Тысяча Сынов - Макнилл Грэм - Страница 35

Одним глазом Ариман наблюдал за Магнусом, а другим следил за опускавшимися ложноножками. Они переливались совершенно неестественным маслянистым блеском, и казалось, что их действия направляются чудовищным разумом.

— Мой лорд, — снова окликнул он примарха, — какие будут приказания?

Магнус смотрел на труп Ятири и ничего не ответил. Ариман ощутил возникшее между ними столкновение двух потоков энергии и сильнейшее напряжение в борьбе за превосходство. Развернулась безмолвная битва душ, и он ничем не мог помочь своему примарху.

А затем произошли сразу два события.

Тело Ятири неожиданно рванулось вперед, и его руки сомкнулись вокруг Магнуса в ужасающей пародии на братские объятия.

Черные змееподобные щупальца, свисающие с потолка, атаковали Астартес.

Ариман открыл огонь при первых же признаках движения.

Пещера наполнилась оглушительным грохотом болтеров, загремели взрывы, замелькали прерывистые вспышки выстрелов. Щупальца взрывались от любого попадания, и броня воинов быстро покрылась брызгами черного ихора. Но их было слишком много, и на месте одного уничтоженного противника вырастало несколько других.

Четырьмя прицельными очередями Ариман опустошил обойму пистолета.

Он ощущал рядом присутствие Утизаара, и телепат, вынужденный вступить в сражение, полагался не на боевой опыт, а на мускульную память. Сокрушительное давление чуждой силы, ищущей лазейку в его мозг, было почти непереносимым, и Ариман даже не мог себе представить, как справляется с такой атакой телепат.

— Они прибывают! — закричал Утизаар.

— Как щупальца Лернейской гидры, — добавил Ариман между двумя взмахами посоха.

Каждый раз, когда болт попадал в цель, щупальце взрывалось потоками тягучей черной крови, которая затем испарялась с громким шипением. Эти существа были непрочными, но грозили задавить своим количеством. Черные блестящие жгуты уже обвивались вокруг Аримана, словно кольца удава.

Он высвободил контролируемую порцию энергии, и щупальца упали с тела, но тотчас навстречу устремились следующие. Посох-хека вновь пришел в движение, его медные и золотые полосы полыхнули огнем. Утизаар отступил на шаг, и Ариман, зная, что должно произойти, усилил мысленную защиту.

Вокруг Утизаара вздулась невидимая волна эфирной энергии и с пронзительным визгом прокатилась по пещере, словно ударная волна от мелта-бомбы. Для Космических Волков она была беззвучной, но большая часть щупалец вокруг них превратилась в черный туман, а остальные отпрянули, почуяв силу, внушавшую им опасения. Утизаар, уронив голову на грудь, рухнул на колени, а из стыков его доспехов просочились слабые струйки эфирного сияния.

На несколько мгновений Утизаар освободил от врагов достаточно обширное пространство, и Ариман устремился к тому месту, где он в последний раз видел Магнуса. Тело примарха продолжало оставаться в отвратительных объятиях Ятири и почти все уже было закрыто массой извивающихся щупалец, и с каждым мгновением их становилось все больше и больше.

— Вперед! — крикнул ему Утизаар, и Ариман увидел, насколько последний залп истощил силы телепата.

Осуществить такой мощный удар, не переставая отбиваться от противников, было сродни чуду.

Ариман рванулся вперед, хотя из ямы поднимались все новые и новые щупальца, загораживающие ему путь к примарху. Перед ним встала черная стена извивающихся тел, и посох прорубался сквозь них, словно сквозь высокую траву.

Бесконечная масса щупалец выплескивалась из впадины, подталкиваемая зараженной силой, извратившей энергию Великого Океана. Сила Аримана и его товарищей оказалась губительной для этих существ, и чистое пламя эфира мгновенно разрушало оскверненную массу.

Космические Волки сражались с неослабевающей яростью, их клинки безостановочно рубили и кололи сотни врагов, а болтеры гремели не переставая. Но противников перед ними было неизмеримо больше, а силой эфира Волки не обладали.

Ариман видел, как сотни щупалец подняли в воздух одного из Космических Волков, и под их чудовищным нажимом доспех прогнулся. Астартес продолжал стрелять, но керамит с громким треском сломался, и из разорванного тела хлынула кровь. И все же воин продолжал стрелять, пока не скрылся в кишащей массе в центре впадины. Ариману пришлось прибегнуть к эфирным чувствам, и он сразу ощутил могучее клубящееся поле Магнуса.

— Примарх! — крикнул Ариман, заглядывая в яму с кишащей массой.

Магнус и Ятири сплелись, словно любовники, уже достигли самого центра впадины, и щупальца увлекали их вниз.

Вот чернота уже сомкнулась вокруг Магнуса.

И он исчез.

Это оказалось не так уж противно, ни в малейшей степени.

Магнус чувствовал бессильную ярость своего врага, пытавшегося извратить его натуру, как он извратил натуру Ятири. С вождем агхору было покончено, его разум не выдержал подобного испытания, а тело разлагалось с каждой секундой. Но разум Магнуса был создан и отточен величайшим архитектором-мыслителем Галактики, и такие грубые сцены не могли его затронуть.

Материальные реализации кишели вокруг его физического тела, но Магнус отрешился от физических ощущений и, погружаясь все глубже, обратился к своему внутреннему сознанию. Его позабавил выбор внешнего вида — он в полной мере соответствовал кошмарам и мрачным легендам агхору.

Так просто и так ужасно.

В каком только обществе не существовало преданий о скользких извивающихся тварях, обитающих в темноте! Эти существа были созданы измученным разумом Ятири и усилены мрачными преданиями древности. Магнусу очень повезло, что у обитателей Агхору было не так уж много красок для изображения своего существования.

Но изначальный источник энергии, вливающейся в этот мир, находился намного глубже, и Магнус усилием мысли стряхнул с себя труп Ятири. Его плоть вспыхнула, словно горн в кузнице, и обратилась в пепел, а Магнус продолжал погружаться в недра, повторяя первые слова Исчислений.

Исчисления требовались его воинам, чтобы достичь такого состояния мысли, когда возможно наиболее эффективное использование своих способностей, но для такого существа, как Магнус, они были опорными камешками при переходе через ручей. Он овладел Исчислениями еще до того, как впервые покинул Терру, и предостережение отца до сих пор звучало в его мозгу.

Он не пренебрегал этим предостережением и терпел поучения и наставления Амона относительно Великого Океана на Просперо, хотя и знал, что ему доступны великие силы. Амон был добр к нему и смирился с постепенным уменьшением своего влияния, поскольку Магнус превзошел его в науках и могуществе еще в ранние годы обучения. И все же Амон тоже счел нужным предостеречь его от слишком глубокого погружения в Великий Океан.

Опустошение Просперо явилось самым наглядным предостережением от необдуманных и рискованных шагов.

И только после того, как Император переправил на Просперо остатки Легиона Магнуса, примарх понял, что должен пренебречь всеми предупреждениями и глубже окунуться в запретные силы. Его генетические сыновья умирали; их тела восставали против своих хозяев и вследствие мутаций претерпевали ужасные изменения. Более того, опасные превращения касались не только физических тел. Их разум посылал в Великий Океан пульсирующие вспышки, привлекая охотников, хищников и злобных существ, жаждущих проникнуть в материальный мир.

Если не принять меры, его Легиону грозит полное вымирание на протяжении всего лишь одного поколения.

А сила, способная их спасти, была совсем рядом и только ждала, когда он ею воспользуется. Но прежде, чем нарушить первый приказ отца, Магнус долго предавался размышлениям. Он пошел на это не в безрассудном порыве, а после длительного самоанализа и беспристрастной оценки своих способностей. Магнус знал, что достиг огромных высот в манипулировании эфиром, но хватит ли ему сил?

Теперь он знал ответ на этот вопрос, ведь его воины были спасены. Он вырвал контроль над их судьбами из когтей злобного порождения Великого Океана. Императору было известно о подобных существах, и в давние века он заключал с ними сделки, но никогда не решался столкнуться лицом к лицу. Магнусу победа досталась дорогой ценой. Он поднял руку и прикоснулся к гладкой коже на том месте, где когда-то был его правый глаз, снова ощутив боль и оправданность этой жертвы.