Тысяча Сынов - Макнилл Грэм - Страница 37

Магнус покачал головой.

— Зря тратишь свое красноречие. Я побеждал более сильных противников, чем ты с твоим примитивным представлением об аде, — презрительно заявил примарх. — Ради спасения своего Легиона я странствовал по самым дальним окраинам Великого Океана, я распутывал нити судеб своих воинов, ведущие к гибели, а потом сплетал их заново. Неужели ты думаешь, что твои пустые посулы могут меня прельстить?

— Это тоже высокомерие, — прошипел змей. — Оно под стать твоему непомерному самомнению и зазнайству. Ты станешь отличной добычей.

Магнус решил, что он достаточно долго слушал. Он был уверен, что чуждый разум в обличье змея не что иное, как мелкий князь Великого Океана, злобная сущность, у которой нет ничего, кроме пустого бахвальства и лживых обещаний. Он жестом подтянул к себе змея и крепко обхватил рукой его извивающееся тело.

Змей отчаянно забился, но Магнус удерживал его с такой легкостью, словно это была простая веревка. Он немного сжал пальцы, и черная чешуя стала осыпаться с тела, многоцветные перья крыльев мгновенно потускнели. Затем глаза змея потухли, и ядовитые клыки вывалились из челюсти. Угасание змея привело к исчезновению окружающего ландшафта.

— Ты никого не победил, — прошипел змей, прежде чем Магнус свернул ему шею.

Ариман широким взмахом хеки расчистил пространство, на котором он и Охтхере Судьбостроитель могли отражать натиск врагов. Но это было бесполезное усилие. Едва рассыпались останки одной группы щупалец, как на их место из ямы вылезли сотни других. Ариман давно утратил связь с Исчислениями, и исчезновение примарха в яме окончательно нарушило его концентрацию. Обычно он мог сражаться, не отвлекаясь на мысли, которые помешали бы ведению боя, но сейчас он был ослеплен пламенем ярости и боли.

Утратив контроль над своими чувствами, он снова познал, что такое страх.

Такая бездна пустоты в его душе возникла только в тот день, когда погиб Ормузд.

Тогда Ариман поклялся, что никогда больше не испытает подобных чувств, однако сегодня ему пришлось еще хуже.

Ариман попытался восстановить связь с высшими сферами, но Исчисления не могли уберечь его от повторения судьбы примарха, и вместо этого он сосредоточился на борьбе за выживание, и сознание распространялось только на восприятие очередного врага. Такое состояние было для него непривычным, но способствовало очищению духа.

В пещере стало тесно от врагов, и невозможно было определить, в каком направлении находится выход. Воздух наполнился темной энергией, оживлявшей щупальца, давление на разум достигло предела.

Он больше не видел Утизаара и даже не знал, жив ли он. Тысяча Сынов и Космические Волки сражались поодиночке или мелкими группами, отрезанные друг от друга сплошной черной трясиной. И как бы сильно они ни отличались друг от друга, сегодня их объединяла одна особенность: они сражались не ради победы, а ради собственной жизни.

Пистолет Аримана давно опустел, и он схватился обеими руками за хеку, нанося размашистые удары. Но движения давались все тяжелее, а мысли путались и замедлялись. Великий Океан давал мощную поддержку в битве, но и платить за это приходилось полной мерой.

Ариман славился как непревзойденный боец, но даже он уже ничего не мог сделать: его дух был измучен до крайности, а тело подошло к пределу физической выносливости. Главный библиарий сражался так, как должен был сражаться смертный, — с отважным сердцем и грубой силой, но он понимал, что этого недостаточно. Он нуждался в силе, а ощущал только ту энергию, что бурлила в яме и поглотила его примарха. И в таком отчаянном положении он понимал, что даже единственный шаг на этом пути приведет к неизбежному концу.

Он продолжит этот бой без помощи эфира, насколько хватит сил.

Такой метод борьбы был ему непривычен, и Ариман невольно припомнил слова, легкомысленно сказанные им Хатхору Маату. Он тогда предположил, что, возможно, настанет день, когда им придется сражаться, не прибегая к помощи своих способностей. Слова оказались пророческими, хотя он и не ожидал, что с такой ситуацией придется столкнуться ему самому.

Ариман отвлекся лишь на мгновение, и щупальца успели ухватиться за его посох, потянули его в сторону. Он попытался удержать оружие, но было поздно. Вторая рука тоже оказалась в плену. Затем щупальца обвили его ноги и туловище, подняли над землей, и броня затрещала под их чудовищным нажимом.

Охтхере Судьбостроитель пытался ему помочь, но даже мощи рунного жреца было недостаточно, чтобы совладать с противостоящей им силой. В общем шуме сражения все чаще раздавались стоны умирающих, яростные крики Космических Волков и горькие проклятия Тысячи Сынов.

Но вот страшное давление ослабло, и щупальца вокруг него стали рассыпаться и опадать черными хлопьями. Как ни был измучен Ариман, он не мог не почувствовать, что бурлящая энергия в яме внезапно пропала, как будто кто-то завернул кран.

Грохот стрельбы и стук клинков сменился прерывистым дыханием и всеобщим молчанием. Ариман вырвался из ослабевших щупалец и спрыгнул вниз. Легко приземлившись, он поднял взгляд к потолку. Спускавшаяся сверху лоснящаяся и извивающаяся масса стала неподвижной и утратила блеск. Текучая упругость щупалец тоже исчезла, и они падали на землю, на лету распадаясь в пыль.

И в пелене этого дождя показалась кроваво-красная фигура, сверкающий гигант в запылившихся доспехах, с единственным глазом, из которого изливалось золотое сияние. Словно древний бог войны, сошедший на землю, чтобы поразить своим огнем нечестивцев, он, широко раскинув руки, ступил на край ямы.

— Мой лорд! — воскликнул Ариман и преклонил колени.

Его примеру последовали все Астартес из Тысячи Сынов и многие Космические Волки. В живых осталось не больше двух десятков воинов, но тел павших нигде не было видно.

Как только Магнус коснулся ногами земли, золотые и серебряные символы на краю впадины засияли с прежней силой, как будто напитанные новой энергией. Ариман сразу же ощутил перерождение потока энергии, то же случилось и в районе мертвых камней. Теперь она стала чище, свежее и сильнее.

— Сыны мои, — энергично и бодро заговорил Магнус, — опасность миновала. Я уничтожил зло, жившее в сердце этого мира.

Ариман сделал очищающий вздох, прикрыл глаза и обратился к первому уровню Исчислений. В то же мгновение его разум прояснился и сгладились пики эмоций. Заслышав позади шаги, он открыл глаза. К нему подошли лорд Скарссен, командир Пятой роты Космических Волков, и Охтхере Судьбостроитель. Рунный жрец едва заметно кивнул Ариману.

— Сражение выиграно? — спросил Скарссен.

— Выиграно, — подтвердил Магнус, не скрывая гордости. — Расщелина в этом мире ликвидирована. Я закрыл ее навеки, так что даже создатели не смогут нарушить мои чары.

— Следовательно, твои дела в этом мире закончены, — продолжал Скарссен, и Ариман не понял, было ли это вопросом или констатацией факта.

— Да, — подтвердил Магнус. — Здесь больше нечего делать.

— Ты должен отправляться к Королю Волков.

— Верно, — согласился Магнус.

В самом уголке рта примарха мелькнула тень усмешки, которую вряд ли заметил кто-либо из присутствующих, кроме Аримана.

— Я доложу лорду Руссу о нашем отправлении, — сказал Скарссен.

С этими словами Космический Волк отвернулся и стал собирать своих воинов и готовиться к выходу на поверхность.

— Ясно и откровенно, без всяких ненужных формальностей, — прокомментировал подошедший Утизаар. — Таковы Космические Волки. Но порой меня это бесит.

— Согласен. Впрочем, их простотой нельзя не восхищаться.

Ариман был рад, что Утизаар уцелел в битве, хотя выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. Выдержка Утизаара вызывала у него восхищение.

— Это не простота, Азек, — сказал Магнус, пока вокруг них собирались уцелевшие Астартес Тысячи Сынов. — Это ясность цели.

— Разве это не одно и то же?

— Время покажет, — ответил Магнус.

— Так, значит, здесь действительно все закончено? — спросил Утизаар.