Александр Суворов - Григорьев Сергей Тимофеевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/73
• Следующая

Суворов приказал резать по ильменям[146] сухой камыш на топливо, посылая на эту работу слабые команды. «От безделья в сырых землянках больше люди хворают», – пояснял приказ. Задымились трубы камельков в давно не топленных землянках. В сырых солдатских убежищах стало веселее, суше и теплее. Число дымов в русском лагере умножилось. Турки, видя это, думали, что под Измаил прибыли новые крупные силы. У страха глаза велики. Перебежчики сообщали: в крепости думают, что Топал-паша привел к Измаилу 100 тысяч солдат.

Суворов приказал направить под Измаил маркитантов и подвозить продовольствие – хотя бы во вьюках на казачьих конях. Маркитанты прибыли и открыли свои палатки. Снова у лавок толклись армейские поручики, хлопцы майоров, денщики полковников, камердинеры генералов.

Суворов приказал снять с застав пикеты и рогатки, «ибо нам никто отсель не угрожает». К Измаилу из глубины страны, казалось дотла разоренной, потянулись скрипучие возы. Молдаване навезли необмолоченной кукурузы. Распечатались полковые денежные ящики. В артельных котлах варили пшёнку, мамалыгу[147]. Солдаты грызли пареную кукурузу и похваливали. Число маркитантских фургонов возрастало. Прикочевал огромный табор цыган. Около их черных палаток зазвенели наковальни. Старухи цыганки гадали, покуривая трубки. Молодые цыганки стайкой бродили в толпе солдат меж возами, блистая черными глазами, звеня монистами.

Товару много – денег мало. Так часто бывает на ярмарках. В полковых денежных ящиках не на всех хватило денег, и солдаты больше глазели на товары, чем покупали. Там, где торговали с рук, бродил, что-то выискивая, Ваня Гусёк. В сумке у него гремело несколько медяков, а в руке он зажимал, как некий талисман, выданную ему после усиленных просьб ротным писарем бумажку. На ней было написано четыре слова: «Суворов платит три рубля».

Гусёк ходил по толкучке, выискивая то, что ему до зарезу было нужно. И наконец нашел. Какой-то смуглый человек – грек ли, турок ли, а может быть, и перс из Закавказья – держал в руках новую уздечку с серебряным набором. Гусёк остановился, разглядел уздечку и спросил цену. Продавец молча показал пальцами: «пять». Гусёк, подняв один палец, сказал:

– Целкового[148] за глаза довольно!

Смуглый продавец помотал головой. Гусёк принялся его уговаривать. Их окружили. Какой-то гусар, похвалив уздечку, спросил Гуська:

– Да зачем тебе, пехота, узда? Знаешь ли ты, где у кобылы хвост, где голова?

– Знаю! – уверенно ответил Гусёк и показал продавцу два пальца.

Тот поднял три пальца и на этом уперся. Солдаты стали на сторону Гуська и убеждали иностранца согласиться на два рубля. Тот молча показывал свое: три пальца.

Гусёк вздохнул и согласился. Потянул к себе уздечку и сунул в руку продавцу бумажку. Смуглый продавец быстро развернул бумажку и в недоумении огляделся.

– «Суворов платит три рубля», – прочел какой-то грамотей у него из-за плеча. – Бери! Чего тут.

– Бери! Чего там! – сердито кричали солдаты.

Продавец нехотя выпустил из рук уздечку. Счастливый, оторопелый Гусёк стоял и любовался своей покупкой.

– Суворов платит! – крикнул один из солдат. – Хо-хо!..

Тем временем по приказанию Суворова сделали в поле, подальше от глаз неприятеля, копию измаильского вала с глубоким рвом; перед ним вырыли волчьи ямы[149]. Молодых солдат учили тут, как застилать плетнем волчьи ямы, забрасывать фашинами[150] ров и штурмовать вал. У берега Дуная с обоих флангов крепости Суворов приказал поставить за укрытием по батарее из 40 полевых пушек в каждой, чтобы скрыть от турок приближение штурма, обманув их надеждой на долгую осаду.

5 декабря к Измаилу возвратились войска Павла Потёмкина. 6 декабря из-под Галаца пришел Фанагорийский полк. 7 декабря Суворов послал коменданту крепости письмо фельдмаршала Потёмкина, полученное семь дней назад, в котором он предлагал сераскеру[151] Айдос-Магомету сдать крепость без боя во избежание пролития крови и обещал отпустить турецкие войска и жителей Измаила за Дунай со всем имуществом. В противном случае фельдмаршал предрекал Измаилу участь Очакова. Кроме того, он и сообщил о назначении Суворова.

К пространному письму фельдмаршала Суворов присоединил послание от себя.

Сераскер Айдос-Магомет прислал ответ:

Хитрый паша просил десять дней на размышление. На следующий день он прислал парламентера спросить, согласен ли на это Суворов. Суворов отвечал, что, если в тот же день на валу Измаила не появится белое знамя, знак сдачи, будет штурм.

Белое знамя не появилось.

Суворов собрал военный совет. Присутствовали генерал-поручики Павел Потёмкин и Самойлов, генерал-майоры Львов, Ласси, Мекноб, Кутузов, Арсеньев, вице-адмирал де Рибас, гвардии майор Марков, бригадиры Вестфален, Орлов, Чепега, Платов.

Суворов обратился к генералам с краткой речью:

– Господа! Согласно четырнадцатой главе воинского устава я созвал вас. Политические обстоятельства я постигаю как полевой офицер. Австрияки замирились с турками. Поляки двояки и переменчивы. Пруссаки вооружились против нас. Англия всех мутит. Франция помогает оттоманам. Мы с турками одни – лицом к лицу. России нужен мир. Измаил наш – мир и слава! Нет – вечный срам!.. Его светлость фельдмаршал желает нам счастья. Осада или штурм – отдаю на ваше рассуждение.

По правилам военного устава, первым должен был высказаться младший. Им в совете являлся бригадир Платов, донской атаман.

– Штурм! – просто сказал он.

Совет постановил единогласно:

Суворов назначил штурм в ночь на 11 декабря.

Турки были начеку. Беглецы из крепости сообщили, что там ждали штурма каждую ночь. Половина гарнизона, не раздеваясь, ночевала в землянках близ валов. Сераскер объезжал войска три раза в сутки. Ночью объезды совершали командиры янычар. Дозоры ходили по валам и всему городу. Айдос-Магомет и все его генералы решили обороняться до конца. Войска разделяют их решимость. Султан объявил, что он отрубит всем командирам головы, если Измаил падет.

Суворов приказал объявить эти малоуспокоительные известия по всем войскам.

На рассвете 10 декабря началась сильнейшая бомбардировка крепости с фланговых батарей, с дунайской флотилии и с острова за рекой. Турки отвечали канонадой из всех орудий. Артиллерийская дуэль длилась весь день до ночи. Сотни орудий гремели с обеих сторон непрерывно, изрыгая дым и пламя.

Русские снаряды причиняли крепости большой ущерб. Сильно пострадал и город. На русской стороне урон понесла речная флотилия. Одну бригантину турки удачным выстрелом взорвали, больше ста человек экипажа погибло в волнах Дуная.

К ночи турецкие пушки замолчали. Все реже стреляли и русские. Ночь, непроглядно-темная, накрыла землю. Ударил легкий морозец и сковал грязь.

В три часа ночи взвилась сигнальная ракета, русские войска поднялись, по второй ракете заняли назначенные по диспозиции места, по третьей – задолго до рассвета в грозной тишине бросились на крепость со всех сторон одновременно.

• Предыдущая
• 45/73
• Следующая