Тень тибета - Городников Сергей - Страница 12
- Предыдущая
- 12/37
- Следующая
Не думая, что на него обратят внимание, Удача неосторожно высунулся всей головой. В отряде его заметили, двое всадников отделились от остальных, рысью поскакали к лощине. Устраиваясь на ночлег, он не ожидал опасности с той стороны, не подумал о путях отхода, и потому решил не вызывать подозрений у приближающихся взрослых степняков, ловких и опытных. Тихим подсвистом он поднял своего коня, надел на него седло и занялся по виду спокойным затягиванием подпруг.
Отряд же остановился и ждал, пока отправленные воины выполнят приказ тайного советника Далай?ламы. Сам тайный советник задумчиво разглядывал степь, как будто торопиться ему было некуда и незачем. Затем повернул голову к возвращающимся воинам и юному наезднику между ними и больше не отрывал от них проницательных умных глаз. Держался подросток в седле очень уверенно, и воины выпустили его немного вперёд, не скрывали, что внимательно наблюдали за его поведением. Обветренный и загорелый, со степным прищуром век, он, однако, был явно не степняком. Когда он приблизился, его северное происхождение подтвердили и волосы на голове, они отросли и оказались каштановыми, до золотистого оттенка выгоревшими на солнце. Тайному советнику было нетрудно догадаться, кто был этот подросток, который обещал стать вскоре красивым юношей. Именно из?за него он, тайный советник, отложил дела, прибыл сюда, чтобы принять решение о его дальнейшей судьбе. Он привык доверять своим впечатлениям, и первое впечатление от этого подростка было благоприятным. И он мысленно сделал выбор в его пользу, – в этой встрече уже был знак предначертания, словно рядом промелькнуло крыло судьбы, как и тогда, в монастыре, без года полтора десятка лет назад.
– Они ему не простят, – отчитывался перед тайным советником лама?воспитатель. Оба стояли в просторной и душной юрте, закрытые от посторонних глаз опущенным пологом. – Как им не объясняй, а разбился их товарищ, и разбился в стычке с ним. Но главное другое. Он подал дурной пример остальным. Без моего разрешения бежал и скрывался два месяца, подрывая уважение к порядку и праву старших наказывать или поощрять за все их поступки. Подобный пример опасен для будущих воинов. И втройне опасен для тех, кому будет доверена охрана дворца и жизни Далай?ламы. Не подвергнуть его жестокому наказанию смертью или поркой и позорным изгнанием, значит, поощрить остальных к подобным действиям.
На тайного советника такой прозрачный намёк о его личной ответственности за последствия не произвёл впечатления.
– Я принял решение, – сказал он твёрдо. – Думаю, оно правильное, и будет одобрено Далай?ламой.
Воспитатель больше не возражал и с внешней почтительностью склонил голову перед его мудростью и правом делать окончательное заключение.
Они вышли из самой большой юрты, над которой обвисал укреплённый на штыре голубой стяг ламы?воспитателя. Полуденное солнце сияло жарко и ослепительно. Под его лучами напротив выхода из этой юрты застыл на коленях вновь остриженный Удача. Ладонями упираясь в бёдра, уставившись взором в землю, он сумрачно ожидал приговора и не рассчитывал на снисхождение. В суровом наказании были уверены и полсотни сверстников за его спиной. Предвкушая волнующее кровь зрелище, они выстроились на ровном и вытоптанном до проплешин в щетине травы ристалище между четырьмя юртами, в которых воспитанникам позволялось иногда укрываться особенно холодными ночами и в лютую непогоду. Тайный советник видел, многим из них не понравится, что сейчас будет произнесено.
– Он оправдан! – твёрдо и сухо объявил тайный советник. И когда некоторые зароптали, добавил, холодно повышая голос: – Кто нарушит это решение, будет жестоко наказан.
– Всем разойтись! – распорядился лама?воспитатель.
Они подчинились, однако некоторые хмуро, неохотно, видом показывая разочарование. Они ждали и желали совсем иного.
Удача смог убедиться в этом, когда молча встал с колен и направился первым делом к своему жеребцу. Он был удивлён такой развязкой не меньше остальных и не скрывал своего облегчения. Обходя дальнюю юрту, он столкнулся с похожими на злобных зверьков троими подростками?ойратами. Он свернул, поневоле задел плечом стоящего слева, и за юртой увидел Джучу с ближайшими приятелями. Ему явно давали понять, что лишь приказ мешает им наброситься на него всей шайкой. Самый широкоплечий неприметно лягнулся, целя ему в колено, но Удача на миг упредил удар, с наклона перехватил его щиколотку и рывком опрокинул противника носом в жёсткую траву. Тут же бросился от остальных к своему жеребцу, запрыгнул ему на спину и вызывающе рассмеялся над их прорвавшейся злобой. Подняв жеребца на дыбы, он остановил их его копытами, затем отпустил удила, и конь рванулся вперёд, вырвался из сужающегося полукольца враждебного окружения. Удача верхом ловко подхватил с земли своё седло и перевёл жеребца в галоп, скоро удаляясь в степь.
Тайный советник и, по его примеру, лама?воспитатель ни словом, ни жестом не вмешивались в разборку воспитанников.
– Хорошо, – негромко ответил тайный советник собственным размышлениям. Он неотрывно наблюдал за уменьшающимся наездником, который направлялся к подолам гор. – У него закалится воля в потребности непрерывно бороться за выживание и ради этого стать хорошим воином.
– Если выживет, он станет озлобленным и опасным волком, – заметил лама?воспитатель; будто возражая, однако не настолько, чтобы настаивать на своём возражении.
– Не думаю, – в ответ ему вполголоса вымолвил тайный советник. – Он получил образование у монахов в монастыре и достаточно умён. В нём есть жизненная сила, которая не даст ему озлобиться. Надо лишь укреплять в нём ум воина.
– Воина, который проиграл прежние Битвы? – вскинул левую бровь его собеседник, только сейчас поняв, что от него требуется в отношении данного подростка.
– Да.
Тайный советник отвернулся к юрте воспитателя, и телохранитель отвёл полог, впуская его внутрь, в душный полумрак.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.НА СЛУЖБЕ У ДАЛАЙ?ЛАМЫ
1. Посвящение в воины
Горная речка, шумя и пенясь, выбегала к горной долине, как красавица из объятий колдуна, вырывалась из мрачных ласк тени скалы под щедрое солнечное сияние первого летнего месяца. Русло заворачивало к подножию скальной гряды, и быстро текущая вода набегала на валуны и булыжники у правого берега, обдавала их искрящимися брызгами, тогда как у левого берега в хрустальной прозрачности волнуемой плавными водоворотами заводи сыто резвились молодые лососи. Лососи рывками устремлялись против течения, добирались до прохладной тени скалы, а потом позволяли речке сносить их опять под золотистые лучи яркого света.
Вдруг они всполошились, бросились к валунам и попрятались под ними, настороженно высматривая – кто же их потревожил?
Тень пригибающегося к конской шее всадника скользнула от подножия гряды по мелкой гальке дна, и чёрные ноги гнедой лошади ступили в воду, чтобы в ней приостановиться. Судя по тени, всадник привстал в стременах, прислушался и осмотрелся. Лошадь наклонила морду к речной поверхности, но всадник натянул поводья, не позволяя ей пить, слегка пришпорил, и она осторожно зашагала против течения, растворилась в плотной тени скалы, где ноги её с каждым шагом всё глубже погружались в холодную воду. Хлюпанья воды там прекратились, и спустя минуту рыбы стали недоверчиво появляться из своих убежищ. Но вновь кинулись врассыпную и попрятались, когда частый топот копыт приблизился к берегу от долины. Тени небольшого отряда ловких и во всеоружии наездников первыми ворвались в речку, затем ноги коней шумно взбили воду и, поднимая со дна песчаную муть, пересекли её и выбрались на другой берег к подножью гряды.
Отряд торопился к чуть видимой за уклоном горы седловине перевала, и вскоре гулкий шум от него затих в отдалении. Чтобы умещаться под нависающим над водной поверхностью выступом, гибкий и широкоплечий, в свои двадцать лет похожий на молодого тигра, Удача прильнул к спине и короткой гриве кобылы, застыл как изваяние. Он вслушивался и не шевелился, пока не убедился, что никто в отряде не отстал, не повернул обратно. Кобыла терпеливо стояла на месте, брюхом касаясь речной поверхности, и тронулась лишь по молчаливому приказу, отданному сжавшими её бока пятками. Она выбралась из?под облепленного корнями кустов скального навеса, неспешно вернулась к светлым краскам дополуденного лета, ещё не потускневшим от душного зноя.
- Предыдущая
- 12/37
- Следующая
