Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Фантаски Бет - Страница 51

• Предыдущая
• 51/56
• Следующая

Я нашел в ванной спирт и вату, сел на кровать, аккуратно взял Джилл за подбородок и вытер запекшуюся кровь, хорошо смочив дырочки. Джилл поморщилась во сне, и я сам вздрогнул, вспомнив, что спирт должен жечь.

– Тихо, любимая, – успокоил ее я, когда она застонала. – Это необходимо.

Очистив ранки, я тоже разулся и лег рядом с ней, гадая, что она скажет, когда проснется и поймет, что я рядом. Будет ли ей противно от того, что наделало ее альтер-эго? Или, может быть, после сегодняшних событий – лжи подруги и своих эскапад – поведение Джилл изменится?

Она спала, а я нет, я обнимал ее, всерьез беспокоясь о том, что моя любимая может стать другим человеком, когда встанет.

Я проснулась среди ночи, почувствовала, что кто-то обнимает меня за талию, и не на шутку испугалась. Последнее, что я помню, это рассказ Бекки о том, что она переспала с Тристеном, значит, это не мог быть он…

Набравшись смелости, я перевернулась на другой бок и увидела, что рядом лежит именно он. Между нами… что-то произошло после того, как я переменилась? Если да, то получается, что я сама себя обокрала. Хотя я его больше не любила. Не любила…

– Тристен. – Я потрясла его за плечо. – Проснись.

Он открыл глаза и напрягся:

– Джилл?

Я поняла, что он не уверен, меня видит перед собой или чудовище.

– Это я, просто я.

Он расслабился и крепче прижал меня к себе, ничего не говоря. Я не пыталась отстраниться, и через некоторое время он прошептал:

– Джилл, где раствор? У тебя еще осталось?

– Нет, – заверила его я. – Больше нет.

– Если остался, лучше скажи, – упорствовал он. – Его действие непредсказуемо. Так в романе говорилось. Сейчас он выветривается сам по себе, а если в следующий раз этого не произойдет? Если он кончится и ты не сможешь снова превратиться в себя?

– Точно не осталось, – настойчиво повторила я.

Потом я расплакалась и прижалась к его груди, и, хотя я рассчитывала на его поддержку и очевидно было, что я ему небезразлична, я все же вылила на него все, что накипело:

– Тристен, как я тебя ненавижу.

Он не разжал объятий, но я почувствовала, что он резко вдохнул, и тут же поняла – слово не воробей. Я продолжала плакать, а он гладил меня, но его прикосновения казались какими-то другими.

Внизу скрипнула ступенька – кто-то поднялся на заднее крыльцо. Мы с Тристеном должны были бы перепугаться, независимо от того, кто пришел – его монстр-отец или моя мама, которая вот-вот застанет нас вместе в постели, – но у нас не было сил на то, чтобы бояться. Мы так и остались лежать, дверь открылась, и в кухне, а затем и на лестнице раздались легкие мамины шаги – она направлялась в свою комнату.

– Я не спал с Беккой, – прошептал Тристен, когда за мамой закрылась дверь. – Она тебе наврала.

И мне вдруг захотелось, чтобы в дом вошел отец Тристена. Я бы встала между ними и приняла ожидаемый им удар на себя. Мне все равно казалось, что в меня вонзили нож и что я умирала.

Лживая Бекка, мы дружили с ней с детского сада! Надо было спросить обо всем у Тристена. Ему я могла верить.

А я… в конечном итоге оказалось, что все испортила я сама. Сказанного уже не воротишь.

Тристен, как я тебя ненавижу.

Он поднялся и свесил ноги с кровати:

– Я пойду. Мне хотелось умолять его остаться, но я понимала, что это бесполезно.

– Хорошо.

Он сидел и завязывал шнурки.

– Сегодня вечером презентация, – напомнил он. В его голосе нельзя было уловить обиду. Но говорил он отстраненно и думал только о деле. – После школы выезжаем.

– Тристен, ты не обязан мне помогать.

Он встал:

– У нас был уговор, а я человек чести.

Я не поняла, хотел ли он меня задеть или просто констатировал факт о самом себе, но мне было больно, и, когда он ушел, я свернулась калачиком и проревела до самого утра.

Мне так и не удалось узнать, что в эту ночь натворило мое альтер эго, но, посмотрев через некоторое время в зеркало, я увидела в ушах дырочки, которых раньше не было. Надеюсь, больше ничего страшного не случилось.

Уйдя от Джилл, я в последний раз вломился в школу. Я бесстрашно шагал по коридорам, потому что терять мне было нечего. Джилл сказала, что ненавидит меня, и у меня от этого застыла кровь в жилах. Да и я сам думал, что она вправе презирать меня. Я поцеловал ее, ни о чем не думая, и спровоцировал все тоже сам.

Я добрался до своего ящика, набрал нужную комбинацию цифр – это был единственный замок, который мне не приходилось взламывать, – и потянул за ручку. Сунув руку вглубь, я достал полную бутылку раствора. Я открыл крышку и направился к ближайшей раковине, куда выли все до последней капли. Помыл бутылку.

Я уже не верил, что мне удастся излечить отца, и не хотел, чтобы в случае моей смерти зелье попало в руки Джилл, да и вообще кому-либо еще.

Швырнув бутылку в мусорку, я пошел прочь, домой, и стал там ждать рассвета. Мне хотелось, чтобы конкурс поскорее закончился, потому что, когда мы получим деньги, надо будет уничтожить все записи и список солей. Все, что останется после этого, – лишь пузырек, существование которого Джилл отрицает.

Дверь в мамину спальню была открыта, но я все равно постучала. Она улыбнулась, встряхивая красное платье:

– Доброе утро!

Я прислонилась к косяку, держа в руках чашку с хлопьями – я пыталась заставить себя поесть хотя бы через силу.

– Не слишком ли нарядное платье для поездки к тете Кристин? – отметила я, когда мама укладывала его в чемодан. – Вы, наверное, пойдете куда-нибудь?

Мама все еще стояла, склонившись над чемоданом и не глядя на меня.

– Всегда надо быть готовой. – Она распрямила спину и грустно посмотрела на меня. – Мне действительно очень жаль, что придется пропустить твою презентацию. Ты правда не против, что я на все выходные уезжаю?

Я проглотила комок набухших от молока хлопьев:

– Ты, главное, отдохни как следует, хорошо?

Мама подошла ко мне с вытянутыми руками:

– Спасибо, Джилл. – И она обняла меня, из-за чего я чуть не разлила свой завтрак. Я заметила, что мама уже не была такой тощей, что она немного поправилась. – Удачи тебе. Я позвоню вечером, и все расскажешь.

– Конечно. – Я отстранилась. – Мне надо подготовиться к школе. У меня сегодня еще и экзамен по химии.

Мама снова улыбнулась и вернулась к чемодану:

– Я уверена, что ты со всем справишься.

– Спасибо.

Разворачиваясь, я увидела, что мама положила в чемодан и черное платье, и мне показалось, что она, наверное, слишком многого ожидает от этих выходных. Но все же моя печаль граничила с отупением, и я думала не столько о маме, сколько о себе, о своем плане мести.

– Джилл, а что было после вечеринки? – прошептала Бекка.

– Ничего, – ответила я, побледнев. Я все же пошла туда…

Она понимающе улыбнулась:

– Я же говорила, что она пойдет тебе на пользу. О Тристене ты и думать перестала?

– Наверное, да, – согласилась я.

Что я сделала – точнее, что сделало вырвавшееся благодаря мне на свободу нечто, – чтобы забыть Тристена? Был ли тут замешан другой парень? Хотя это не имело значения, напомнила себе я. Эта ночь закончилась, наши отношения с Тристеном тоже. А все остальное было не важно.

– У вас сорок минут на выполнение задания, – сказал мистер Мессершмидт и начал раздавать нам экзаменационные листки. Он вручил целую стопку Дарси.

Она повернулась ко мне, чтобы передать остальное. Вместе с ней развернулся и Тодд – он посмотрел на меня как-то странно, почти испуганно. Я и знать не хотела, что все это значит.

– Удачи тебе на конкурсе, – сказала она, передавая мне бланки.

• Предыдущая
• 51/56
• Следующая