Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Фантаски Бет - Страница 30

• Предыдущая
• 30/56
• Следующая

Отец писал, что нашел доктора Джекела благодаря обычному генеалогическому расследованию. Читая между строк, я догадался, что он убедил отца Джилл помочь ему в поисках лекарства от надвигающегося безумия, упирая на чувство вины и обещая ему славу и немалые деньги. По тексту я понял, что отец рассчитывал не только на собственное спасение, он заразил доктора Джекела грандиозной идеей, что результаты их исследований можно будет использовать для лечения всех людей, имеющих преступные склонности.

Магическая формула Джекела и Хайда должна была обеспечить новый уровень безопасности в обществе!

Какая ирония.

Я закрылся в кабинете химии и бросил сумку на свой рабочий стол. Я действовал без колебаний, опасаясь, что малейшее промедление может заставить меня передумать. Я, в общем, был уверен, что раствор не сработает. Шансы слишком невелики – раствор сам по себе получился весьма токсичным.

Хотя мой отец был уверен, что они с доктором Джекелом вплотную подошли к решению.

Вскоре после этого статья, которую отец собирался публиковать в журнале, оборвалась. Последняя запись была сделана в районе прошлого Рождества. То есть незадолго до смерти доктора Джекела.

Позвякивая пробирками, я собрал всю необходимую посуду и ингредиенты и поспешно принялся их смешивать, терзаясь вопросом: убить ли мне отца, прежде чем я наложу руки на себя?

Если я это сделаю, я почти наверняка отомщу за смерть отца Джилл и, возможно, воздам за убийство собственной матери, уж не говоря о том, что таким образом я спасу его будущих жертв. Я же знал, что зверь, вселившийся в моего отца, будет убивать еще и еще.

Но, да простит меня Господь, я продолжал в одиночестве делать свое дело в лаборатории.

Возможно, в глубине души я цеплялся за слабенькую надежду, что мой наскоро смешанный раствор, который прямо сейчас бурлил в колбе Эрленмейера, все же может спасти меня, а заодно поможет вернуть и отца.

А возможно, дело было в том, что я струсил и не отважился убить вместе с этой тварью человека, давшего мне жизнь. Этого сурового, требовательного и неласкового самовлюбленного мужчину, который, тем не менее, на титульном листе своей работы написал следующее посвящение:

Я действовал быстро, но точно, сверяясь с записями, я смешивал ингредиенты. Добавить пол-литра профильтрованной воды… Увидь мои старания Мессершмидт, он был бы в восторге.

Наконец, согласно списку современного доктора Джекела, я насыпал в уже и без того ядовитый дихромат калия стрихнина и вылил эту смертоносную смесь в колбу.

Стрихнин. Алкалоид, который в девятнадцатом веке по ошибке считали лекарством, и его тогда легко было достать в аптеке. Количество, которое я добавил в свой раствор, способно подкосить любого.

Я решил прекратить размышления о том, что будет, о том, как раствор обожжет мне горло и парализует легкие. Я поднял колбу, посмотрел на жидкость, словно собираясь произнести тост за собственную судьбу, и тут услышал, как кто-то выкрикнул мое имя из коридора:

– Тристен! Остановись!

– Не надо, Тристен, – взмолилась я, увидев, что рука его замерла. Рюкзак соскочил с плеча и с тяжелым стуком упал на пол, я подошла к нему: – Прошу тебя. Давай сначала поговорим.

– Как ты вообще сюда вошла? – смущенно спросил он, крепко держа наполненную до краев колбу за горлышко. Тристен посмотрел на дверь: – Я же ее закрыл…

– А я открыла, – сказала я, раскрыв ладонь и продемонстрировав ему скрепку. – Как ты меня учил.

– Черт!.. – простонал Тристен. – Зря я это сделал…

– Тристен, так что там? – я подошла еще ближе, боясь, что он прямо сейчас выльет содержимое колбы себе в рот и я не успею до него добежать. – Что в растворе? Какая там примесь?

Он не ответил.

– Джилл, тебе лучше уйти.

У меня в животе похолодело.

– Тристен… что в нем?

Он все равно промолчал, но поставил колбу, вышел из-за стола и твердо взял меня за плечи.

– Джилл, – повторил он, пристально глядя мне в глаза, – тебе действительно лучше уйти.

И тогда я поняла, что раствор, который Тристен Хайд собрался выпить, не просто токсичен, а, скорее всего, смертельно опасен. Но он не казался напуганным. Наоборот, он выглядел решительно, и эта самоотверженность дала мне понять больше, чем сказало бы выражение явного ужаса. Я узнала этот взгляд: он был таким же, как в тот день, когда Тристен впервые попросил меня помочь ему с этим опытом. И когда он пообещал покончить с собой, если питье его не излечит.

– Тристен, но ты ведь сам не веришь, что раствор может тебе помочь? – спросила я, сдерживая эмоции – если дать им разыграться, я могла перестать логично мыслить. Я боялась – ведь у меня на глазах мог умереть человек. Но и это не все. Я боялась потерять Тристена. Навсегда. Этого бы я не перенесла. Потому что, даже если он не испытывал ко мне никаких чувств, я его любила.

Любить его было глупо и бессмысленно – и, вероятно, неправильно. Он был опасным и наглым, нарушал все правила, которым следовала я, и подбивал нарушать их и меня. Но в тот момент я четко осознала: каким-то образом я все же влюбилась в этого парня, собиравшегося лишить себя жизни.

– Он же тебя убьет, да? – спросила я, проклиная себя за срывающийся голос.

– Может быть, – признал Тристен. – Но я, конечно, надеюсь, что этот состав мне поможет. Хотя вероятность того, что я отравлюсь, тоже велика.

Я и сама подозревала то же самое, но, когда услышала это от Тристена, у меня заледенела кровь.

– А почему ты хочешь сделать это сейчас? – поинтересовалась я в надежде его образумить. – Почему бы тебе не подождать? Ты же даже не уверен, что эта тварь действительно существует? Не на сто же процентов!

– Джил, я уверен, – ровно сказал он, все еще держа меня за плечи. Он сжал меня чуть крепче. – Абсолютно уверен.

Я внимательно посмотрела ему в лицо, словно пытаясь усмотреть это чудовище в его глазах. Но я видела лишь Тристена, непростого человека, способного даже на насилие. И так же точно способного на добро, на искреннюю теплоту, на готовность пожертвовать своей жизнью ради других. Например, ради Бекки, если мои подозрения верны.

– Откуда ты знаешь?

– Прошлой ночью мне приснился сон, – сказал он.

– Они тебе и до этого снились.

– В этот раз я увидел его завершение, – поведал мне Тристен. – я теперь знаю, чем все кончилось… то есть убийством.

– Но это ничего не значит!

– Джилл, я увидел ее лицо, – продолжал он, слегка разжав пальцы, теперь он просто держал меня, не сжимая. – Я видел ее лицо, когда она умирала. Когда чудовище ее убило.

– Не понимаю… Ты же всегда знал, кто она. – Бекка. Как можно было ревновать в такой ужасный момент? Но я ревновала.

– Нет, Джилл, – ответил Тристен, его карие глаза были крайне печальны. – Я ошибался. Он убил не твою глупую подружку.

– Да? – Вопрос прозвучал сдавленно, как-то… что-то в его взгляде выдавало ответ на вопрос, который я даже еще не задала. – И кто же это был, Тристен?

– Та, Джилл, – сказал он. – Я… оно… убило тебя.

Меня, не Бекку…

Мы стояли вместе в одинокой лаборатории: я и парень, которого я любила и который уверял, что внутри него жило нечто, жаждущее убить меня. Но я его не боялась.

Поверь мне, сказал он когда-то.

И я почему-то верила.

Страшно мне было, но не за себя. Только за него, даже когда Тристен, вцепившись в мои руки, сухо заявил:

– Джилл, оно хочет убить тебя прямо сейчас. Не только в воображении.

Я даже не могу передать словами, что я почувствовала, когда Тристен притянул меня к себе и сказал хриплым голосом, в котором мне послышались тоска и неутоленное желание:

– Джилл, это с самого начала была ты. Он хочет себя не меньше, чем хочу я. Но будь я проклят, воистину проклят, если я отдам ему тебя.

• Предыдущая
• 30/56
• Следующая