Буря ведьмы (Др. издание) - Клеменс Джеймс - Страница 62

Бросив взгляд на горца, Могвид последовал за проводником. Тол'чак шагал рядом на случай, если Крал снова «споткнется».

— Что случилось? — как мог тихо прошептал огр.

Бородач изучал грубую кладку. Когда они шли мимо кованой медной двери, служившей входом в древнюю часть замка, Крал кивнул.

— Мерик там, — проговорил он, не оборачиваясь.

Тол'чак на какое-то мгновение замер, но тут же догнал товарища.

— Как поступим?

— Придет время, и мы разберем эту крепость по камушку, — прорычал в ответ Крал.

— Что там внизу? — тихонько спросил огр, ощущая, как в груди горца закипает ярость.

Крал вспомнил коренастое существо.

— Нечто чернее сердца демона.

Осторожный стук привлек внимание близнецов, снаружи донесся мягкий уважительный голос. Их слуга Ротскилдер знал, что не дождется ответа, но входить без разрешения ему запрещалось.

— Как вы и приказали, милорды, я устроил наших гостей в Музыкальном зале.

Микоф посмотрел на брата.

— Дорогой мой, ты, как всегда, оказался прав. Они не сбежали. — Микоф одернул шелковые одежды. — Жаль, придется испачкать руки — приятного мало.

Риман поправил ленту с фамильным гербом, переместив изображение на грудь, и провел пальцем по крысиному оскалу.

— Это наш долг. Династии Кара'дом нередко приходилось пачкать руки, чтобы удержать в них Тенистый Поток. Теперь и мы вынуждены защищать то, что и так по праву принадлежит нам.

— И бороться за чистоту охоты, — страстно добавил Микоф.

Близились сумерки, и ночной ритуал уже звучал в крови.

— Верно, — ответил Риман, расправляя плечи. — Священнодействие должно оставаться достоянием семьи.

Микоф любил вспоминать об их знатном происхождении. Он коснулся герба двумя пальцами.

— За династию Кара'дом.

— За кровь нашего народа, — закончил Риман, посмотрев в глаза брату.

Это был древний девиз Твердыни.

Во рту у Микофа пересохло, плечи едва заметно задрожали. Кровь Тенистого Потока — их наследие! Как осмелился д'варф просить их разделить охоту с чужаками!

— За кровь нашего народа, — повторил Микоф, на лбу заблестели бисеринки пота.

— Успокойся, брат. Не позволяй гневу овладеть тобой. К серьезному делу надо приступать с холодной головой.

Тот глубоко вздохнул, унимая ярость. Риман, как всегда, рассуждал мудро. Микоф постарался расслабиться.

— Значит, все готово?

— Можешь не сомневаться.

Юноша встал и направился к двери, Микоф поспешил следом. Пересекая комнату, он любовался на мантию, спадающую с плеч брата. Белокурые волосы прекрасно смотрелись на темно-зеленой развевающейся ткани.

Риман распахнул дверь и увидел почтенно склонившегося Ротскилдера.

— Милорды, — произнес тот, ожидая дальнейших указаний.

— Вперед, — едва шевельнув губами, произнес Риман.

Наследники не любили разговаривать с кем-то, кроме друг друга. Их голоса предназначались только для родных ушей, и потому они обращались к слугам шепотом.

Хорошо зная манеры хозяев, Ротскилдер не пытался занять их беседой по пути в Музыкальный зал. И все же, немного нервничая, он не удержался:

— Я приказал стражникам занять посты, кроме того, все выходы надежно охраняются, как вы и приказывали.

Близнецы шли плечом к плечу, Риман бросил быстрый выразительный взгляд на брата: «Я же говорил, что все будет в порядке».

В ответ Микоф едва заметно кивнул.

— Нас не побеспокоят?

Шепот испугал Ротскилдера. Никак не ожидая ответа, он чуть не повернулся к лорду, но вовремя опомнился и справился с заминкой.

— Согласно вашему приказу, это частная аудиенция, — смиренно ответил дворецкий. — Вас никто не потревожит.

Лорды скользили за проводником шелковыми призраками, их ноги в мягких туфлях ступали синхронно, зеленые мантии шуршали в унисон.

Близнецы молчали, но каждый знал мысли брата. Глаза Микофа и Римана встретились на миг, когда они миновали последний поворот. Оба взялись за рукояти отравленных кинжалов, закрепленных на запястьях в секретных ножнах.

Наследники династии Кара'дом знали, как защитить свои владения.

Лорд Торврен сидел на корточках посреди подвала, у самых ног, наполовину в грязи, покоился эбеновый талисман. На полированной поверхности больше не плясало пламя. Торврен все еще не мог сосредоточиться после грубого вторжения бородача с топором в воображаемое пространство сферы и был не в силах поддерживать огонь. Кто этот странный огромный человек? Д'варф узнал в нем мага стихии, сумевшего выскользнуть из ловушки накануне, но — танцующие боги! — как великан пробрался в камень? Талисман связан только с Торвреном, и никто не может попасть внутрь по собственной воле.

Рядом застонал элв'ин.

— Да-да, — отмахнулся д'варф. — Сейчас я к тебе вернусь.

Он только приступил к изменению духа пленника, и впереди еще очень много работы, но странное проникновение отвлекло д'варфа.

— Тебе не заполучить меня, — тихо сказал узник.

Осененный внезапной догадкой, Торврен обернулся.

— Значит, ты Мерик, верно?

Лицо элв'ина потемнело, в глазах появился холод. Из растрескавшихся губ брызнула сукровица.

— Похоже, твой друг суется куда не следует.

— Не понимаю, о чем ты, — угрюмо понурился Мерик.

— Еще один маг стихии, бородатый великан. — Торврен заметил, что пленник дернул головой, и на миг голубые глаза вспыхнули пониманием. — Расскажи мне о нем.

— Не дождешься, — элв'ин плюнул в мучителя.

— Камень развяжет тебе язык, — пригрозил д'варф, сам уже не особо веря в собственные слова. — Поверь, он больше не будет с тобой церемониться.

Конечно, став темным стражем, элв'ин сам раскроет все секреты, но процесс обращения слишком долог, а Торврену не терпелось узнать тайну второго мага. Он тепло улыбнулся Мерику, удовлетворенный тем, что тот побледнел. Иногда достаточно лишь пригрозить болью, и страх сделает свое дело. Д'варф немного помолчал, позволяя узнику обдумать его слова.

Наконец дрожащим голосом, в котором уже не было прежней уверенности, тот прошептал:

— Возьми свой проклятый камень и…

— Ну-ну, негоже так говорить с господином, — Торврен провел пальцами по обнаженным ребрам элв'ина.

От прикосновения тот задрожал, и с губ сорвался тихий стон. Это невольное проявление слабости лишило мученика мужества, и Торврен почувствовал отчаяние — элв'ин опустил голову еще ниже.

Д'варф подошел к камню — легкий толчок, и Мерик запоет, как ворон с рассеченным языком. Но, едва взяв сферу, охотник почуял неладное. Он ахнул и отдернул руки: от поверхности, согретой обычно внутренним огнем, веяло холодом промерзшей могилы. Казалось, он тронул собственное мертвое сердце. Содрогнувшись, д'варф попятился.

Жидкая грязь, окружавшая сферу, на глазах покрывалась изморозью, в свете факелов засверкал иней, земля растрескалась. Ледяное поле ширилось вокруг камня.

Что происходит? Торврен отступал от студеной слякоти и вскоре прижался к стене рядом с пленником. Тот настороженно поднял голову и посмотрел на д'варфа.

Охотник встретил его взгляд. Быть может, он недооценил силу мага стихий? Или это как-то связано с вторжением бородатого великана? Он рассвирепел.

— Твоих рук дело?

— Что именно?..

В искаженном болью лице элв'ина Торврен разглядел недоумение.

Д'варф отвернулся, сообразив, что узник действительно ничего не знает. Эбеновый камень лежал посреди помещения, лед, расходившийся во все стороны, добрался до ног, и грязь мгновенно замерзла вокруг щиколоток. Небывалый холод жег страшнее огня — Торврен застонал.

Вдруг он понял, что происходит. О танцующие боги кузнечного горна! Д'варф упал на колени, левая лодыжка, глубоко увязшая в грязи, затрещала. Ужас сжал его сердце с такой силой, что Торврен даже не почувствовал боли.

С перекошенным страхом лицом он наблюдал, как эбеновая сфера поднимается из ледяного гнезда и начинает вращаться.