Ярмарка Святого Петра - Питерс Эллис - Страница 31
- Предыдущая
- 31/55
- Следующая
— Или же догадался, сопоставив известные ему факты.
— Ты говоришь, — произнес Хью, размышляя вслух, — что гроб был вскрыт и закрыт снова между повечерием и полуночной службой — стало быть, до полуночи. А мог бы ты сказать мне, Кадфаэль, — ты ведь в таких делах смыслишь поболее меня, — когда именно был убит Эан из Шотвика?
— Скорее всего, пару часов спустя после полуночи он был уже мертв. Мне кажется, что после тщетного осмотра гроба неизвестный решил, что, хотя с мастера Томаса не спускали глаз с момента его прибытия в Шрусбери и избавились от него еще до открытия ярмарки, он все же ухитрился проскользнуть сквозь расставленные сети и сам или с чьей-то помощью успел выполнить свое поручение и передать перчаточнику то, что ему предназначалось. Ну а Эан, бедняга, конечно же, открыл ночью дверь только потому, что услышал условное слово. Он ждал посланца, а впустил своего убийцу.
— Получается, что даже теперь, совершив два убийства и взяв двойной грех на душу, злодеи своего не добились. Перчаточник решил, что они принесли ему долгожданное послание, они же думали, что оно находится у него, и все ошибались. — Хью задумался, подперев подбородок загорелым кулаком и насупив брови. — А Эмма пришла сюда… украдкой.
— Вот именно, — сказал Кадфаэль, — не каждый мужчина смотрит на женщин, как ты или я. Большинству и в голову не придет, что женщине может быть доверено что-то ценное и серьезное. А уж молоденькой девице тем паче. Но теперь, после того как все их поиски ничего не дали, они поневоле обратят внимание на Эмму. Поймут, что она-то им и нужна.
— Тем более что она себя выдала, — невесело заметил Хью. — Но что поделаешь — хорошо еще, что нашлось кому проводить ее в странноприимный дом. Сейчас она уже там, в безопасности, — спасибо Корбьеру. Бедняжка до сих пор переживает случившееся — это видно, несмотря на все ее самообладание. Я оставил ее на попечение Элин и заверяю тебя, что сегодня она и шагу не ступит без надзора. Ну ладно, об Эмме мы сумеем позаботиться. А сейчас давай осмотрим тело этого бедолаги, вдруг да углядим что-нибудь важное.
Хью наклонился и стянул грубый мешок, закрывавший наполовину лицо перчаточника — от брови с одной стороны до челюсти с другой. На голове, выше левого виска, виднелся кровоподтек. По всей вероятности, как только Эан открыл дверь, на него обрушился сильный удар справа. По-видимому, его собирались оглушить и связать, как Варина. На сей раз им не пришлось возиться с дверью, но зато и Эан, в отличие от Варина, не спал, а был начеку.
— Действовали они примерно так же, как и в прошлый раз, — промолвил Кадфаэль. — Навряд ли у них было намерение убить купца. Но справиться с ним оказалось не так просто, как с Варином: завязалась драка, а кончилось тем, что перчаточнику сломали шею. На мой взгляд, все происходило так: один из нападавших скользнул Эану за спину и сзади накинул ему на голову этот мешок. Однако перчаточник продолжал сопротивляться и его противник потянул за мешок, чтобы оттащить его назад, да, видать, слишком сильно. Мастер Эан был жилист и проворен, но уже не молод. Кости у него были хрупкие, вот и не выдержали. Но убийство это непреднамеренное. Ежели бы у них все вышло по-задуманному, мы нашли бы здесь этого беднягу связанным, но живым, как Варина. Ну, а когда они поняли, что хозяин палатки мертв, принялись в спешке шарить повсюду, потому здесь все и разбросано.
Берингар сгреб в сторону уздечки, перчатки, поводья и прочие изделия, раскиданные по полу и поверх мертвого тела. Правая рука убитого ниже локтя была прикрыта отвернутой полой его же кафтана. Видимо, когда убийцы обыскивали тело, полу откинули в сторону, чтобы не мешала поискам. Хью вернул полу на место и присвистнул — в руке мертвеца был зажат длинный кинжал. Обнаженный клинок с желобками и золотым узором возле рукоятки. Из-под правого бедра торчали пустые ножны.
— Он был вооружен! И глянь-ка, пометил одного из своих врагов!
Кончик кинжала был окрашен кровью. Алая, еще не успевшая потемнеть кровь стекла по желобкам двумя тоненькими полосками.
«Он нелюдим и никому не доверяет, сам себе носильщик и сторож, с оружием не расстается и умеет им пользоваться», — припомнил Кадфаэль слова Родри ап Хува. Монах опустился на колени возле тела, осмотрел и ощупал его с головы до пят.
— Я думаю, — сказал он Берингару, — его надо перенести в замок или в аббатство и там осмотреть более тщательно. Но и сейчас можно сказать, что, кроме кровоподтека на голове, ран на теле нет. На кинжале не его кровь.
— Если бы мы так же просто могли выяснить чья, — сухо промолвил Хью.
Он сидел на корточках, не испытывая ни малейшего неудобства. Кадфаэль не |без зависти посмотрел на молодого приятеля и поерзал по дощатому полу затекшими коленями, стараясь устроиться поудобнее.
Берингар поднял окоченевшую руку покойного и ощупал скрюченные пальцы.
— Как крепко вцепился! — подивился он.
Хью стоило усилий высвободить зажатый в руке мертвеца кинжал. И тут в падавших из окошка лучах утреннего солнца на кончике клинка что-то сверкнуло, подобно тому, как вспыхивают золотом и тут же пропадают из виду висящие в воздухе пылинки.
— Глянь, снова блестит, — промолвил Кадфаэль, когда Хью повернул в руке кинжал. Что-то присохло к запекшейся на кончике клинка крови. — Никак золотистый волосок… Нет, это не волос, а тоненькая ниточка, — уточнил, приглядевшись, монах. — Желтоватая льняная нить. Удар кинжала вырвал окровавленную полоску ткани. Она пристала к желобку, а потом и присохла. Гляди!
Кадфаэль потянул за кончик нити, и узкий, словно травинка, жгутик, прилепившийся к лезвию, растянулся на пядь. Материя пропиталась кровью, но с одного края лоскуток остался сухим, и можно было разглядеть его цвет — красновато-коричневый. А на самом конце лоскутка виднелась длинная и тонкая, закрученная, словно курчавый волос, льняная нить. Она-то и поблескивала, когда на нее падал солнечный свет.
— Лоскут длиной в пядь, — промолвил Кадфаэль. — Скорее всего, кинжал распорол рукав от самой кромки. Наверняка этой нитью был подшит край.
Монах прищурился, зримо представив себе ночную схватку. Вот Эан из Шотвика открывает дверь и тотчас получает сильный удар. Однако перчаточник устоял, мгновенно выхватил кинжал и ринулся на врага. Противники сошлись вплотную, лицом к лицу, а Эан умел обращаться с оружием.
— Он метил прямо в сердце, — со знанием дела рассудил Кадфаэль, — так поступил бы и я, конечно, в прежние времена, пока не принял обет. Так вот в это время второй противник проскользнул ему за спину и накинул на голову мешок. Потому удар перчаточника и не оказался смертельным. Но у кого-то теперь располосована туника. Скорее всего, левый рукав. Да, я думаю, нападавший хотел прикрыться от удара кинжалом и поднял левую руку. Удар пришелся по ней и распорол рукав от кромки, которая была подшита этой нитью, примерно до локтя.
Хью обдумал услышанное и не нашел в рассуждениях монаха никакого изъяна.
— Но рана, наверное, не слишком глубокая — простая царапина, как ты считаешь? На полу нет ни капли крови. Будь рана поглубже, кровь не удалось бы остановить.
— Я полагаю, рукав задержал кровь, но по существу ты прав. Порез не очень глубокий, но длинный. Во всяком случае, его можно заметить.
— Если бы еще знать, где искать, — с кислой усмешкой промолвил Хью, представив, как стражники шерифа расхаживают по ярмарке, заставляя всех подряд закатывать левый рукав. — Да, задачка — проще не придумаешь. Постой-ка; нам с тобой стоит поискать человека, у которого разорван или недавно зашит левый рукав. И попросить о том же тех, на кого мы можем положиться.
Он поднялся и подозвал через окно ближайшего стражника.
— Ладно, тело мы отсюда унесем и сделаем все, что нужно. А ты поговори еще разок с Родри ап Хувом — это не помешает. Ты валлиец, с тобой он небось будет поразговорчивее, не то что со мной. Похоже, он немало знал о покойном — подбей его на откровенность, а потом перескажи мне все, что узнаешь.
- Предыдущая
- 31/55
- Следующая
