Неподобающая Мара Дайер - Ходкин Мишель - Страница 20

• Предыдущая
• 20/72
• Следующая

Я отвернулась.

— У меня лучше получается, когда я занимаюсь одна.

— Вряд ли.

— Ты знаешь меня недостаточно хорошо, чтобы делать такие выводы.

— Тогда давай изменим это обстоятельство, — буднично сказал он.

Ной продолжал смотреть перед собой; несколько прядей падали ему на глаза.

Он меня просто убивал.

— Послушай, Шоу…

— Мы начинаем эту ерунду — обращение по фамилии?

— Ужасно смешно. Пригласи на свидание другую.

— Я не хочу приглашать другую. И на самом деле ты не хочешь, чтобы я приглашал другую.

— Ошибаешься.

Я спрыгнула со стола и пошла прочь. Если я не буду на него смотреть, со мной все будет в порядке.

Ной догнал меня, сделав два широких шага.

— Я не прошу выйти за меня замуж. Ты что, боишься, что я загублю имидж, который ты себе создала?

— Какой еще имидж? — ровным голосом спросила я.

— Тревожная, одинокая, занятая самоанализом, эмоциональная девочка, которая глядит в пространство, рисуя сморщенные листья, падающие с голых веток и…

Ной не договорил, но выражение холодного веселья не покинуло его лица.

— Нет, это мило. Пожалуйста, продолжай.

Я ринулась вперед и не останавливалась, пока не увидела двери женского туалета. Я толкнула ее, собираясь оставить Ноя снаружи и взять себя в руки.

Но он последовал за мной.

Перед зеркалом две девочки помладше меня красили губы.

— Убирайтесь, — сказал им Ной полным скуки голосом.

Как будто это им было не место в женском туалете. Но они не заставили его повторять дважды — сбежали так быстро, что я бы рассмеялась, если бы не была сама так шокирована.

Ной перевел взгляд на меня, и что-то мелькнуло в его глазах.

— В чем твоя проблема? — негромко спросил он.

Я посмотрела на него. Его легкомысленное безразличие исчезло. Но он не злился. Он даже не был раздражен. Скорее… ему было любопытно. Спокойное выражение его лица было губительным.

— У меня нет проблем, — уверенно ответила я и сделала шаг вперед, прищуренными глазами глядя на Ноя. — Я свободна от проблем.

Долговязый, казавшийся еще выше из-за своей незаправленной рубашки и брюк в обтяжку, он выглядел совершенно неуместно на фоне уродливой желтой плитки.

Я задышала чаще.

— Я не в твоем вкусе, — выдавила я.

Ной сделал шаг ко мне, и странная улыбка заиграла в уголках его губ.

— У меня нет вкуса.

— Это еще хуже, — ответила я и, клянусь, пыталась сказать это недоброжелательно. — Правду говорят, что ты неразборчив.

Но мне хотелось, чтобы он подошел еще ближе.

— Меня оклеветали.

Ной говорил почти шепотом.

Он сделал еще шаг, теперь он был так близко, что я ощущала тепло его тела. Он посмотрел на меня сверху вниз — сама искренность и открытость, — и хаос волос падал ему на глаза, и я хотела, и не хотела, и должна была что-то сказать.

— Сомневаюсь, — вот лучшее, что я смогла выдать.

Его лицо было в нескольких дюймах от моего. Я поцелую его и пожалею об этом.

Но в тот момент мне было все равно, и я ничего не смогла с собой поделать.

— Говорят, он послал ей по имэйлу фотку свое… О, привет, Ной.

Голос, в котором слышалась застенчивая улыбка, смолк на середине фразы. Ной закрыл глаза. Он отступил от меня и повернулся лицом к незваным пришельцам. Я заморгала, чтобы все перестало расплываться перед глазами.

— Леди, — сказал Ной девочкам, стоявшим с раскрытыми ртами, и кивнул.

Потом вышел.

Девочки захихикали, бросая на меня косые взгляды, пока поправляли перед зеркалом расплывшийся макияж.

Я все еще была потрясена до глубины души и тоже стояла с раскрытым ртом, глядя на дверь. Только когда прозвенел звонок, я наконец вспомнила, как ходить.

До вечера среды я больше не видела Ноя.

Я провела день, слегка нервничая из-за недосыпа и общего недомогания и тревожась из-за того, что между нами произошло.

В понедельник Ной не появился, как будто ничего и не было. Джейми предупреждал, что так и будет. И я бы солгала, если бы сказала, что это не причиняло мне боли.

Я понятия не имела, что скажу Ною, когда его увижу, если вообще что-нибудь скажу. Но урок английского начался и закончился, а Ной так и не явился. Я послушно записала все, что сказала мисс Лейб, и по окончании урока замешкалась снаружи, оглядывая кампус в поисках Ноя, сама не понимая зачем.

На математике я попыталась сосредоточиться на многочленах и параболах, но становилось болезненно ясно, что, хотя я могла спокойно справиться с биологией, историей и английским, математика давалась мне с огромным трудом. Мистер Уолш вызывал меня дважды, и каждый раз я давала прискорбно неправильные ответы. Каждое мое домашнее задание возвращалось испещренным сердитыми пометками красным карандашом и с постыдной оценкой внизу страницы. Через несколько дней должны были состояться экзамены, и у меня не было надежды нагнать материал.

Когда урок закончился, мое внимание привлек странный обрывок беседы и спутал мои мысли.

— Говорят, он съел ее, после того как убил. Каннибализм, — сказала девочка позади меня.

Она подчеркнула свое замечание звуком лопнувшей жевательной резинки. Я обернулась.

— Ты дурочка, Дженнифер, — бросил ей парень, которого, кажется, звали Кент. — Ее съели аллигаторы, а не педофил.

Не успела я подслушать еще что-нибудь, как Джейми бросил на мой стол свою папку.

— Привет, Мара.

— Ты слышал? — спросила я, когда Дженнифер и Кент вышли из класса.

Сперва у Джейми был недоумевающий вид, потом на его лице появилось понимание.

— А, Джордана.

— Что?

Где-то я слышала это имя и попыталась припомнить, где именно.

— Это о ней только что говорили. О Джордане Палмер. Она была второкурсницей в Дейд-Хай. Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого из знавших ее. Вроде того. Это очень печально.

Все части головоломки встали на свои места.

— Кажется, я слышала об этом в новостях, — негромко проговорила я. — А что с ней случилось?

— Всей истории я не знаю. Знаю только, что она должна была пойти к подруге, но… не пришла. Ее тело нашли несколько дней спустя, и ее явно убили, но я пока не слышал, как именно. Ее папа — коп, и, наверное, такое не разглашается. Эй, ты в порядке?

Только тут я почувствовала вкус крови. Наверное, я жевала нижнюю губу до тех пор, пока не прокусила кожу. Я слизнула каплю.

— Нет, не в порядке, — правдиво ответила я и вышла из класса.

Джейми последовал за мной.

— Хочешь поделиться?

Я не хотела. Но, встретившись с Джейми глазами, почувствовала, что у меня нет выбора. Все эти странности: психушка, Рэчел, Ной — все это просто всплыло на поверхность и норовило сорваться с языка.

— Несколько месяцев назад произошел несчастный случай. Моя лучшая подруга погибла. Вот почему мы сюда переехали.

Меня чуть не вырвало этими словами. Я закрыла глаза и выдохнула, ужаснувшись тому, как много выложила. Что со мной такое?

— Мне жаль, — сказал Джейми, опуская глаза.

Я заставила его почувствовать себя неловко. Просто невероятно.

— Ничего. Я в порядке. Не знаю, почему я только что это рассказала.

Джейми неловко шевельнулся.

— Да все хорошо, — сказал он и улыбнулся. — Итак, когда ты хочешь позаниматься математикой?

Сбивчивая смена разговора и смехотворная. Джейми ничего не выгадал бы, если бы стал заниматься со мной, ведь он легко отвечал на все до единого вопросы, которыми забрасывал его мистер Уолш.

— Ты понимаешь, что математических навыков у меня еще меньше, чем социальных?

— Такое просто невозможно.

Губы Джейми растянулись в насмешливой улыбке.

— Спасибо. Серьезно, у тебя должны быть дела поинтереснее, чем попусту тратить время на безнадежный случай.

— Я уже выучил парселтанг.[32] Какой там еще есть язык?

— Эльфийский.

— Знаешь, ты чис-тей-ший нерд.[33] Мне это нравится. Встретимся за обеденными столами за ланчем. Прихвати с собой мозги и какое-нибудь занятие для них, — сказал Джейми и пошел прочь. — О, между прочим, у тебя клапан открыт! — крикнул он через плечо.

• Предыдущая
• 20/72
• Следующая