Зеленый гамбит - Панов Вадим Юрьевич - Страница 33
- Предыдущая
- 33/70
- Следующая
Сантьяга, разумеется, не только ругал весельчаков, но и присматривался, завершив «разбор полётов», предложил озорной парочке престижную работу в Тёмном Дворе, и с тех пор не знал забот с электронным сопровождением своих операций.
– Мы с остальными Домами поделили Тайный Город на зоны и тщательно за ними приглядываем, – доложил Доминга, задумчиво разглядывая коробку с остывшим гамбургером – ночные авралы традиционно вызывали у предсказателя острые приступы голода. Дневные, впрочем, тоже. А когда делать было нечего, Доминга ел со скуки.
– К сожалению, искусственная плоть встречается очень часто, – вздохнул Тамир. – Поэтому поиск по генетическому коду невозможен – отзываются все големы, даже спящие.
– Предсказать его перемещения, даже приблизительно, тоже нельзя, – добавил нав, попутно размышляя, подогреть гамбургер или съесть так? – Судя по всему, на Ардоло наложили отклоняющий аркан.
Логово «ласвегасов» – огромное, многоуровневое помещение в выходящей на Ленинградский проспект башне Цитадели, – представляло собой уникальное сочетание колдовского подземелья, физической лаборатории и компьютерной барахолки. И немного помойки, поскольку повсюду валялись обёртки и пустые коробочки от еды. Однако бардак не мешал получению нужных результатов, а возможно – помогал, и потому чистоплотный комиссар давно перестал делать «ласвегасам» замечания. Помощники Сантьяги сочетали в своей работе магию и последние человские технологии, а их эксперименты заходили настолько далеко, что порой опережали знаменитый исследовательский центр «Тиградком», в котором Егор Бесяев собрал лучших магов-хакеров современности.
– «Тиградком» подключился к системе городских следящих камер и прогоняет всю информацию через программу опознания, но пока ничего не обнаружено.
– К сожалению, мы не можем подсунуть ориентировку на Ардоло человской полиции – чернокожий и хвостатый боевик с рогатой башкой вряд ли вызовет у них понимание.
– Будем надеяться, что Ардоло не попадётся полиции, – скупо отреагировал Сантьяга. – Сейчас её вмешательство неуместно.
– От полиции он уклоняется с помощью морока, а от видеокамер – «Накидкой пыльных дорог». – И прежде чем комиссар успел произнести хоть слово, Доминга продолжил: – Мы проверяем объекты, которые пользуются сочетанием этих заклинаний, но нашего мальчика пока не засекли.
– К тому же и морок, и «Накидка» слишком слабы, – вздохнул Тамир. – Нет гарантии, что сканеры фиксируют все объекты.
– Значит, будем ждать, когда он нанесёт удар.
– Сегодня? – изумился Доминга. – Сразу после побега?
– Разумеется.
«Ласвегасы» переглянулись.
– Ему помогли бежать, чтобы сразу бросить в бой?
– Нет, не в бой, – покачал головой Сантьяга. И заложил руки в карманы белоснежных брюк. – Сегодня Ардоло убьёт для себя.
«Кровь и насилие!»
Разве нужно что-то ещё? И кому нужно? Мне? Я не просил ничего другого, потому что ждал только этого: возможности насладиться кровью. Возможности убить. Вновь почувствовать смерть. Вновь улыбнуться ей, старой знакомой. Вновь насладиться.
«Кровь и насилие!»
Охранники утолили первый голод, напомнили, как это сладко – смотреть в затухающие глаза, в мёртвые рты, перекошенные и беззвучные, смотреть на пальцы, которые сводит последняя судорога и, если есть желание, топтать эти пальцы, топтать руки, сплющивая плоть в кровавую лепёшку.
Какое блаженство накрывает при наблюдении смерти…
Вызванной твоими руками…
Чужой смерти.
Ардоло получил чёткие инструкции, знал, какие артефакты для чего предназначены, знал, что должен делать, однако таинственная благодетельница была умна и прекрасно понимала, какая пища потребуется сорвавшемуся с цепи зверю в первую очередь.
«Кровь и насилие!»
И именно поэтому первые часы после побега Ардоло оказался лицемерно предоставлен самому себе для «ознакомления с артефактами и тренировки». Единственное жёсткое требование: соблюдение конспирации.
– Не волнуйся, никто ничего не узнает, – пробормотал голем, разглядывая стеклянную витрину круглосуточного магазина. – Я буду осторожен и незаметен.
И ещё – аккуратен. Сначала – аккуратен, пока не захлестнёт с головой горячее желание убивать, а запах крови не ударит в ноздри, туманя голову сладостью пирующей смерти.
– Не торопись, – прошептал Ардоло, стискивая кулаки. – Не торопись.
Последний – наверное, во всех смыслах, последний – посетитель ушёл двенадцать минут назад, но убийца продолжал таиться. Ждал, скрытый мороком, жадно разглядывал людей, которых скоро убьёт, и прокручивал в голове предстоящее действо.
Вот он входит в магазин. Не очень быстро, но и не очень медленно, как самый обычный посетитель. Работает артефакт морока, а потому болтающие у прилавка продавщица и охранник видят не рогатого чёрного воина, а пожилого мужчину в коричневом костюме, чёрной рубашке и начищенных до блеска ботинках. Что покупают среди ночи пожилые мужчины в костюмах? Кофе? Хлеб? Газировку? Ардоло неспешно движется вдоль стеллажей, берет в руку упаковку чипсов, подносит к самым глазам, изображая подслеповатого пенсионера… Упиваясь образом подслеповатого пенсионера! Жалким образом человека, от которого не ждут подвоха!
Как же это сладко – когда не ждут…
Вот он кладёт чипсы обратно, вот идёт к прилавку, небрежно прихватив по дороге бутылку газировки. Никто не чувствует опасность… Нет! Продавщица – довольно полная женщина лет сорока, зачем-то крашенная в ужасный тёмно-красный цвет, – странно смотрит на ночного гостя. Странно, потому что не может взять в толк, почему вид скромного и явно небогатого старика вызывает у неё внутри лёгкую дрожь. Продавщица чует, чует приближающуюся жуть, но ничего не понимает. Её хватает лишь на то, чтобы пожать плечами.
Ах, как жаль, что глупая курица не догадывается заглянуть в монитор, Ардоло всё отдал бы за то, чтобы увидеть её изумление – ведь замороченные «Накидкой пыльных дорог» видеокамеры показывали, что в магазине никого нет. Абсолютно никого…
«Посмотри в монитор, сука!»
Но она не слышит, продолжает говорить что-то охраннику. Натужно улыбается, косится на «старика» и улыбается. Охранник, судя по всему, её клеит.
Ардоло подходит к кассе и протягивает продавщице газировку. Женщина подносит бутылку к сканеру, торопясь распрощаться с не понравившимся ей покупателем, а охранник зевает, потому что он, в отличие от продавщицы, ничего не чует. Его рот широко открыт, кожа натянута, и Ардоло бьёт его ножом в щёку, с наслаждением впитывая в себя первый крик жертвы.
Первую кровь.
Первую боль.
А потом срывает с себя морок, представая перед оторопевшей продавщицей в подлинном облике, и громко смеётся, жадно впитывая ужас несчастной женщины.
И снова бьёт ножом…
Особняк барона Витенега
Москва, Ставропольский проезд,
25 июня, суббота, 02:27
Почти все бароны Зелёного Дома предпочитали использовать для жизни штаб-квартиры доменов: эти небольшие дворцы считались общественным имуществом, переходили от барона к барону и позволяли обладателю титула не вкладываться в строительство дополнительной недвижимости. Как правило, бароны меняли обстановку, иногда добавляли к комплексу пару-тройку пристроек, но и только, никаких серьёзных вложений себе не позволяли. Витенег в принципе действовал по тем же неписаным правилам, однако результатом его вмешательства в архитектурный облик штаб-квартиры стал не дополнительный флигель или новая баня, а небольшой двухэтажный особняк, в стороне от основного комплекса, куда барон приезжал в поисках покоя и уединения. Он здесь не жил, а бывал: сидел перед камином с бокалом вина или чего покрепче, работал в кабинете, изредка принимал особых посетителей. Случалось – ночевал. А случалось – заставал в тихом уголке неожиданных гостей.
– Сдемир?
– Отец? – Фривольно одетый юноша – только лёгкие шаровары от пижамы, – вышел из кухни с двумя бокалами и бутылкой красного вина, и нос к носу столкнулся с приехавшим в особняк бароном. – Что ты тут делаешь?
- Предыдущая
- 33/70
- Следующая
