Полночный покров - Эдриан Лара - Страница 20
- Предыдущая
- 20/62
- Следующая
– А что? Хочешь в задницу? – нечленораздельно пробормотала человеческая шваль. – Тогда двойной тариф. У меня такие правила.
Правила наркомана понастоящему рассмешили Лекса. Он тихо засмеялся:
– Я не хочу с тобой трахаться. Мне мерзко уже оттого, что я смотрю на тебя и вдыхаю твою вонь. Я не за сексом сюда пришел.
– А какого черта? – Лекс уловил запах адреналина в спертом воздухе комнаты: наркоман запаниковал. – Не разговоры же со мной разговаривать?
– Нет, – усмехнулся Лекс.
– Что тебе, говнюк, нужно?
– Что нужно? Наживка, – хищно улыбаясь, ответил Лекс.
Молниеносно – ни один нормальный человек не смог бы уследить за его движениями – он подлетел к наркоману и, одним рывком подняв того с полу, всадил ему нож в живот, распарывая поперек.
Влажный запах горячей человеческой крови ударил в нос.
– А-а! – завопил наркоман. – Мать твою... убил! Господи! Убил!
Лекс разжал руку и отступил назад, позволяя наркоману свалиться на пол. Он с трудом сдерживал себя, чтобы в слепой жажде крови не наброситься на жертву.
Густой запах и вид крови вызвали у Лекса мгновенную трансформацию: зрачки вытянулись в щелки, зрение обострилось, в глазах, как у хищника, запылал янтарный огонь, клыки увеличились, выступая из-под верхней губы, рот наполнился слюной.
Наркоман стенал и плакал, зажимая рану:
– Ты что, псих? Я же так сдохнуть могу!
– Не сразу, – издевательски прошипел сквозь клыки Лекс.
– Надо выбираться, – пробормотал наркоман. – Звать на помощь...
– Лежи смирно, – приказал Лекс, с улыбкой констатируя, с какой послушностью жалкий человеческий мозг подчинился его команде.
Ему самому нужно было держаться на расстоянии, чтобы ситуация разворачивалась так, как он ее спланировал. При ране в живот кровотечение сильное, но смерть наступает медленно. Лексу было важно, чтобы жертва как можно дольше оставалась живой, тогда запах крови распространится на довольно большое расстояние.
Человек, которого он так дешево купил этой ночью, был очень ценной наживкой, на которую он собирался поймать крупную рыбу.
Он, как любой представитель Рода, отлично знал: ничто так быстро и наверняка не притягивает вампира, как запах свежей крови живого человека. Лекс был уверен: на самом дне городских трущоб, откуда в ужасе бегут даже отбросы человеческой расы, обязательно должны быть отверженные.
И они не заставили себя долго ждать.
Через несколько коротких минут вошли, втягивая носом воздух, двое. Отверженные мало чем отличались от наркоманов человеческой расы, один из которых сейчас корчился на полу, истекая кровью, вместе с которой из него вытекала жизнь.
Отверженные были заражены кровожадностью – постоянной, неутолимой жаждой крови, граничащей с безумием. Эта болезнь поражала не многих представителей Рода, но если поражала, избавиться от этой зависимости никаких шансов не было. Отверженные превращались в свирепых чудовищ, в сумерках они слонялись по самым темным уголкам городов с одной лишь целью – удовлетворить мучительную, туманящую мозг жажду.
С появлением отверженных Лекс отступил в самый дальний угол комнаты. С горящими огнем глазами отверженные набросились на человека, они рвали его плоть острыми клыками, которые у них выступали постоянно.
Вскоре появился еще один, он был крупнее собратьев и с большей свирепостью набросился на добычу. Практически сразу между отверженными завязалась драка. Они набрасывались друг на друга с яростным рычанием бешеных собак. В ход шли внушительных размеров кулаки и огромные клыки, которые рвали плоть до костей. Троица отчаянно билась за право получить добычу целиком.
Лекс стоял неподвижно, не сводя глаз с отверженных и испытывая легкое головокружение от безобразной картины насилия и пьянящего запаха большого количества пролитой крови человека и вампиров.
Он наблюдал и ждал.
Отверженный не остановится, пока не убьет соперника, кровожадность низводила их до уровня диких животных. В итоге из этой троицы останется один – сильнейший.
Именно он-то и нужен был Лексу.
Целый день Николай томился в ожидании наступления сумерек, казалось, этому томлению не будет конца. Оставалось еще два часа до того момента, когда он сможет наконец вылететь в Бостон.
Нетерпение заставило его серьезно обдумывать вариант отправиться пешком. Он рассчитал, что даже с учетом его выносливости и сверхчеловеческой скорости до рассвета он едва успеет добраться до юго-восточной границы Вермонта, и ему снова придется искать убежище. И, честно говоря, идея залечь вздремнуть в каком-нибудь деревенском сарае в окружении домашнего скота, растревоженного его присутствием, мало его вдохновляла. А отсутствие вдохновения не позволяло сорваться с места и пуститься в путь.
Так что придется ждать.
Черт!
Но терпение такая штука – не позаимствуешь, не купишь и силой не отнимешь. Нико чуть не умер от скуки к тому моменту, когда солнце скрылось за горизонтом и он смог выбраться из склепа.
Все то же чувство погнало его во влажные от вечернего тумана трущобы Монреаля. Николая мало заботило, какие приключения его там поджидают, лишь бы стряхнуть вязкую скуку, а как, пустив в ход кулаки или оружие, – это не важно.
В переулках из сдающихся внаем дешевых клетушек, где шныряют крысы и пахнет гниющими отходами, выбор ему представился небольшой – мелкие наркоторговцы, их клиенты и проститутки обоего пола с пустыми глазами. Нашлось немало идиотов, осмелившихся бесцеремонно пялиться на него, пока он шел, не особо выбирая направление. Один, похоже, совсем лишился рассудка – блеснул в его сторону лезвием ножа. Нико лишь замедлил шаг и зловеще улыбнулся, обнажая кончики клыков. Нож исчез так же быстро, как и появился.
И хотя Нико искал приключений, вступать в схватку с человеком считал ниже своего достоинства. Ему нужен был более серьезный противник. В нем горело желание встретиться с отверженным. Прошлым летом Бостон просто кишел ими. Схватки были жестокими и смертельно опасными. Орден потерял одного из опытнейших воинов, но продолжал выполнять свой долг – очищал город от зараженных кровожадностью вампиров.
Отверженные встречались в любом большом мегаполисе, и Николай был абсолютно уверен, что Монреаль – не исключение. Но пока что ему попадались только сутенеры, наркодельцы и проститутки. Кирпично-асфальтовые джунгли улочек томили скукой и мертвечиной, как и склеп, в котором он вынужден был просидеть целый день.
– Эй, детка. – Женщина поманила его улыбкой из тени дверного проема. – Ты ищешь что-то конкретное или просто витрины рассматриваешь?
Николай усмехнулся, но остановился:
– У меня особые вкусы.
– Ну, может быть, я именно то, что тебе нужно. – Женщина усмехнулась и поднялась с бетонной ступеньки, на которой сидела. – Да я в этом просто уверена, сладкий мой.
Женщина не блистала красотой – блекло-медного цвета посеченные волосы, взбитые вульгарным начесом, размазанные скукой глаза и болезненно-желтая кожа. Но Николай и не собирался бесконечно долго любоваться ее лицом. Женщина пахла чистотой, если запах мыла и лака для волос можно было считать ароматами чистоты. Для тонкого обоняния Николая женщина воняла косметикой и духами, а поры исторгали запах недавно принятого наркотика.
– Ну, что скажешь? – спросила женщина, подходя к нему. – Желаешь уединиться? Если у тебя найдется двадцать долларов, я подарю тебе полчаса.
Николай задержал взгляд на жилке, пульсировавшей на шее женщины. Он не ел уже несколько дней. А впереди еще два часа, которые надо как-то убить...
– Найдется, – сказал Николай. – Пошли.
Женщина взяла его за руку и, завернув за угол, повела по пустынной улочке.
Николай не стал попусту тратить время. Как только они скрылись от любопытных глаз, он взял голову женщины в руки и убрал назад волосы, обнажая шею; не успела женщина удивленно вскрикнуть, как его клыки вонзились в ее плоть.
Кровь женщины была самой обыкновенной, с кислым привкусом меди и сладковато-горьким – наркотика, которым она умиротворила себя перед выходом на ночную работу. Николай сделал несколько больших глотков, ощущая, как кровь энергией, вибрирующей на низких частотах, разливается по телу. То, что в конце трапезы у него возникала эрекция, было вполне естественным для вампира – физиологическая реакция на пробуждение мышц и клеток.
- Предыдущая
- 20/62
- Следующая
