Святой вор - Питерс Эллис - Страница 22

• Предыдущая
• 22/56
• Следующая

Как обычно, всем руководил приор Роберт. Взволнованные братья подняли ковчег и понесли его в церковь, на законное место на алтаре. За ними смиренно проследовал и брат Тутило. Грумы и послушники повели лошадей на конюшенный двор, а легкую повозку откатили на хозяйственный двор. Приор Роберт, Герлуин, Хью Берингар и незнакомец направились к покоям аббата, тем более что тот уже вышел из дома, дабы приветствовать гостей.

Незнакомца этого Кадфаэль никогда прежде не видел, но ему не составило особого труда догадаться о том, кто это такой, даже если оставить в стороне причину его появления в монастыре. Засада была устроена неподалеку от Лестера, где обосновался весьма влиятельный и могущественный вельможа, — имело ли смысл долго гадать о его имени? К тому же от Кадфаэля не ускользнули несколько сгорбленные плечи незнакомца, что ясно свидетельствовало о наличии горба, который, впрочем, был не очень велик и не сильно уродовал в остальном вполне пропорциональную фигуру. Трудно не узнать в нем повсюду известного младшего из братьев Бомонов. Его называли Роберт Боссу, то есть Роберт Горбун, и, говорят, он не обижался на это прозвище.

Какая же нелегкая принесла сюда Роберта Боссу? Гости с аббатом уже скрылись в его покоях, и, наверное, причина визита графа скоро выяснится. А все то, что Хью доложит аббату Радульфусу, он вскоре повторит и брату Кадфаэлю. Монаху оставалось лишь подождать конца этой встречи властей духовных и властей мирских.

Между тем Кадфаэль вспомнил, что теперь, когда все собрались в монастыре, самая пора ему отправить в Аптон посыльного мальчика, который прислуживал отцу Бонифацию, дабы тот отыскал там ходившего за овцами Альдхельма и попросил его прийти после работы в монастырь указать на неведомого монаха-бенедиктинца, которому помогал в тот злополучный вечер.

В сарайчике Кадфаэля, который находился в травном саду, повисла напряженная тишина, когда Хью Берингар подробно поведал монаху обо всех приключениях святой Уинифред, а также о том, как и с какими намерениями Роберт Бомон вступил в спор за обладание ее святыми мощами.

— Это он серьезно? — спросил наконец Кадфаэль.

— Почти. Он развлекается, чтобы развеять скуку, покуда нет никаких сражений. Ничего ему особенно не надо, но он не любит сидеть сложа руки. У него непростая задача — защищать здесь интересы своего старшего брата, равно как и Валеран по мере сил защищает интересы Роберта в Нормандии. А вся эта история доставляет ему удовольствие: запустить лису в курятник, особенно в такой, где пыжатся два столь ершистых и задиристых петушка, как ваш приор Роберт и Герлуин из Рамсея. Я не вижу в этом ничего дурного, — спокойно сказал Хью. — Мне ли осуждать его забаву? В свое время я поступил точно так же.

— Но ведь он заявил о своих претензиях.

— Ну, лишь до тех пор, пока это развлекает его и ему нечем заняться. Господи, они же сами толкнули его на это! Роберт заявил, точнее, ваш Роберт заявил, мол, готов поверить, что святая Уинифред сама выбирает свой путь. А другой Роберт его поддержал, и я понял, что зерно упало на благодатную почву, что и подтвердили все последующие события. Но ты не бойся его, он просто подурачится немного с этими двумя олухами, в отличие от аббата Радульфуса, в котором он сразу распознал достойного противника.

— Сразу и не разберешь, — в задумчивости сказал Кадфаэль, несколько меняя направление разговора.

— Чего не разберешь?

— Я про горб. Роберт Боссу! Кто не слыхал этого имени? Роберт и Валеран Бомоны, похоже, стоят в стороне от нынешней военной кампании, что вместе, что порознь. Старший уже четыре года как в Нормандии. Едва ли Стефан числит его теперь среди своих союзников, как это было прежде.

— Наверное, — согласился Хью. — Стефан понимает, когда теряет честного человека. И наверное, осознает причину этой потери и не осуждает его. У обоих братьев есть владения и в Англии, и в Нормандии, а поскольку Джеффри Анжуйский стал хозяином Нормандии, хоть и именем своего сына, то всякий сторонник Стефана опасается за свои земли в Нормандии и постоянно испытывает искушение переметнуться к императрице, дабы угодить Джеффри. Земли же Валерана в основном находятся во Франции и в Нормандии. Кто же осудит его за то, что он уехал туда и пытается хотя бы не рассориться с Джеффри, дабы не рисковать всем своим достоянием? И это больше, чем просто земли. Свои самые почетные французские владения Валеран получил после смерти отца, он носит наследственный титул графа Меланского. С потерей Мелана он останется без титула. Владения же Роберта находятся в Англии. Бретиль отошел к нему лишь после женитьбы. Потому-то Роберт и здесь, в Англии. А Валеран отправился поближе к фамильным корням, дабы никто не осмелился вырвать их, даже если Валерану придется примкнуть к Джеффри во имя того, чтобы корни эти остались в земле на многие поколения. Но в намерениях его я вовсе не уверен. Сейчас у него союз с Джеффри, но помогать он ему старается как можно меньше и поменьше вредить Стефану, защищая таким образом и свои владения, и владения своего брата в Англии, а Роберт действует здесь соответственно. Оба они держатся в стороне. Ничего удивительного! — сказал Хью. — Есть чего опасаться, ибо хаос слишком уж затянулся.

— Трудно служить двум хозяевам, — промолвил Кадфаэль, улыбнувшись. — Даже если вас двое братьев и заботы можно разделить пополам.

— Есть и другие, и заботы у них те же, — сказал Хью.

— А будет еще больше, с потомками отсюда и оттуда. Однако у нас тут свои заботы, Хью. Даже если граф передумает, то Герлуин — ни в коем случае. Насколько я понимаю, ты препроводил сюда святую Уинифред в целости и сохранности, а я вот пока толком ничего не выяснил о ее исчезновении.

— Вряд ли у тебя была такая возможность, да и вряд ли она появится в будущем, — успокоил его Хью.

— А вот и нет! Я уже послал за тем парнем в Аптон, как и обещал аббату Радульфусу. К повечерию он должен быть здесь, и правда выйдет наружу. Нам уже известно, как ковчег вынесли из храма и как его увезли, осталось лишь получить показания того парня и узнать имя вора. Невысок ростом, голос молодой, как утверждает Альдхельм, помогавший ему и видевший его в лицо, причем близко. Если не требовать абсолютной справедливости, то эти показания не так уж и нужны. Герлуин высок и не молод. А кому из наших братьев в Шрусбери доставило бы радость отправить на повозке в Рамсей нашу самую могущественную покровительницу? Этот метод годился раньше, годится он и теперь. Кому тут быть, как не Тутило?

— Дерзкий парень! — воскликнул Хью, не сумев подавить удивленную усмешку. — Его таланты погибнут под рясой. И, знаешь, я сильно сомневаюсь, что Герлуин стал бы возражать против такого воровства, удайся оно. Но теперь, когда затея провалилась, он, боюсь, спустит с Тутило шкуру. — Хью встал, собираясь уходить, и широко потянулся, разминая затекшие мускулы, еще не отошедшие от долгой езды верхом. — Я пошел домой. Тут нет во мне нужды, покуда не придет Альдхельм, чтобы указать пальцем на беднягу Тутило. А ты уверяешь, что он придет к вечеру. Так скоро я все равно не поспею. Короче, если я понадоблюсь, пусть все остается до завтра.

Кадфаэль проводил друга лишь до выхода из травного сада, ибо у него были еще кое-какие дела. Брат Винфрид, здоровенный молодой детина, стоял у края овощной грядки, облокотясь на лопату, и провожал взглядом фигуру тщедушного человека, только что свернувшую за угол живой изгороди и исчезнувшую в направлении большого монастырского двора.

— Что это брат Жером вынюхивает подле твоего сарайчика? — спросил брат Винфрид, пришедший в сарайчик уже под вечер, дабы поставить лопату на место.

— Жером? — равнодушно отозвался Кадфаэль, растирая в ступке траву, предназначенную для микстуры. — Обычно он сюда не заглядывает.

— Была охота, — сказал брат Винфрид, по своему обыкновению не выбирая выражений. — Небось хотел вызнать, что тебе шериф рассказывал. Несколько минут он стоял у самого входа, пока не услышал, что вы собрались выйти. Тут он сразу взял ноги в руки и наутек. Как пить дать, на свой счет он ничего хорошего не услышал.

• Предыдущая
• 22/56
• Следующая