Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Фантаски Бет - Страница 46

• Предыдущая
• 46/56
• Следующая

– Давай перевяжу.

Тристен отстранился от меня:

– Не надо. Все в порядке.

Я снова попыталась взять его за руку:

– Тристен, позволь… – Дотронувшись до повязки, я почувствовала под тканью что-то узкое и твердое и смущенно подняла на него глаза: – Тристен?

– Джилл, отпусти, – сказал он, пытаясь отвести руку.

Но я не послушалась. Не отпустила:

– Что это?

Он вырвался:

– Это, Джилл, моя самая большая надежда в борьбе с тем, что вскоре за мной придет.

Я поняла, что это нож, и у меня закружилась голова. Только уже почему-то не стало противно от мысли, что Тристен снова может убить человека. Глядя в его смелое и решительное лицо, я в первую очередь испугалась – нож маловат против такого безжалостного, мощного соперника.

– Тристен, – сказала я, понимая, что мои картонные стены, возведенные для защиты от него, рухнули. – Твой отец так и сказал, что снова готов напасть на тебя? Ты мне о том случае так ничего и не рассказал.

Он горестно усмехнулся:

– Нет, иначе ты снова испугаешься меня и убежишь, даже не дослушав.

– Прости.

– Не надо извиняться, – сказал Тристен, пожав плечами. Он продолжил перемешивать раствор, стараясь не смотреть в мою сторону. – Но если ты хочешь знать ответ: да, зверь уже полностью подчинил себе моего отца, обещал вернуться и убить меня, если я не выпью раствор и не восстановлю беспорядок в семье Хайдов.

Я об этом, в принципе, догадывалась, но, когда он сказал это вслух… меня затошнило, а спина покрылась испариной. Я ужасно за него боялась. И как я осмелилась баловаться с раствором?

– Ты знаешь, где он?

– Нет. – Тристен наконец посмотрел мне в глаза, – В тот день, когда мы с тобой лежали в постели, мне позвонили…

Он сказал об этом мимоходом, точно о чем-то незначащем. Хотя, может, для него тот вечер и правда уже ничего не значил. От этого мне стало совсем не по себе.

– Это был начальник отца, спрашивал, почему он перестал появляться в университете. – Тристен постучал палочкой для перемешивания по стеклянной стенке мензурки, и складка у него на лбу стала еще глубже. – Он ведь с твоей матерью больше не видится?

– Нет, – ответила я. По крайней мере, как профессионал. – Лечение подошло к концу.

– Хорошо, – сказал он.

– Тристен?

– Да?

Мой взгляд вернулся к легкой выпуклости на повязке Тристена.

– Ты готов драться с отцом до… – Конца. Вот что я имела в виду.

И Тристен, как, впрочем, всегда, закончил мою мысль:

– Джилл, я сделаю то, что нужно, – Он пристально посмотрел мне в глаза, и в его взгляде я увидела ту же самую решительность, с которой он выпил наш препарат, думая, что он его прикончит. – Когда придет время, я сделаю то, что нужно.

– Тристен… – Но что я могла на это сказать?

– Давай вернемся к работе, – предложат он и взял пипетку. – Хоть нам и известно, чем все кончится, нужно будет продемонстрировать судьям, что мы воссоздавали все опыты доктора Джекила последовательно.

– Разумеется.

Но я и не сдвинулась с места, чтобы ему помочь. Я лишь печально и смущенно смотрела на Тристена… который был обречен… он наклонился, достал из одной из клеток крысу и аккуратно положил ее на сгиб локтя.

– Будет невкусно, – предупредил он, поднося пипетку ко рту зверька.

Крыса начала извиваться, а Тристен продолжал мягко с ней разговаривать:

– Давай, я и сам не рад, что приходится это делать, но это необходимо для науки и для того, чтобы получить стипендию – для всеобщего блага.

Ему все же удалось закапать пару капель крысе в рот, прежде чем она вырвалась у него из рук и упала обратно в клетку.

– Бедняжка, – сказал Тристен, глядя на то, как она принялась бегать кругами. – Надеюсь, ей не больно…

Бедняжка…

Не знаю, что на меня нашло, но я разревелась, подошла к Тристену и обняла его, стараясь утешиться и надеясь хоть немного утешить и его самого. Поначалу он стоял неподвижно, никак не реагируя на мои объятия, но через некоторое время его мышцы расслабились, он тоже обнял меня и потерся щекой о мою макушку, как будто успокаивая.

– Джилл, все будет хорошо, – заверял он. – Не надо из-за меня плакать.

Но я плакала не только из-за него, я плакала за себя. И за нас.

– Джилл, – сказал Тристен, поворачивая мое лицо к себе. – Что же я буду без тебя делать?

Я всматривалась в его прекрасные теплые карие глаза, осознавая, чего хочу. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Сказал мне, что он все еще меня любит. Я ведь знала, что это так. Мы оба были близки к признанию в любви в тот день, когда лежали у него в постели…

Он наклонился ко мне, прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза, а я встала на цыпочки – я не в состоянии была ждать больше ни секунды. Я собиралась сама его поцеловать.

Но я не успела коснуться его губами – мы оба услышали какой-то звук и отшатнулись друг от друга, уставившись на дверь – кто-то крутил ручку снаружи.

Мы так и стояли, не разомкнув объятий, не спуская глаз с дергающейся ручки.

– Тристен, – прошептала я, стараясь побороть страх. – Как ты думаешь, кто…

– Тс-с-с… Джил, – шикнул он. – Тихо.

У меня неистово колотилось сердце. У меня, но не у Тристена.

– Может, это сторож, – предположил он. – Или Дарси вернулась.

– У сторожа должны быть ключи, а Дарси постучала бы. – Я пристально смотрела на ручку, которая тряслась все сильнее.

– Верно. – Тристен еле заметно отстранился от меня и выбросил лезвие ножа из импровизированного футляра. Очень тонкое и невероятно устрашающее. Меня это слегка успокоило.

Дверь уже начала ходить ходуном, и тут мы услышали глубокий рык:

– Тристен! Впусти меня!

Кровь в жилах стыла от этого страшного рева. Я узнала голос доктора Хайда, сильно изменившийся, но все же его. Я в ужасе приблизилась к Тристену:

– Тристен…

Свободной рукой он схватил меня за запястье и потянул за собой:

– Идем.

Я послушно последовала за ним, в то время как мой взгляд метался по кабинету в поисках места, где можно было бы спрятаться, – бесполезно, не было такого места.

– Куда?

– Ты должна уйти, – прошептал Тристен, бросив на пол нож и открыв окно.

– Без тебя я не пойду, – спорила я; а когда он взял меня за талию, чтобы помочь вылезти из окна, я начала вырываться.

– Джилл, хватит спорить, беги!

Я резко отвернулась от него:

– Одна я не пойду!

Дверь уже еле держалась на петлях, а душераздирающий голос взывал к Тристену:

– Открой дверь, сын!

– Джилл! – Тристен развернул меня к себе лицом. – Это неизбежно. Дай нам встретиться.

– Только не сегодня. – Я покачала головой. – Я без тебя не уйду.

Так и не придя к общему решению, мы зависли еще на одну секунду, а потом, когда разъяренный зверь нанес очередной удар в дверь, Тристен согласился. Мы не говорили друг другу ни слова, но каким-то образом поняли, что сбежим вместе.

– Давай, Джилл, – сказал он, выталкивая меня из окна.

Я уже стояла снаружи, а Тристен схватил записи, пихнул их в ящик, поднял нож и полез за мной. Он спрыгнул на землю и взял меня за руку:

– Бежим.

Тристен был одним из лучших атлетов в городе, казалось, что его способности передались и мне. Мы неслись в темноте прочь от школы точно на крыльях, и я была уверена, что нас никто не поймает, даже такое мощное чудовище, как наш преследователь.

Но сейчас уже, когда это все в прошлом, я думаю, Тристен бежал медленнее, чем мог бы, чтобы я от него не отстала.

Подвергать себя риску ради других – вполне в его духе.

– Уверена, что все будет хорошо? – спросил Тристен, когда мы стояли в тени деревьев за моим домом.

– Да, – ответила я. – Мама сегодня дома. Я буду в безопасности.

– Я дождусь, когда ты зайдешь. И запри за собой дверь.

• Предыдущая
• 46/56
• Следующая