Еще один Мальпас… жуткий, безобразный… держал его за руки.

– Господи! Что это? – в ужасе пролепетал он и попытался вырваться.

– Я пришел за тобой, – произнес глухой голос.

Издав безумный вопль, Лейси Маршалт ударил страшную фигуру, развернулся и бросился прочь, но светящийся лик последовал за ним. Обернувшись, он снова увидел у себя за спиной самого себя! Мальпас! Но Мальпас – это он сам!

– Будь ты проклят! – Он выхватил пистолет. Раздался один выстрел, второй.

– Не утруждайте себя, мой друг, – сказал его двойник. – У вас холостые патроны, я заменил их!

Яростно взревев, Лейси бросил в него пистолет. Человек отклонился и в следующий миг вцепился Маршалту в горло.

А где-то в глубине темной комнаты стояла Одри, в ужасе сцепив перед собой руки и чувствуя в сердце проблеск надежды на спасение.

Дик присоединился к группе у двери, и стук прекратился. Между дверью и стеной был вогнан лом, и после нескольких ударов замок затрещал.

– Она здесь… Вы в этом уверены?

Мартин кивнул.

– Стэнфорд вчера вечером забрал ее. Он сказал, что отвезет ее в дом Мальпаса.

Шеннон уже пытался войти в 551 дом, но дверь там не поддалась – электрические запоры были включены.

– Вы знаете о Стэнфорде?

– Только что узнал, – тихо ответил Элтон.

В этот миг замок разлетелся, и они ворвались в прихожую. Дик первым помчался вверх по лестнице. Кабинет был пуст, но на этот раз он направился прямиком к камину и принялся искать отверстие, которое, как он знал, должно было находиться где-то рядом. Ход в соседний дом должен быть через этот камин. В другом месте он находиться не может.

Наконец он отыскал небольшую щель, вставил в нее узкий кинжал, изготовленный несчастным Тонгером. Треугольные стороны четко встали на место. Когда он повернул ручку, чувствительный механизм пришел в действие, часть стены с камином повернулась, и те, кто стоял за спиной Шеннона, увидели за статуей комнату Мальпаса.

– Ручку не трогать, – предупредил он их и проскочил в открывшееся отверстие, задержавшись только для того, чтобы отключить управление. Он выбегал из комнаты, когда наверху раздались два выстрела. Смертельно побледнев, Дик остановился, но через секунду снова бросился вперед. Как быстро он ни бежал, ему казалось, что ноги у него налиты свинцом.

Когда он добрался до двери, она была раскрыта нараспашку. Из темноты коридора вышли два человека, двое мужчин, настолько схожих, что он в недоумении уставился на них.

– Вот ваша птичка, капитан Шеннон, – сказал тот, что был чуть ниже ростом и толкнул своего близнеца в наручниках в руки сыщиков, остановившихся рядом с Диком. Потом одним широким движением он сорвал с лица парик, нос и подбородок. – Я думаю, вы меня знаете?

– Я отлично вас знаю, – сказал Дик. – Вы – Ловкач Стормер… Или, как вы предпочитаете фигурировать в отчетах лондонской полиции, Ловкач Смит!

– В первый раз вы меня поймали. Но когда вы меня узнали?

Дик улыбнулся.

– Такой умный сыщик, как вы, должен был сам догадаться, – сказал он.

Дик рассмотрел в коридоре еще одну фигуру, робкую фигуру, которая боязливо жалась к самой дальней стене. Через миг он бросился к ней и заключил в объятия.

Ловкач обернулся и прикрыл дверь.

– Вы, наверное, хотите увидеть дочь, да и она будет счастлива с вами увидеться, но этого парня, сдается мне, она знает немного лучше, чем вас, – сказал он, и Торрингтон кивнул…

– Честно говоря, я так до конца и не понял, принимаете ли вы меня за того, кем я себя выдавал, или же вы – один из тех сдержанных англичан, которые никогда ничему не верят, разве что, если нужно сделать одолжение даме, – сказал Ловкач Смит, гостеприимный хозяин, занявший в тот вечер место во главе обеденного стола. – Этим делом я занялся девятнадцать месяцев назад, когда получил письмо от мистера Торрингтона.

Я по своему опыту знаю, что частных сыщиков обычно недолюбливают, особенно здесь, в Англии, где к ним относятся с насмешкой, даже с издевкой. Поэтому я понимал, что если я собираюсь добиться успеха в этом деле, мне жизненно необходимо внедриться в преступный мир на правах своего, не вызывая подозрения. Я в образе Стормера связался с капитаном Шенноном и сообщил ему, что с минуты на минуту в Англию должен прибыть знаменитый на всю Америку опаснейший преступник и снабдил его весьма подробным описанием этого отъявленного негодяя.

К счастью, в Лондоне очень мало людей, которые меня знают. Открыв отделение своего агентства в Англии, я завел себе правило не участвовать в делах лично. Лишь пара-тройка моих лучших сотрудников может опознать меня под присягой. Но эта пара-тройка может не только узнать меня, но и не узнать, когда это нужно, а это очень ценное качество!

В образе Ловкача Смита я мог рассчитывать еще на одно преимущество: рядом со мной всегда будет находиться мой человек, и это не вызывовет подозрений у преступников. Вы помните, что за мной постоянно следил один из людей Стормера? Если бы он от меня отстал, он бы потерял работу!

Кроме того, передо мной стояла еще одна задача: мне нужно было разыскать большое количество алмазов, похищенных с прииска мистера Торрингтона за последние несколько лет. И здешняя полиция, и южноафриканские силы сходились в том, что они привезены в Англию. Я сумел обнаружить канал, по которому они попадали сюда. Я сейчас говорю о неограненных камнях. Годами Лейси Маршалт промышлял незаконной торговлей. Но, разумеется, он не мог заниматься этим в своем истинном обличье, поскольку понимал, что рано или поздно кто-нибудь его обязательно предаст, и когда такое случится, Лейси Маршалт (который тем временем сумел пробиться в южноафриканский парламент, правда, скоро вылетел оттуда, когда его избиратели опомнились) отправится в те темные дали, куда отправляются все нехорошие люди.

В дни сильного падения цен на недвижимость он под разными именами купил два дома на Портмен-сквер. Дом номер 551 был куплен через банк. Чтобы оснастить дом электричеством, он обратился в хорошую европейскую фирму, но главный, и, на мой взгляд, самый замечательный механизм он сконструировал сам.

Лейси Маршалт – гениальный инженер.

В этой всей истории единственная поистине трагическая фигура – это Тонгер. Он довольно поздно женился на молодой женщине, которая умерла, оставив ему дочь, в которой он души не чаял. К несчастью, он сошелся с Лейси Маршалтом. Если вы думаете, что Тонгер, будучи помощником и другом Лейси, удостоился особого к себе отношения, то вы ошибаетесь. Нет, для Лейси все были равны! Поэтому, когда случилось неизбежное и Тонгер стал требовать от дочери объяснений, Лейси воспринял арест Торрингтона как прекрасную возможность выйти сухим из воды. Он убедил девушку назвать своим любовником Торрингтона и отправил ее в Америку на более-менее сносное недельное пособие, пригрозив, что если она не будет выполнять его требование (писать регулярно отцу о том, как чудесно ей живется), он перестанет снабжать ее деньгами и уничтожит Тонгера.

Дочь Тонгера стала алкоголичкой. Она была пьяна, когда ее впервые увидели в Лондоне, и у нас есть показания служанок, что за неделю до своей смерти Тонгер стал требовать большое количество виски, хотя до этого никогда не пил. Виски было нужно ей, а не самому Тонгеру.

Когда Маршалт узнал о ее пристрастии, ему не составило труда всучить ей флягу, в которой цианистого калия было достаточно, чтобы отравить и сотню людей, и отослать в парк, догадываясь, что рано или поздно она сделает из этой фляги глоток и уже никогда не вернется. Но в своем рвении он перестарался. В тот же вечер он захотел встретиться и с мисс Бедфорд… То есть, Торрингтон. Ему очень хотелось с ней встретиться. Эта встреча была ему настолько желанна, что он не мог отложить ее.

• Предыдущая
• 52/83
• Следующая