Руденко. Генеральный прокурор СССР - Звягинцев Александр Григорьевич - Страница 85

А вот мнение на этот счет заместителя прокурора Москвы Чернова: «Половина районных прокуроров впервые назначена на эти должности. Около 80 процентов работающих – в возрасте до 40 лет. Ежегодно состав прокуратуры обновляется примерно на 10 процентов, причем в основном за счет приема на работу выпускников юридических вузов. Почти четверть – это лица, имеющие стаж менее трех лет».

По свидетельству прокурора Волгоградской области Руднева, прокурорских работников очень беспокоило «чувство незащищенности». Он пишет:

«По-моему, одна из самых тревожных проблем с кадрами, да и не только с кадрами, а вообще с нашей работой в целом, это то, что мы, прокуроры, следователи постоянно ощущаем себя как бы под прессом. Это крайне неуютное чувство создает дополнительную напряженность… А теперь новые явления, о которых еще робко говорим между собой, но они очень мешают работе. Имею в виду участившиеся случаи вмешательства отдельных народных депутатов в деятельность прокурора… Некоторые народные депутаты позволяют себе вмешиваться в решение конкретных дел, требуют, чтобы следователь или прокурор докладывал им о них, считая свое мнение единственно верным… Эйфория власти у ряда депутатов ведет порой к открытому неуважению к закону. Если учесть еще их правовую неосведомленность, да все более распространяющееся и, я бы сказал, подогреваемое мнение о том, что все законы, включая и Конституцию СССР, устарели, то в такой обстановке очень трудно утверждать законность, добиваться четкого и безусловного выполнения законов. Именно эта обстановка и приводит иногда наших людей к выводу о том, что работать в таких условиях нельзя».

Возглавлять прокуратуру республики Трубину довелось всего полгода. Бурные процессы, происходившие в стране, породили и кадровую чехарду. Вскоре от должности Генерального прокурора СССР был освобожден А. Я. Сухарев.

Вот что рассказывал мне Трубин об обстоятельствах своего назначения на должность Генерального прокурора СССР:

«Избранные в Верховный Совет РСФСР демократы первой волны стали внушать Ельцину Б. Н. мысль о том, что прокурор республики назначен недемократическим путем, что он является ставленником ЦК КПСС и т. д.

Вскоре началась работа по подготовке изменений в Конституции РСФСР, проектом которых предусматривалось утверждение кандидатуры прокурора республики вначале Верховным Советом, а затем съездом народных депутатов РСФСР.

На этом историческом фоне измученный „борьбой" с Гдляном и Ивановым Генеральный прокурор СССР Сухарев А. Я. пригласил однажды меня к себе, сообщил о предстоящем своем уходе и намерении рекомендовать меня на должность Генерального прокурора СССР. Обсудив мои сомнения, мы пришли к выводу о том, что если поступит такое предложение, отказываться не следует.

Через несколько дней я был приглашен к первому заместителю Председателя Верховного Совета СССР Лукьянову, который, сообщив, что со мной намерен побеседовать Горбачев (в то время Председатель Верховного Совета СССР), повез меня на своем автомобиле в одну из загородных его резиденций. Такая беседа состоялась, носила она предварительный, ознакомительный характер. Конкретного предложения сделано не было. После этого наступила продолжительная пауза, в течение которой я воспользовался правом на отпуск. По возвращении из отпуска, полагая, что вопрос о моем переходе на новую работу отпал, я инициировал перед Ельциным и Хасбулатовым рассмотрение Верховным Советом РСФСР вопроса об утверждении меня в должности Прокурора РСФСР. Инициатива была поддержана. Состоялось обсуждение в двух комитетах, затем на пленарном заседании Верховного Совета, которое транслировалось по телевидению, и вопрос был решен положительно. Одновременно я дал согласие на назначение первым заместителем Прокурора РСФСР Степанкова В. Г. – в то время одного из депутатов, члена Верховного Совета РСФСР, работавшего до избрания прокурором Хабаровского края, чья кандидатура обсуждалась до этого для выдвижения на должность прокурора республики.

Вернувшись после этого вечером с работы домой, я от жены узнал, что меня разыскивал Горбачев, просил связаться с ним по телефону, оставил номер телефона. Соединили меня с ним сразу, как только я представился (по-моему, он был на даче). Спросив у меня, как дела, как настроение, Михаил Сергеевич предложил дать ему мое согласие на назначение Генеральным прокурором СССР. Я ответил, что теперь уже поздно, так как Верховный Совет РСФСР только что утвердил меня в должности Прокурора РСФСР. Михаил Сергеевич заявил, что ему об этом известно и свое предложение он согласовал с Ельциным. В столь молниеносное получение согласия Бориса Николаевича на мой уход я, признаться, не поверил, поэтому сказал, что должен лично с ним встретиться. Михаил Сергеевич не возражал. На другой день в перерыве между заседаниями Верховного Совета РСФСР я зашел в комнату, где отдыхал Ельцин, и проинформировал о звонке Михаила Сергеевича. Борис Николаевич ответил, что он все знает, Михаил Сергеевич с ним разговаривал, и он дал согласие на мой переход, так как Россия заинтересована иметь своего представителя на должности Генерального прокурора СССР».

11 декабря 1990 года постановлением Верховного Совета СССР Трубин был назначен Генеральным прокурором Союза ССР, а 27 декабря IV Съезд народных депутатов СССР утвердил его в этой должности.

Николаю Семеновичу Трубину довелось быть последним Генеральным прокурором Советского Союза. Выступая на том съезде, Николай Семенович говорил о том, почему меры, осуществленные прокуратурой и другими правоохранительными органами, не влияли на оздоровление обстановки в стране, о пресловутой «войне законов», по существу, парализовавшей деятельность органов исполнительной власти, о правовом нигилизме республиканских законодателей, чем не преминули воспользоваться и местные органы власти, особенно в автономных республиках, о прямом и бесцеремонном вмешательстве в деятельность прокуратуры и т. п. Высказал он и свою мысль о том, что прокуратура должна быть освобождена от несвойственных ей функций и что прокурорский надзор не должен подменять органы управления и контроля.

«Концепция обновления нашего Союза, – говорил на съезде Трубин, – исходит из признания суверенитета республик, из признания необходимости разграничения полномочий между Союзом и республиками. Между тем Конституция СССР до последнего времени удерживала Прокуратуру Союза ССР на позиции строгой централизации прокурорской системы. Это привело к тому, что стихийно начавшиеся в республиках процессы по изменению статуса республиканских прокуратур оказались неурегулированными и Прокуратура Союза не могла никак на них влиять. Прокуратуре Союза пришлось плестись в хвосте событий либо принимать какие-то ошибочные организационные решения».

IV Съезд народных депутатов СССР, по предложению Трубина, внес поправку в Конституцию СССР, которая предоставляла право высшим органам государственной власти республик назначать прокуроров и требовать от них отчета об их деятельности.

«Получив новое назначение, – вспоминал Трубин, – я еще раз встретился с Ельциным, чтобы определиться с кандидатурой на должность Прокурора РСФСР. Из предложенных мною нескольких кандидатур Борис Николаевич остановил свой выбор на кандидатуре Степанкова В. Г., который и был назначен. Однако слова «У нас теперь есть свой прокурор», сказанные Борисом Николаевичем на одном из собраний межрегиональной депутатской группы в Доме кино, относятся скорее не к Степанкову, а ко мне».

Начались сложные прокурорские будни. Время было горячее и во многом непредсказуемое. Рушились стереотипы, стирались многие, казалось бы, незыблемые границы, в том числе и нравственные. Провозглашенный президентом страны лозунг: «Разрешено все, что не запрещено законом» вселил в людей, в том числе и должностных лиц, и ранее-то относившихся к закону «наплевательски», чувство вседозволенности и бесшабашного разгула.

Николай Семенович Трубин много внимания уделял повседневным заботам прокуратуры. Он побывал в крупнейших республиках Советского Союза: в Казахстане, на Украине, в Белоруссии, беседовал, в том числе и доверительно, с их руководителями Назарбаевым, Кравчуком и Дементеем, а также прокурорами республик Туякбаевым, Потебенько и Тарнавским. В беседах речь шла прежде всего о судьбе прокурорского надзора, да и вообще всей прокурорской системы. Удалось выработать более или менее приемлемые принципы.