Окно в природу - Песков Василий Михайлович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/40
• Следующая

Сидней в Австралии — город большой и красивый. В нем в первую очередь идут смотреть на большой знаменитый мост, потом — на не менее знаменитый театр. А я спешил увидеть местный зоопарк — увидеть знаменитую кукабару — птицу, криком которой утром начинают передачи австралийского радио. Ну и, конечно, хотелось увидеть кенгуру с сумкой, в которой это существо носит детенышей.

Оказалось, в Австралии живет несколько кенгуру — больших и маленьких. Все они имеют карман для детей. В зоопарке также можно было увидеть сумчатого опоссума, крота, сумчатую куницу, водяного опоссума, диковинного сумчатого дьявола. Все эти звери были некрупные, но серый кенгуру был большим, из его кармана выглядывал тоже немаленький кенгуренок.

На этих животных коренные жители Австралии, а позже и поселенцы охотились. Спасаясь от людей, большой зверь легко перепрыгивал через кусты и изгороди, и, если охотники с собаками настигали, мать была вынуждена оставить драгоценную ношу и спасать свою жизнь. Теперь в зоопарке матери не надо убегать — лопоухое дитя паслось на траве рядом. Но изредка уже имеющий опыт жизни кенгуренок прятался в спасительном убежище.

Австралийские животные на миллионы лет отстали от животных других материков Земли и сохранили до сих пор на теле спасительный карман, в который они попадают маленькими при рождении (с фасолину!), и взрослеют, прячась в спасительном кармане и питаясь материнским молоком.

В нашем селе жил охотник со странным именем Самоха. Сыновья его пахали землю, он, по словам мужиков, был «пропащим» — ходил к реке с ружьем и нередко возвращался с уткой, а зимой с зайцем. Но однажды всех удивил — прошел по улице с гусем. Все увидели эту добычу и долго потом говорили: «А когда это было? Это когда Самоха гуся подстрелил».

Я мальчишкой знал Самоху. На нашем крыльце он отдыхал. Теперь понимаю: ему нужен был внимательный слушатель, и я им был.

Однажды, попив квасу, Самоха рассказал о какой-то таинственной птице, живущей в дремучих лесах. «Глухарём называется». Сам он большую птицу не видал, но рассказывал о ней «складно» и я понял: к глухарю весной ночью можно подойти. «Не услышит!» Но оказалось: слышит, но не все время. «Подойти к глухарю можно, делая быстрые три-четыре шага и замирая». Самоха объяснял, что птицы собираются ночью на игрища и самки глухарей выбирают самых голосистых.

Так я был подготовлен Самохой к чтению книжек, а потом и сам увидел, как охотятся на большую древнюю птицу лесов.

Я подходил к глухарям близко. Убедился: снять глухаря с дерева выстрелом легче, чем сделать хороший снимок. И два очень интересных момента запомнились на всю жизнь.

Первый случился в Тверской области. После охоты мы сели на опушке леса под высоким деревом перекусить. И вдруг мой приятель приложил палец к губам: «Ни звука!»… На вершину дерева прямо над нами сел глухарь. Утреннее солнце играло в его отливающем зеленью оперении. Раздался выстрел из поднятого вертикально вверх ружья, и глухарь рухнул прямо к моим ногам. Всю оставшуюся фотопленку я извел на того красавца.

В другой раз я был без фотокамеры и встретил выводок птиц на тропе заповедника на Оке. Глухарка-мать вела птенцов, еще не умевших как следует летать, куда-то вглубь леса. Она первой взлетела и криком звала детей к себе. Я оказался на тропе между нею и выводком. Сначала к матери низко, прямо надо мной, пролетел один птенец, за ним другой, третий… Я лежал вверх лицом в траве, волосы у меня шевелились от низко пролетавших молодых птиц…

Я чувствовал себя счастливым от того, что увидел. И это чувство не стерто в голове временем.

На глухарей охотились с древности — ловили петлями из конского волоса. Охота не была добычливой, и глухарей в лесах не убавлялось. Появление ружей все изменило. Охота стала для всех привлекательной. О ней вспоминали с радостью. А для глухаря, к которому можно было под их «песню» подойти на выстрел в темноте и взять лучшего певца, трагично: сильно ослабляло глухариное царство.

О глухарях в конце весны охотники забывают. Должен был появиться человек, которому и без ружья глухарь был интересен. Интересно поведение глухаря, его ночная песня, игрища (тока), которым иногда было по сто лет. Таким человеком стал московский охотник Сергей Кирпичёв. Ему были интересны не только драчливые петухи, но и скромно одетые самочки, в одиночку воспитывающие птенцов, спасающие их от многих опасностей. Интересными были все птицы, способные зимой питаться только хвоёю сосны и мириться с жестокими северными холодами. Все это сумел разглядеть в глухаре молодой естествоиспытатель.

На студента пушно-мехового института обратил внимание знаменитый натуралист Петр Александрович Мантейфель, благословивший студента Кирпичёва на изучение глухарей.

Последовали годы работы в заповеднике возле Байкала, в экспедициях на Камчатку, Енисей, в Архангельскую область, в северные европейские леса. Везде было интересно работать любознательному Кирпичёву. Сына он тоже воспитал «глухарятником».

Меня с Сергеем Павловичем познакомил биофизик Борис Вепринцев, с которым мы ездили записывать голоса птиц.

Помню пустой колхозный сарай около Солнечногорска, в этом сарае жили пойманные глухари. «Однако большая у тебя лаборатория», — пошутил Борис. «Ничего, перебьемся», — ответил неизбалованный Сергей.

Потом мы встретились в центре Москвы у метро «Сокол». Тут в 30-е годы был построен поселок художников, где жил отец Сергея. Во дворе дома я увидел вольер, населенный глухарями. Глухарки сидели в гнездах, лишние яйца нагревались в инкубаторе, построенном специально для глухарей. А в соседнем вольере я заметил важного петуха, глядевшего в небо. «Что он там увидел?» — спросил я Сергея. «Угадайте…»

Я не мог угадать. Глухарь заметил коршуна и не спускал с него глаз. «У этих птиц зрение превосходное, иначе им трудно было бы выжить». Потом глухарь переключил внимание на сына Сергея — Сашку. В голове петуха он запечатлен был как соперник, и петух атаковал Александра при любом подходящем случае.

Два десятка глухарей, конечно, чувствовали неволю и с удовольствием бы улетели. Некоторым это удавалось сделать. Петухов несколько раз снимали с деревьев возле метро.

А В 1994 году мы с младшим «глухарятником» Александром отправились к озеру, из которого начинает свой путь Волга, — пришло время проверить, как молодые петухи чувствуют дикую природу и готовы ли они жить в незнакомой для них обстановке.

Сергей Павлович уже обжил в лесу место и выпустил возле палатки четырех глухарей. Один из них с ходу атаковал Александра. Потом весенние страсти поулеглись и петухи начали прислушиваться к шорохам леса. «Они как будто тут родились». Сергей вынес из палатки большую птицу, которую подобрал рядом. Это была отощавшая от голода бородатая неясыть. При виде этого страшилища глухари притихли, сову пришлось спрятать в палатке.

Оставив Александра на месте возможного тока, мы с Сергеем отправились в ближайшую деревню и еле дошли — весенние разливы то и дело пересекали дорогу. Позже я узнал: глухарям выбранное место понравилось.

В конце весны Кирпичёвы навестили петухов. Двух увезли в Москву, а двух резвых оставили на память селижаровскому лесу.

Нижний снимок сделан позже в полевом лагере, где содержались самочки глухарей. Сергей Павлович проверял: хорошо ли птенцы усвоили сигналы матери. Сам он издавал эти сигналы и был похож на бога Саваофа, который управляет Вселенной.

На снимке виден момент, когда Сергей изобразил «Опасность сверху!». В этот день он рассказал мне, как много опасностей подстерегает в лесу глухарят. «Могут они встретить змею, куницу, лису, воздушного хищника, ласку, жабу, хоря, зайца». Надо сообразить, кто друг, а кого надо бояться. Мать, в одиночку воспитывающая глухарят, обучает их суровым законам жизни. И к осени, если кто-нибудь до нее доживет, уже знает, что делать в минуту опасности.

• Предыдущая
• 15/40
• Следующая