Как же быть? - Кулешов Александр Петрович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/67
- Следующая
И всё-таки она не сходила с дистанции.
Каждый промах конкурентов повышал шансы радиостанции. И наоборот: маленькая поломка в механизме «Правдивых вестей» грозила ей преждевременной трагической катастрофой…
Вот что узнал от старого парикмахера Лори, сидя в потёртом кресле, с салфеткой сомнительной чистоты, повязанной вокруг шеи.
Но ни он, ни старый парикмахер не знали, что поломку эту предопределено совершить Лори.
… Его рабочие обязанности были весьма просты. Каждое утро он забирал в экспедиции радиостанции — большом тёмном подвале, где суетилось полдюжины парней и девчонок, — толстые бандероли, конверты, пачки писем и рулонов и тащил всё это в маленький «пикапчик», ожидавший его во дворе. Ребята и девушки частенько помогали ему.
Затем он начинал разъезжать по городу.
Ехал сначала на почту и сдавал там большую часть своего груза. Тут ему никто не помогал, приходилось всё таскать самому. Потом ждать квитанций. Далее он ехал по постоянному списку адресов различных организаций, доставляя туда бюллетени, программы, планы, предложения, запросы и анкеты.
Потом шли адреса частных лиц и различных учреждений куда он отвозил конверты, подлежащие доставке не почтой, а курьером.
Тут были ответы на письма, авторские гонорары, рукописи на исправление и многие другие бумаги. Кроме того, он иногда уплачивал небольшие суммы по счетам, закупал канцелярские принадлежности и т. д.
Часам к пяти, иногда к семи, а то и позже, он возвращался на радиостанцию, ставил машину в гараж, сдавал квитанции, счета, деньги, садился на свой мотороллер и отправлялся домой.
Пока он ещё мало с кем был знаком. В основном с работниками «Правдивых вестей» он общался в столовой. Дело в том, что столовая эта пользовалась дотацией дирекции станции и, несмотря на скудность меню, её охотно посещали не только мелкие служащие, но и репортёры, и даже редакторы, а имевшийся при столовой бар превратился в своего рода неофициальную штаб-квартиру, куда стекались последние новости, где обсуждались планы операций, обменивались впечатлениями и высказывали суждения.
Решал, разумеется, всё господин Латерн и узкий круг руководящих сотрудников, но и они считались с тем, что говорилось в этом баре.
Приняли Лори хорошо — вернее, по-деловому. Все знали, откуда он пришёл, но никто с ним не заговаривал ни о конкурсах, ни о его прежней работе. Лори общался главным образом с начальником экспедиции Капом, человеком пожилым и на вид суровым, но в действительности добрым и отзывчивым. В «Правдивых вестях» он был для молодёжи чем-то вроде старшего друга. К нему часто обращались за помощью и советом.
Ближе сошёлся Лори с двумя-тремя ребятами из экспедиции. Иногда после работы или когда выдавалась свободная минутка, они забегали в бар при столовой выпить пива.
Однако первый серьёзный разговор с новыми своими товарищами произошёл у него на стадионе, куда он как-то случайно (Кенни в тот вечер была занята) пошёл после работы.
Матч был скучный. Команды уж очень неравной силы. Лори равнодушно наблюдал за белыми фигурками в жокейских шапочках, мчавшимися по зелёному полю, за стремительным полётом маленького мяча, взмахами бит…
— Ну чего они играют, — раздражённо заметил Лори Анду — парню, работавшему с ним вместе в экспедиции, — ведь никаких шансов? Я бы на их месте сложил биты и пошёл домой.
— Ишь ты, — Анд усмехнулся, — сразу и домой. Нет, брат, сражаться надо до конца.
— А чего сражаться, когда конец и так ясен. Ты посмотри, как те играют. Они же в десять раз сильней.
— Ну и что? — Анд говорил, не отрывая взгляда от поля. — Не только победа может быть целью, борьба — тоже.
Лори внимательно посмотрел на своего собеседника. Анд был толстенький, румяный парень с розовой кожей и золотистыми кудряшками — он напоминал не в меру большого грудного младенца. Но впечатление это тут же улетучивалось, стоило посмотреть ему в глаза. Серые, ясные, они говорили о такой силе, о такой воле, что становилось очевидным — младенца этого голыми руками не возьмёшь.
— Но какой смысл бороться, — попытался продолжить спор Лори, — если знаешь, что тебе надают!
— Чудак… Эх, ты смотри, смотри, как он принял… Молодец! Да, так вот, я говорю… Чудак, ну как тебе объяснить? Скажем, наша радиостанция в десять раз слабей «Запада-III», А если взять всю эту городскую свору: газеты, другие радиостанции — ну, всех их, — так и в сто раз. Однако же воюем!
«Действительно, — подумал Лори, — ведь знают, что рано или поздно погорят, что прикроют их, разорят, но продолжают работать».
— А зачем? — спросил он.
Анд опять усмехнулся:
— А сам не можешь сообразить? Ну вот ты, зачем у нас работаешь?
— Куда ж мне деваться? — Лори пожал плечами. — Жить-то надо. Бесплатно в Сто первом пока ещё никого не кормят.
— Ну да, тогда, конечно. А вот кое-кто, я например, работает, потому что считает, что только «Правдивые вести» за правильное дело борются. Ты не смотри, что я мелюзга. У нас почти все — не только Главный — такие. Не понял? Ничего, когда-нибудь поймёшь.
— Нет, ты объясни, — настаивал Лори, — вот зачем бороться, пусть за правильное дело, как ты говоришь, но раз ясно, что ничего из этого не выйдет?
Некоторое время Анд молчал, внимательно наблюдая за игрой.
— Вот черти! Слабые, слабые, а смотри как вмазали!.. Чего ты спрашиваешь? Ах, зачем, если всё равно ничего не выйдет? Сам не понимаешь? Я скажу тебе. — И он наконец повернулся к Лори, глядя ему в глаза немигающим ясным взглядом, — Потому что у нас много таких, как в «Правдивых вестях», во всяком случае, не мало. А есть такие, кто присматривается, не решается, раздумывает. Надо пример подавать. Ясно? Когда люди видят, что ты не склоняешься, не сдаёшься, как бы трудно ни было, твой пример их вдохновляет. Понял? Они тоже включаются в борьбу. Вот вроде бы этим ничего не светит, — он махнул рукой в сторону безнадёжно проигрывавшей команды, — а они играют. И другие, если увидят это, не будут бояться более сильных, будут вступать в борьбу. Сначала, может, тоже будут проигрывать, а потом, придёт час, и выигрывать начнут. Вот и в жизни так же, как на поле. Тех, кто делали революции, всегда было вначале намного меньше тех, кого они потом сбрасывали, и слабее они были. Но время шло, и победа приходила к ним. Ну ладно, давай смотри, а то ещё скажешь, что я «красный».
— Ничего я не скажу, — обиделся Лори. С уважением и досадой он подумал, что есть же вот на свете умные ребята, куда умней его. Или это не ум, а что-то ещё?..
Однажды, когда вся корреспонденция была доставлена и все квитанции сданы, Лори зашёл в бар. За одним из столиков сидели Марк и Роберт.
Марк, коренастый, широкоплечий парень с расплющенным носом и тяжёлыми надбровными дугами, несмотря на молодость, был уже неплохим профессиональным боксёром и даже стал чемпионом города. Ему не раз предлагали окончательно перейти в бокс. Но он упорно отказывался, тренируясь и выступая от случая к случаю, пополняя этим свой скромный доход.
Он не отличался болтливостью, редко улыбался, предпочитая слушать других. И в первую очередь Роберта. Роберт был полной противоположностью своего друга. Длинный и хилый, с большой, увенчанной копной рыжих волос головой, болтавшейся на тонкой шее, он напоминал подсолнух в ветряный день. Если из Марка невозможно было вытянуть слово, то Роберт не умолкал ни на минуту. Был он весёлым, общительным, но обладал одним уязвимым местом: требовал, чтобы его обязательно называли Робертом — полным именем. Никаких сокращений не признавал. Малейшие попытки называть его иначе воспринимались им как обида, Это служило неизменным предметом шуток, но Роберт ревностно боролся за своё право носить полное имя, присвоенное ему при рождении.
Увидев входящего Лори, друзья замахали ему руками, приглашая за свой столик.
— Празднуется выдающееся спортивное событие, — заявил Роберт, когда Лори с банкой пива в руке уселся за столик. — Вот этот пещерный человек, которого я удостоил чести принять его приглашение, вчера выиграл очередной матч. Противник в состоянии глубокого нокаута, до сих пор не может прийти в себя.
- Предыдущая
- 38/67
- Следующая
