Последняя трапеза блудницы (Загадка последнего Сфинкса) - Солнцева Наталья - Страница 30
- Предыдущая
- 30/76
- Следующая
«Родной матерью она ему быть никак не может, – сразу сообразила Астра. – Слишком молода. Выходит… мачеха?»
Домнин продемонстрировал отменную учтивость – подал шубку, распахнул дверь, сказал на прощанье:
– О времени следующего сеанса я вам сообщу по телефону.
На улице падал редкий снежок. Тусклое солнце едва пробивалось через пелену облаков. На деревьях, нахохлившись, сидели откормленные галки. Городской пейзаж в черно-белых тонах дополняли розовыми и желтыми пятнами блеклые фасады домов.
Добравшись до квартиры, Астра поспешно сбросила мокрую от снега одежду, сапожки и босиком побежала в спальню – доставать зеркало. Можно было в него не заглядывать – перед внутренним взором так и стояло запрокинутое лицо Афродиты-Данаи, в ореоле огненных кудрей…
– Не тебя ли видела Дина Никонова тем роковым вечером накануне смерти своего мужа? – прошептала она отражению в зеркале.
Красавица молчала, то ли проступая на зыбкой зеркальной поверхности, то ли помещенная туда воображением Астры.
Глава 16
Инга Теплинская, томимая ужасным предчувствием, с трудом уснула.
Всю ночь ей снилась Юдифь в богато изукрашенном шатре полководца Олоферна. На золотых блюдах – остатки изысканных яств, в драгоценных чашах чернеет неразбавленное вино. Под глазами красивой еврейки залегли тени; ее тело еще помнит жаркие лобзания, тяжесть объятий и страстное содрогание, смертоносное для спящего на пышном ложе любовника. «Добродетельная» вдова вынимает из ножен меч жестокого и непобедимого воина, с плотоядным наслаждением наносит удар, отделяя голову от могучего торса, берет ее за волосы и заглядывает в безжизненные глаза…
Густая горячая кровь капает на пестрые ковры, в лагере ассирийцев слышно конское ржание и бряцание оружия. Над многострадальной землей Иудеи поднимается багровое солнце…
И вот уже не Юдифь, а она, Инга, содрогаясь от отвращения, держит в руках голову своего мужа, смотрит в его подернутые смертной пеленой глаза и кричит, кричит до хрипоты, срывая голос и стараясь заглушить истошными воплями дикий животный страх…
От крика она приходит в себя и видит, что нет никакого шатра, нет вражеского лагеря, нет утомленного долгими ласками любовника, нет никакой мертвой головы, истекающей кровью, и только невесомая, легкая и прелестная сильфида с прозрачными крылышками порхает над сценой на фоне грубых театральных декораций, намалеванных деревьев и чудовищно крупной луны…
За кулисами притаился молодой человек: заколдованный принц, одетый в рубище, влюбленный в царицу эльфов. Но она не обращает на него внимания. Ее взор прикован к сидящему в зале вальяжному мужчине в дорогом костюме, который с обожанием тянет к ней руки. Сильфида, послушная звукам скрипок, флейт и гобоев, совершает свои изящные па… Ее прыжок простирается за огни рампы… Она летит в темноте над зрителями, опускается прямо на колени к своему избраннику… и в ужасе замирает. У жениха нет головы!
– Где твоя голова? – спрашивает его невеста.
Она уже не в зрительном зале, а в гостиной современной городской квартиры с мебелью из миртового дерева и натуральной кожи. На стене в нише с подсветкой висит портрет…
– Голова здесь! – отвечает женщина на портрете. – У меня в руках!
Откуда-то раздаются назойливые звуки: тик-так… тик-так… тик-так… Невеста осматривается и видит незнакомую комнату, желтый ночник, кровать с пологом, атласное постельное белье… Это ее спальня?
– Да это же моя спальня! – с облегчением бормочет Инга.
И окончательно просыпается. За окнами темно. Она смотрит на часы – семь утра. Часы монотонно стучат: тик-так… тик-так… Господи! Какая рань. Но спать не хочется. Ночной кошмар еще стоит перед глазами: Юдифь, окровавленное ложе любви, мертвый Олоферн… сильфида в пышной прозрачной юбке, юноша-принц за кулисами, жених без головы…
Она приложила руку к груди – сердце прыгает, дышать трудно. Рассвет не может пробиться сквозь ночной мрак. Медленно сереет небо, в проеме между домами разгорается мутное зарево…
Инга еле дождалась утра. В десять часов ее муж проводит очередную встречу в очередном подмосковном городке. Он запретил ей звонить до обеда, отвлекать от беседы с людьми, которые должны будут отдать за него свои голоса. Неужели власть так привлекательна, что из-за нее стоит рисковать жизнью? Впрочем, господин Теплинский уверен: ему ничто не угрожает.
Последние два дня отведенного Сфинксом срока истекли. Эта мысль не покидала Ингу ни на минуту. Но что она могла сделать? Молиться и ждать…
О чем молиться? И чего ждать?
Она заварила зеленый чай, выпила и позвонила Астре.
– Мои старания бесполезны. И ваши, по-видимому, тоже. Он идет навстречу своей гибели. Мы не в силах остановить его.
– Не терзайтесь, – сказала Астра. – Ничего ведь не случилось… пока?
Госпожа Теплинская судорожно вздохнула.
– Вам удалось что-нибудь узнать?
– Вынуждена признаться в собственной беспомощности.
– И вы тоже…
– Хоть бы ваш муж оказался прав! Насчет писем Сфинкса… Пусть бы они были дурацким розыгрышем.
– Да…
На самом деле ни одна из женщин не верила в это.
Время до обеда тянулось бесконечно. После двух позвонил вице-президент компании, возглавляемой Михаилом Андреевичем, его правая рука.
– Инга, вы дома? Я сейчас приеду.
– Что? – обмерла она. Сердце отозвалось резкой болью, в глазах потемнело. – Как Миша? Что с ним?
– Я приеду, – повторил вице-президент.
И то, что он не стал ее успокаивать, не назвал цели своего визита и дважды произнес это бесцеремонное «я приеду», – сказало ей все.
– Миши… нет в живых? – вымолвила Инга онемевшими губами.
Но в трубке уже раздавались гудки, пронзительные, как вой сирены. От них заложило уши, ноги подкосились, тело обмякло, и госпожа Теплинская осела на синий с оранжевым ковер, который они с Мишей вместе выбирали год назад для кабинета…
В вечерних новостях показали сюжет о гибели политика.
– Странная смерть предпринимателя Михаила Теплинского вызвала возмущение граждан и породила волну слухов, – тараторила девушка-корреспондент. Снег падал на ее обильно покрытую лаком модную прическу и на меховой воротник куртки, из ярких губ вырывались облачка пара. – В последние годы Михаил Андреевич решил принять участие в политической жизни страны. Его взгляды…
– Все-таки он умер! – с недоверием, будто речь шла о цирковом фокусе, воскликнул Матвей. – Поделишься подробностями?
Он обернулся к Астре, которая переставляла с подноса на большой стол в гостиной тарелки с картошкой, отбивными и салатом, фужеры, бутылку вина.
– Хорошо, что у меня не пропал аппетит, – заметила она. – Я должна была расшифровать Сфинкса до того, как погибнет следующая жертва. Не справилась! Все мои действия оказались бе?гом на месте. Мне бы полагалось сделать себе харакири, а я собираюсь выпить вина и поесть как ни в чем не бывало.
Карелин с ней не согласился.
– Путь сыщика, так же, как и путь хирурга, вымощен трупами. Издержки профессии. Тебе придется привыкнуть.
Астра пригорюнилась. Она два часа успокаивала Ингу, у которой шоковое состояние разрешилось истерикой. Потом, выплакавшись, вдова попросила продолжать расследование.
– Я хочу знать, кто убил Мишу, – как заведенная твердила она. – Я страшно виновата перед ним. Это все из-за меня!
– В чем же ваша вина? – недоумевала Астра.
– Я обманула его, вышла замуж, не любя… Я притворялась, играя влюбленную женщину. Судьба наказала меня за ложь.
– Но ведь, узнав мужа поближе, вы полюбили его?
Инга затрясла головой.
– Теперь не уверена… Я могла лгать и ему, и себе. Он тоже начал лгать! Так всегда бывает: зло порождает зло, обман порождает обман. У Миши появилась любовница. Он скрывал ее от меня…
– Это только догадки.
– Нет. Я чувствую, она есть… другая женщина. Должно быть, Миша погиб из-за нее. Вдруг она подруга мафиози? Или у нее ревнивый муж? Или Миша увел ее у влиятельного мужчины, который решил отомстить? Та загадка не дает мне покоя! Возможно, Сфинкс имел в виду себя? В детстве он не имел любовницы, в зрелости она ему изменила, то есть он принял ложное за истинное, а убив обидчика, он будет отмщен.
- Предыдущая
- 30/76
- Следующая
